Асаф. Я подняла глаза и посмотрела на главного стража и предводителя моих воинов. В его словах звучала правда. Сейчас, пока над песками властвует ночь и ее холод располагает ко сну, мне стоило отправиться в шатер и как следует выспаться. Сегодня днем я умудрилась уснуть прямо верхом на жеребце. Нет, я не боялась, что упаду во время сна, это мне не грозило, но на меня смотрели люди, воины и хотелось, чтобы они видели в своей принцессе и госпоже сильную женщину, а не сонное усталое создание. За слабыми не следуют. Слабых — презирают. Я же всю свою жизнь стремилась к тому, чтобы стать повелительницей, сильной и могущественной. Если для этого мне придется выйти замуж за нелюбимого, что ж, значит, такова моя судьба. Власть и сила — все в этом мире. Основа благополучия народа. Все остальное просто тлен.
Я поднялась на ноги и кивнула мужчинам, оставшимся у огня. Что дальше будут делать они, меня не волновало, так как несмотря на взаимную антипатию эти двое ухитрялись держать в повиновении своих воинов и моих рабов и это было едва ли не самым главным для меня.
Прошествовала по песку, чувствуя его холодное прикосновение к своим ногам. Песчинки засыпались в расшитые туфли, и я сбросила их первыми, едва ступила под тень шатра. Несколько рабынь поспешили ко мне на встречу и принялись снимать одежду, я же только поднимала руки, позволяя им стащить балахон и шаровары, надев вместо них сорочку их тонкого шелка, жалея о том, что у нас слишком мало воды, чтобы вымыться. Рабыни нанесли мне таз из родника, бившего в оазисе, и я смогла умыться, прежде чем легла на приготовленную постель с множеством ярких, расшитых золотыми и серебряными нитями, подушек.
— Госпожа что-то желает перед сном? — спросили у меня.
— Оставьте меня одну! — велела я.
Рабыни поклонились и вышли, опустив за собой полог. Я же легла на бок и, закрыв глаза, попыталась уснуть. Прежде мне всегда удавалось сделать это с легкостью. Сказывалась усталость долгого переезда по жаркой пустыне, но сегодня я никак не могла уснуть, мыслями все время возвращаясь к новому рабу, который сейчас лежал там, под деревом и, наверное, спал под присмотром верной Айше.
«Я слишком много думаю об этом жалком человеке, — решила я. — Асаф прав. Мне совсем не нравится то, что синеглазый воин занял мои мысли, а значит…»
Я не решалась произнести это даже мысленно, но после недолгих колебаний, мне все же удалось:
«А значит, мне стоит избавиться от него едва приедем в Фатр!» — продам и дело с концом. Он вызывал у меня уважение, так как смог продержаться один в пустыне довольно долго, о чем говорили ожоги от солнечных лучей на его теле. Я, возможно, дам мужчине возможность выкупить себя, если у него есть состоятельные родственники, но больше не подойду к нему ни на шаг, как бы не манили синие глаза!».
Подобное решение принесло покой в мои мысли и я, наконец-то, смогла уснуть.
Глава 2
Жара проникала даже под белоснежную ткань, которой было накрыто его тело, но Райнер не мучился больше от зноя, так как Айше постоянно давала ему напиться и все время сидела рядом, присматривая за своим подопечным. Так прошел день, за ним еще один и еще. Несколько привалов Райнер продолжал лежать без движения, но на четвертый день почувствовал, что к нему возвращаются силы и, когда рабыня отошла по нужде, он попробовал привстать и с радостью ощутил, что тело снова слушает своего хозяина.
Когда Айше вернулась назад, мужчина лежал в прежнем положении, лишь взглядом проследил, как девушка села рядом на повозке, поджав тонкие ноги.
— Айше! — проговорил он. Голос показался смутно знакомым, почти тот, прежний его голос, лишь потрескивает неприятно, да в горле до сих пор саднит во время еды.
Рабыня с интересом посмотрела на него.
— Тебе уже лучше? — спросила она тихо.
— Где я и кто вы? — задал он вопрос, который пытался задать в первый день своего пребывания в караване.
— Мы отправляемся в Фатр, — пояснила девушка, — а тебя нашла госпожа несколько дней назад. Господин Асаф пытался уговорить ее оставить тебя в песках, но она решила иначе.
— Госпожа? — повторил Райнер. Перед глазами встало прекрасное лицо с медовыми глазами, такими обманчиво мягкими. Но их обладательница вовсе не была похожа на мед. Скорее на пчелу, собирающую его. Такая же обманчиво маленькая с острым жалом вместо языка.
«Почему она не приходит больше?» — подумал он, а вслух спросил: — А как зовут твою госпожу?
Айше улыбнулась.
— Принцесса Эмина, — ответила она.
— Принцесса? — удивился воин.
— Да. А ты не так давно посмел дерзить в ее присутствии, — девушка насупила тонкие брови, — госпожа очень не любит непокорных рабов, так что, думаю, в Фатре тебя продадут.
— Рабов? — повторил Райнер и что-то сковало льдом его внутренности.
— Если у тебя есть богатая семья или друзья, — продолжила Айше, — те, кто смогут или захотят заплатить за тебя выкуп, госпожа отправит им письмо, так что не волнуйся… — она не договорила. Внимательно посмотрела в синие глаза мужчины и спросила:
— А как твое имя?
— Райнер, — ответил он, не задумываясь. В голове воина крутилась ужасающая мысль о том, что он попал в рабство к своевольной и дерзкой принцессе. Вольный человек, сын своего отца, пусть и бастард, но все-таки, сын свободного и уважаемого человека и…раб.
Это никак не укладывалось в голове мужчины, и он прикрыл глаза, понимая, что на смену удивлению и усталости придет гнев, а это в его положении будет лишним.
— У тебя есть родные, кто сможет заплатить деньги? — не унималась Айше, а Райнер представил себе, как его отец получает ястреба с посланием о том, что его сын, отправленный в Хайрат, тот самый сын, который должен был принеси славу и честь роду Серого Волка, стал ничтожным рабом! Нет. Никогда Райнер не унизится до подобного позора. Уж как-нибудь разберется сам.
— Ты молчишь? Почему? — Айше легонько толкнула воина в бок и тут же извинилась, вспомнив о его многочисленных ранах, которые сама же недавно бинтовала, меняя старые лоскуты ткани на свежие.
— Я хотела тебе сказать, что твое лицо выглядит так, как, наверное, выглядело до того, как ты попал в пустыню, — и чуть тише, — удивительная живучесть.
«Еще бы!» — хмуро подумал Райнер.
— Полежи! — предложила заботливо девушка. — Может быть, ты хочешь пить или есть?
— С чего такая забота к рабу? — не удержался от колкого замечания мужчина.
Айше