приближается обеденное время.
Зайдя в номер переодеться к обеду в светлое льняное платье, она, как и ожидала, застала там Ярцеву. Обычно Аделаида Евгеньевна возвращалась в номер чуть раньше Сапфировой, ей надоедала жара и к тому же она писала какую-то историческую повесть из времен Александра Первого, причем добралась, по ее словам, уже примерно до середины.
На обед дамы вышли вместе и неспеша двинулись к столовой. Неожиданно ежедневная безмятежная атмосфера оказалась нарушенной: в коридоре Сапфирова и Ярцева буквально столкнулись с дежурным администратором и милиционером в форме.
– Что-нибудь случилось? – живо поинтересовалась, глядя на взволнованные лица администратора, обладавшая чуть более быстрой реакцией, Ярцева.
Бросив первый взгляд на милиционера, зачем-то сделав небольшой круг левым запястьем в воздухе, Наталья Юрьевна решилась:
– Ах! Да чего уж там, Аделаида Евгеньевна! – с интонацией человека, чье дело проиграно, проговорила администратор. – Чего таить, скоро все узнают – у Кольцовой из шестнадцатого номера пропало жемчужное ожерелье!
Глава 4
Полянск бурлит
Когда через несколько часов в Полянск приехала милиция, в деревне уже вовсю обсуждали убийство в лесу. Особенно ораторствовала Цепкина:
– Похоже, наша деревня кем-то проклята! – несколько раз безапелляционно заявила она.
– Да кем же, мама?! – не удержалась от вопроса Зоя.
– Точно сказать, Зоенька, не могу, – протрубила мать. – Но не исключено, что Шельмой.
Стоявший несколько поодаль то ли из почтения, то ли из опасения, зять возвел очи к небу и, обменявшись понимающим взглядом с женой, ретировался.
– Эх, Пелагея Егоровна, ну и фантазия у вас, – высказался уже изрядно тяпнувший Рулеткин.
– Это у тебя фантазия, когда накачаешься своим дурманом, – покосилась на него Цепкина. – А я дело говорю, как вообще может быть иначе?!
– О чем это вы тут, касатики, толкуете? – откуда-то сбоку раздался надтреснутый голос восьмидесятилетней Матрены Тимофеевны.
«Ее еще не хватало, принесла нелегкая,» – с раздражением подумала Цепкина, но вслух высказалась более тактично:
– Прокляли нас, как пить дать, Матрена Тимофеевна, вот о чем я толкую.
– Ить кто проклял-то, а, Пелагея? – старуха придвинулась к Коробочке поближе и принялась пододвигать голову с подслеповатыми глазами прямо к лицу Цепкиной, вкручиваясь в нее, словно сверлом на расстоянии.
– А леший его знает! – инстинктивно отстранившись от старухи, буркнула Пелагея Егоровна. – Подозреваю, что Шельма воду мутит.
– Лешего поминать не надо, тем более всуе, – строго отчитала младшую односельчанку Матрена.
Еще раз, как бы на прощание, сурово-пристально впившись в Коробочку пытливым взглядом, старуха приняла свое естественное положение полувопросительного знака.
Прибывшую утёсовскую милицию в лице старшего лейтенанта Мигуновой и сержанта Баринова, а с ними врача Тропинину, в первую очередь интересовали естественно те, кто непосредственно обнаружили тело.
– Так, кто обнаружил покойную? – деловито спросила Мигунова у встретившей милицию прямо у поворота Симагину.
Однако та не успела ответить, ее опередила неожиданно вынырнувшая из-за спины Марии Николаевны Ленка.
Мигунова сразу узнала главную местную сплетницу. Забыть ее тощую угловатую фигуру мог лишь человек, страдающий серьезными провалами в памяти.
– Их фамилия Штеменко, – без пустопорожних преамбул выдала нужную информацию Образцова. – Пойдемте, я вам покажу, где их дом.
Мигунова на мгновение заколебалась: доехать ли ей или дойти пешком.
– Садитесь в машину, – милостиво разрешила ей Ленка, быстро покончив с колебаниями старшего лейтенанта.
