меня угостил сердобольный старик повар, утолили голод и придали немного сил.
Оливера я нашла в его комнате. Он сидел за столом, видимо, проводя расчеты.
— Олли, — позвала, шагнув за порог, и прикрыв за собой дверь.
— Проходи, милая, — улыбнулся, поднимаясь мне навстречу.
— Я хотела попросить тебя об услуге, — сразу перешла к делу, за неимением свободных стульев присаживаясь на край кровати. — Моей бабушке становится хуже. Вчера приходил лекарь. Он сказал, что помочь ей может только маг-артефактор. Ты не мог бы спросить у отца… есть ли у него знакомые, которые могли бы помочь, или знают кого-то? Ты же знаешь, она вся моя семья… и без нее… — к горлу подкатил ком, не дав закончить фразу.
— Тише, Лила, — Оливер присел рядом, увлекая меня в свои объятия в попытке успокоить. — Я спрошу, только не плачь.
— Точно? — благодарно взглянула на него. — Кроме тебя, мне некому помочь. Ты — моя последняя надежда.
Ненавистные уже слезы снова собрались в уголках глаз, и я решительно их сморгнула.
Вдруг Оливер мягко толкнул меня, и, не ожидая подобного, я упала на спину.
— Что ты творишь? — попыталась оттолкнуть его и встать, но он держал крепко. — Не сейчас, пожалуйста. Я не могу так…
— Как так? — хрипло выдохнул в ухо, пробираясь рукой к груди. Сжимая. Сильно, до боли.
— Моя бабушка умирает! — выкрикнула, отворачивая голову. Удивительно, что приходится объяснять ему очевидные вещи. — А ты только и думаешь, как стянуть с меня платье!
— Без него ты мне нравишься гораздо больше, — шепчет, продолжая шарить руками по моему телу. Одна ладонь уже пробралась под платье, задирая подол. А в бедро упиралась горячая твердая плоть. — Не ломайся, Лил, милая. Позволь мне любить тебя. Вот увидишь, станет легче.
Легче? Да близость пока не приносила мне ничего кроме дискомфорта и боли! Я не могла понять, как подобное вообще может нравиться?
— Нет! — собрала силы и все-таки вырвалась, отталкивая от себя тяжелое мужское тело. — Мне нужно домой, прости.
И я покинула комнату, захлопнув за собой дверь. Даже не взглянув на мужчину, которого оставила за стеной. А через несколько минут торопливым шагом вышла на улицу, вдохнув полной грудью прохладный ночной воздух. Мой рабочий день был окончен.
Шла домой, все еще чувствуя на коже следы горячих липких прикосновений. Неприятно, противно. Я не понимала, что на него нашло. Оливер всегда был нежным, обходительным, никогда не принуждал меня силой.
Тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли и настраивая себя на лучшее. Все наладится, все будет хорошо. И Оливер еще станет мне самым лучшим мужем.
Глава 3
Домой я добиралась не по окружной людной дороге, а, срезая через темные переулки. Так было гораздо быстрее. Не хотелось, чтобы бабушка ждала меня лишние минуты. А то, что она не уснет, пока я не приду, я знала.
Казалось, что я уже видела старый раскидистый дуб на нашей аллее. Несколько миль, и за следующим поворотом должен был показаться наш маленький домик.
Неожиданно выскользнувшие передо мной из темноты фигуры, заставили вздрогнуть и в страхе попятиться. Недавно в нашем районе нашли двух мертвых девушек. Здесь и не такое может произойти.
— Что тут забыла в такое позднее время милая пташка? — раздался рядом мужской голос. Прищурившись, я вгляделась в темноту и вздохнула с облегчением. Рей, сын нашего арендодателя.
— Ясных дней, господин Рей, — поприветствовала, приветливо улыбнувшись. — Иду с работы. Это я, Лилия, — добавила, на случай, если он не разглядел меня в темноте.
— Надо же, какая встреча! — он оскалился. А его дружки весело засмеялись. — И часто ты ходишь этой опасной дорогой, Лила? Не слышала разве, про девушек, которых убили? И, думается мне, они не просто смертью отделались…
— Часто, господин, — вздохнула, старательно игнорируя холодок страха, пробежавший по спине. Рея я знала давно, и, хотя особой симпатии к нему не питала, не верила, что он мог оказаться преступником. — Окружной дорогой я доберусь до дома в лучшем случае к утру. Но Светлые Боги пока берегут меня.
Один из друзей Рея что-то прошептал ему на ухо, и парень хмыкнул, скользнув по мне взглядом.
— Отец упоминал, что вы с бабкой задолжали нам ренту за дом, — задумчиво протянул, прищурив глаза. — За последний месяц не все выплатили, что должны.
— Мы выплатим. До конца недели, обещаю! — поспешно заверила, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. В лепешку разобьюсь, но долг этой семейке выплачу! Оказаться на улице с больной на попечении мне совсем не улыбалось.
— Я готов пойти тебе навстречу, Лилияяя, — чуть ли не пропел, глумливо хмыкнув. — Имя-то какое неподходящее для этого райончика. А уж для таверны, где ты работаешь, и подавно. Лилия… Чистый невинный цветочек… Или уже не такой невинный? — снова прищурился, поймал мою руку и потянул на себя. В нос ударил запах дешевого вина. Да он пьян! — Ты работаешь бок о бок со шлюшками. Может, и сама такой стала, а?
Его дружки, судя по всему такие же пьяные, весело загоготали.
— А давай проверим девку, а, Рей? — ухмыльнулся один их них. — На вид серость, а сиськи ничего такие! Вечерок сгладить сойдет!
Я в ужасе дернулась, но мужские пальцы держали стальной хваткой, не давая вырваться.
— Отпустите, господин, пожалуйста, — голос дрогнул, и я почти возненавидела себя за слабость.
— Да ладно тебе, Лила, — Рей притянул меня еще ближе к себе, теперь удерживая руками за талию. — Я с папашей договорюсь, он долг простит. Цацку красивую тебе подарю, хочешь? Может, платье новое куплю, хочешь? Твое то давно износилось. Поди и нет другого! Довольна останешься, обещаю! Парни вон, — он хмыкнул, кивнув в сторону друзей, — тоже в долгу не останутся. Поработаешь хорошо — отплатят!
— Не хочу ничего от вас! — крикнула, беспомощно извиваясь в сильных мужских руках. — Я не зарабатываю таким образом. Отпустите лучше!
— А иначе что? Что ты сделаешь? — приподнял брови, словно не веря, что жертва смеет отказываться от щедрого предложения. — В тюрьму долговую пойдешь, если я захочу, скажу, кому надо! Вы же со старухой не только нам должны. Так что соглашайся, малышка, не пожалеешь.
Вдруг меня охватила такая злость, что, не задумываясь, я со всей силы лягнула Рея по голени.
— Чертова сука! — рыкнул, но не выпустил. Наоборот, еще крепче стиснул железные объятия.
— Пустите! — всхлипнула, продолжая трепыхаться испуганной птицей. Так отвратительно я себя еще никогда не чувствовала. Может, он прав? Может, меня на самом деле пора ставить в один ряд с проститутками из «Сирены»? Легла же я в постель к Оливеру, даже не