— Но за двести лет вы ведь смогли восполнить м-м-м население? — попыталась я внести нотку позитива.
Лица эльфиек застыли, а я поняла, что опять сказала что-то не то. Теперь они выглядели уставшими от вечности и этого мира. Они быстро переглянулись, будто безмолвно совещаясь, и Амбрелла покачала головой.
— Как, по-твоему, вечность — это дар или проклятие? — спросила Камелия.
Я не очень-то любила всякие философские вопросы, потому что можно спорить до хрипоты, но так и не доискаться ответа. Вот и сейчас я надолго задумалась, мучительно подбирая слова.
— С одной стороны, это несомненный дар, ведь ты можешь провести вечность со своими близкими, ты не увидишь, как их подкашивает старость и смерть, но все это при условии, что эти самые близкие не будут тебе надоедать, потому что родственники бывают те еще. — Тут я вспомнила Маркуса и внутренне передернулась. — И ты можешь видеть, как меняется мир, и меняться сама, каждый день открывая что-то новое.
Эльфийки напряженно ждали продолжения.
— А с другой? — поторопила меня Камелия.
— Это проклятие, потому что тебя ничто не может удивить, ты устал, а мир кажется не таким уж переменчивым
Мы немного помолчали.
— Вечность не кажется такой заманчивой, когда у тебя нет самого главного, — наконец проговорила Камелия.
— А что у эльфов самое главное? — спросила я, мысленно перебирая то одно, то другое.
— То же, что и у людей: дети, — выдохнули эльфийки одновременно.
Так вот почему это место показалось мне столь тихим! В нем отсутствовал главный источник шума.
— А что случилось с эльфийскими детишками? У ваших мужчин какие-то проблемы по этой части?
Эльфийки дружно замолчали и снова переглянулись. Словно решали, стоит ли говорить с незнакомкой, к тому же человеческой расы, о столь деликатной проблеме.
Потом Камелия все-таки заговорила.
— Нас прокляли. Весь род лесных эльфов.
— Камелия, замолчи!
— А почему, Амбрелла? Проклятие никто не может снять, так какая теперь разница?
— Но вряд ли у нее с собой окажется склянка с противоядием!
— Если тебе не нравится слушать, можешь уйти! — вспылила спокойная до этого Камелия.
— И уйду! — Светловолосая эльфийка резко поднялась, на красивом розовом платье не было ни складочки.
— Пожалуйста, не надо из-за меня ссориться! Я запросто обойдусь без эльфийских тайн, — попыталась я остановить ссору.
— Нет, пусть идет! Мы и так живем сплошными тайнами, мне надоело! — резко сказала Камелия.
— Вот узнает об этом король, и тогда нам влетит!
— Тогда не забудь рассказать ему, когда он вернется!
Амбрелла фыркнула и, не оглядываясь, скрылась между деревьев. Двигалась она настолько грациозно, что казалось, будто она не идет по траве, а плывет над ней. От восторга у меня даже дыхание перехватило. Силмэ, этот хвостатый пройдоха, рванул следом за Амбреллой.
— Не обижайся на нее. Она молода, в свои триста двадцать я тоже обладала буйным нравом. К тому же в той стычке она потеряла любимого. С ним ушла и вся ее доброта.
— Ты не обязана ничего мне рассказывать, — снова начала я, но Камелия прервала меня взмахом руки.
— Нет. Я решила, и я расскажу. Может быть, в ваших легендах найдется ответ. Мы готовы пробовать что угодно.
Я очень сомневалась, что в людских легендах можно найти хоть что-то, связанное с эльфийским деторождением, однако решила придержать это мнение при себе.
— Это случилось за полгода до того страшного дня, про который только что рассказывала Амбрелла, — тихо начала Камелия. — Мы праздновали свадьбу короля
Но тут эльфийка резко замолчала, не мигая уставившись расширенными глазами на что-то за моей спиной. Я обернулась и застыла точно таким же изваянием.