Не дожидаясь реакции сотрудницы милиции Ленка уверенно распахнула заднюю дверцу.
И все же она секунду промедлила, потратив драгоценное мгновение, бросив скользящий, безусловно рассеянный взгляд на Мигунову и тут же была наказана за свой непрофессионализм.
– Спасибо, Лена, – поблагодарила «начальницу» Симагина и быстрым элегантным движением ввинтилась в открывшуюся, как в волшебной сказке дверцу.
Ленке ничего не осталось, как устроиться на заднем сидении рядом с отыгравшей позицию заместительницей. Мигуновой же пришлось сесть впереди и буквально процедить сквозь зубы удивленному этими телодвижениями Баринова:
– Поезжай, куда покажут эти две… дамы.
Последнее слово ей давалось с особенным трудом, ей очень хотелось употребить существительное «кумушки», но она и так уже проиграла профессиональным сплетницам вчистую, хотя все же смогла сохранить лицо, не опустившись до хамства – не зря все-таки начальство повысило Ольгу Ильиничну в должности. Начальству-то, ему виднее!
Когда машина двинулась вперед по деревне, наблюдавшая из окна этот бесплатный и весьма качественный для любительского спектакль, Елизавета Григорьевна Синицкая весело рассмеялась, представив как в лицах изобразит эту сцену Артамону и будет с удовольствием подтрунивать над ним, что он где-то болтался в этот момент и пропустил такое захватывающее шоу.
Штеменко встретили милиционеров и сплетниц около дома, точнее, на улицу вышел Олег.
– Жена осталась дома с дочкой, мне бы не хотелось, чтобы вы расспрашивали нас при ребенке. К тому же никто из нас не знал убитую, – сразу обозначил свою позицию Штеменко.
– А кто убит, как фамилия? – спокойно поинтересовалась Мигунова.
– Понятия не имею, я же вам сказал!
– А откуда вы знаете, раз вам неизвестна ее фамилия?
– Далась вам эта фамилия, я же не слепой! Мне-то ее лицо незнакомо.
– А вы успели ее разглядеть, Олег… э-э-э?
– Васильевич, – тут же услужливо подсказала Симагина.
– Спасибо, – сухо поблагодарила сплетницу старший лейтенант.
– Достаточно разглядел, чтобы утверждать, что в глаза ее не видел! – уверенно заявил начинающий бизнесмен.
– Ну, а сегодня вы не видели ее… живой? – продолжила расспрашивать Мигунова.
– Может быть, мельком, – пожал плечами Олег.
– Ну что ж, я коротко опрошу вашу жену, а уж более подробно вас будет допрашивать следователь.
– Моя жена тоже ее не знает, ни в лицо, ни по фамилии.
– Да Саврасова ее фамилия! – не выдержала Ленка. – Простейшая информация! – с укоризной обратилась она к Ольге Ильиничне. – Меня бы спросили, я бы сразу вам сообщила!
– Вот что, Андрей, – подозвала сержанта Баринова Мигунова. – Мне кажется, нашим дамам пора по домам.
– Женщины, пройдемте! – тщетно пытаясь придать своему голосу необходимую строгость, повернулся к сплетницам Баринов.
Кумушки, уяснив, что на сей раз протестовать бесполезно, удалились, но нарочито медленно, выразив таким образом свое недовольство. Особенно это касалось Симагиной, так как она пострадала по сути ни за что: ее шеф не вовремя влезла с подсказкой.
Вышедшая из дома жена Штеменко не сообщила ничего нового.
– Спасибо, Алевтина Петровна, – поблагодарила ее Мигунова.
– Олег Васильевич, – обратилась старший лейтенант к Штеменко. – Вы не могли бы показать мне, где нашли тело?
– Боюсь, я плохо знаю лес… – замялся Олег. – Там подошли еще два мужика, похоже, из местных. Думаю, они скорее смогут показать дорогу.
– А где их найти?
– Да вот один из них трется! – и Штеменко указал рукой в сторону музыканта Дудкина.
– Ага, – прокомментировала Мигунова. – Кажется, этого кадра я знаю.
– Добрый день, – решительно она подошла она к Дудкину. – Я