Вместе с другими двадцатью курсантами, оставленными в школе на все лето, Роберт был отправлен в военный лагерь на Среднем Западе. Лагерь встретил их пылью, жарой, ровными рядами военных палаток и курсантами из других школ, которых родители также не пожелали забрать домой. Столкнувшись с агрессивными чужаками, подростки неожиданно для себя сплотились против общего врага, так что вскоре Роберт приобрел двадцать друзей, еще больше врагов, узнал все о бейсбольных битах разных производителей, а также полезных свойствах презервативов. Новый учебный год Роберт встретил окрепшим, с репутацией прекрасного товарища и совершеннейшего отморозка, так как, несмотря на строгий надзор наставников, выучился курить.
К концу второго года обучения в военной школе Роберт выглядел крепким высоким юношей, был любимцем наставников и образцом для соучеников. Удар в челюсть, прежде отправлявший его в нокаут, теперь мог заставить лишь слегка пошатнуться. Удар в печень, прежде укладывавший на больничную койку, ныне не достигал цели, а тот бедолага, что недостаточно четко фиксировал удар, расплачивался за это вывихнутыми пальцами. Впрочем, бокс Роберт не жаловал, предпочитая ему более аристократические виды борьбы. Отличник, чемпион школы по теннису и стендовой стрельбе, третий призер по вольной борьбе и четвертый по фехтованию -- Роберт просто просился на рекламную листовку Пентагона. Обрадованный успехами внука, Джон Томпсон пришел к выводу, что военная школа уже сыграла свою роль, дисциплинарные меры воздействия более не нужны и теперь надо позаботиться лишь о том, чтобы наследник получил самое лучшее и престижное образование.
Вернувшись в родной дом почти через два года отсутствия, Роберт с удивлением обнаружил, что особняк стал меньше, потолки ниже, а прислуга постарела. В ожидании деда юноша рассматривал гостиную, словно впервые ее видел, но когда Джон Томпсон неспешно вошел в комнату, Роберт по привычке вскочил, вытянулся по стойке "смирно" и отрапортовал: "Курсант Томпсон явился по вашему приказанию, сэр!". "Вольно, курсант", -- скомандовал дед и довольно оглядел внука. Некогда мечтательный и хрупкий мальчик превратился в настоящего мужчину, был крепок и дисциплинирован, трезво смотрел на мир и обещал стать достойным отпрыском семейства Томпсонов.
Видя, как упруго и уверенно двигается Роберт, его дед гордо улыбался. Наблюдая, с какой точностью и красотой ласточкой влетает в воду бассейна, не мог не похвалить себя за разумный и своевременный выбор. Даже украдкой выкуренная Робертом сигарета не вызывала нареканий старика, скорее возбуждала чувство гордости и умиления. Проведя вместе с дедом чудесное лето, осенью 1999 года Роберт Шеннон отправился в Академию Милтона.
По примеру деда в школе Роберт вступил в общество Молодых Республиканцев, поселился в особняке Волкотт -- единственном жилом доме Академии, где действовал строжайший дресс-код, -- и усердно занимался спортом. За минувшее лето у него ничуть не прибавилось любви к вольной борьбе и футболу, но юноша помнил утверждения деда, что человек, жаждущий добиться чего-то в жизни, должен преодолевать себя. По мнению Роберта, футбол и вольная борьба вполне удовлетворяли этим требованиям, а на случай, если их было недостаточно, юноша счел необходимым войти в школьную команду по хоккею.
В сравнении с военной школой Академия Мильтона поражала Роберта неправдоподобной свободой и легкостью общения -- круглые столы, за которыми проходили уроки, уроки, более всего напоминавшие дискуссии, ученики из разных штатов и даже стран -- так что, заслышав жалобы сына какого-то русского олигарха на здешнюю почти тюремную дисциплину, юноша лишь презрительно кривил губы. По мнению Роберта, трехминутное опоздание на урок вполне заслуживало взыскания, а утверждения парня, что его отец платит за обучение столько, что вполне можно было бы скупить школу на корню, свидетельствовали лишь о непроходимой тупости приезжего.
-- Твой отец платит не за то, чтобы тебе сопельки подтирали, а чтобы сделать из тебя человека, -- с нескрываемым сарказмом заявил Роберт после очередного приступа возмущения у русского. -- Хотя... сомневаюсь, что за такой короткий срок обезьяна может эволюционировать в человека.
Попытка обиженного парня двинуть Роберта по физиономии закончилась предсказуемо. Для Роберта. С интересом взглянув на нокаутированного противника, Роберт пожал плечами и отправился на урок. Через две недели после инцидента Роберт получил пространное письмо олигарха, в котором русский миллиардер благодарил юношу за сделанное его сыну внушение и приглашал провести пару каникулярных недель на его вилле в Майами.
В общем, учеба в Академии не представляла для Роберта особого труда. Исключение составляли занятия по искусству. Краски и холст притягивали юношу как магнит, но помня об осторожности, Роберт всячески демонстрировал пренебрежение к "дурацкой мазне", при групповых разборах работ в студии был язвителен и безжалостен (и не без причины), соглашаясь уделять свое драгоценное время лишь графике, как занятию имеющую определенную практическую ценность. Однобокий подход Роберта к изобразительному искусству приводил преподавателей в отчаяние. Талант юноши был несомненен, в школе, где английский язык преподавали писатели, музыку -- музыканты и композиторы, а изобразительное искусство -- художники и скульпторы, скрыть способности учеников было невозможно, но со столь дикими предрассудками преподаватели не сталкивались как минимум полсотни лет и потому не слишком представляли, что делать. Роберт рисовал портреты преподавателей и учеников, здания и интерьеры школы, создавая, как он уверял, рекламный образ Академии, но во сне видел яркие краски, трепещущие тени, кисти и холсты... Девиз Академии "Дерзай быть правдивым" явно не нашел отклика в его душе.
В конце первого года обучения среди десяти других лучших учеников Милтона Роберт Ф.Т. Шеннон отправился в Белый дом, чтобы пожать руку президенту-демократу. Самые знаменитые преподаватели Академии, оба сенатора от штата Массачусетс и толпа репортеров также присутствовали на встрече. Овальный кабинет Белого дома беспрестанно оглашался щелчками затворов фотоаппаратов и озарялся вспышками.
-- Надеюсь, молодой человек, вы примите участие в молодежной рекламной кампании в пользу демократов этой осенью? -- задал дежурный вопрос президент, пожимая руку Роберту.
-- Никак нет, сэр, -- четко ответил юноша, -- я республиканец.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});