По струившейся сквозь высокую траву тропинке грациозно вышагивал белоснежный жеребец. Но отнюдь не он заставил мою челюсть отвиснуть, а всадник: высокий, хорошо сложенный эльф с забранными в хвост серебристыми волосами. Лицо его казалось вылепленным из белого мрамора, а высокие скулы словно вырезал искусный скульптор. На эльфе был серый костюм, состоявший из туники до бедер и обтягивающих штанов, высокие коричневые сапоги и длинный плащ с капюшоном. Заметив нас, он одним движением мускулистых бедер остановил коня, ловко спешился и, подойдя, отвесил нам легкий поклон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Дамы, — сказал он приятным низким голосом. Мы, словно змеи, зачарованные игрой флейты, поднялись и изобразили что-то вроде реверанса. Точнее Камелия как раз таки изящно присела, а я именно изобразила.
— Мне незнакомо ваше лицо, — с интересом рассматривая меня, спросил эльф, а я, онемев, уставилась на его глаза цвета ртути.
Какой красавец, подумала я. Среди смертных мужчин тоже встречаются писаные красавцы, но они были бы недостойны даже чистить копыта коня этого образца истинной мужской красоты. Я усилием воли старалась сдержать отпадающую челюсть.
— Я здесь недавно, — проблеяла я.
— Вам нравится в Лоссэ Таурэ?
— Кому здесь может не понравиться? Это же арда эстэл, — за несколько дней, проведенных с Алистером и его книгами, я успела нахвататься эльфийских словечек.
— Земля надежды, — эхом откликнулся эльф, улыбнувшись. С улыбкой, обнажившей белоснежные зубы, лицо его стало еще прекрасней. — Вы правы, все эльфы живут надеждой.
Пока я придумывала достойный ответ, невесть откуда налетевший ветерок растрепал мои волосы, и я привычным движением заправила прядь за ухо. Эльф, следивший за моей рукой, нахмурился и улыбка, будто унесенная тем же ветром, слетела с его прекрасного лица. Зло сверкнув стальными глазами, он резко отвернулся и предоставил мне возможность полюбоваться его удаляющейся спиной.
— Какой грубиян! Правду говорила моя мама, что красота — это еще не признак воспитанной личности. Кто он вообще такой? — растерянно спросила я у Камелии, все это время стоявшей молча.
— Наш король. Элрик Аркуэнон, по-вашему Благородный, из дома Зеленого Древа, — побледневшими губами прошептала она.
Святые маргаритки! Король? Почему он вернулся? Ведь Алистер сказал, что Элрик будет отсутствовать целую неделю! Видимо, эльфийка, к которой он ездил, не устояла перед его чарами, и сватовство прошло быстрее, чем предполагалось. И теперь он знает, что я еще здесь, а Алистер не выполнил его приказ. Алистер! Я подобрала длинные юбки и со всех ног бросилась догонять короля. Камелия что-то прокричала мне вслед, но я не расслышала.
Легконогий король был уже в галерее замка, но я все-таки успела его догнать, хотя и изрядно запыхалась. Не торопись я так, непременно залюбовалась бы лунным светом, что, просачиваясь сквозь хрустальные арки, рисовал на полу причудливые тени. У меня не было времени задуматься, из какого материала был отстроен эльфийский замок, но я поставила себе мысленную галочку расспросить об этом Алистера. Если он захочет со мной общаться после того, как я глупо его подставила, убежав из комнаты.
Я схватила короля за рукав, заставив остановиться. Он удивленно обернулся и, увидев меня, процедил:
— Прочь!
— Выслушайте меня! — взмолилась я.
— Я занят, — Элрик повернулся, всем видом показывая, что разговор со мной — худшее, что могло случиться в его бессмертной жизни.
Но я не собиралась так легко сдаваться, поэтому забежала вперед, чтобы снова оказаться с ним лицом к лицу.
— Не смейте казнить Алистера! Или что там обычно у вас в королевстве делают с ослушавшимися приказа короля?
— У тебя хватает наглости мне указывать? — Элрик вскинул серебряные брови. В темноте глаза его сверкали, словно лезвия кинжалов.
Но меня было не остановить одним лишь грозным взглядом, пусть и королевским.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Алистер хотел как лучше! Я слышала тогда, в комнате, как вы приказали от меня избавиться, поэтому просила Алистера вывести меня из леса до вашего возвращения! Но он побоялся, что рана даст о себе знать.
— Я должен тебя пожалеть? — высокомерно процедил король.
— Да не нужна мне ваша жалость! — выкрикнула я. — Но и ненависти я не заслужила! А тем более ее не заслужил Алистер, которому совесть и призвание предписывает помогать любому, кто нуждается в помощи, независимо от того, насколько остры его уши!