Читать интересную книгу Подлетыши - Анатолий Максимов

Гомозов начал было очередную байку про мастера Ергина, но вдали показались Дегтярев и Елисеева. Оба шли с походными рюкзаками, приветливо улыбаясь ребятам.

— Все собрались? — спросила Галина Андреевна. — Никто не проспал?.. А денек-то какой чудный разыгрывается, — прищуря чуть выпуклые большие глаза, она глянула на яркое солнце. — Это я заказывала на сегодня хорошую погоду.

— Чур, я буду учить вас, как рыбу подсекать, — вызвался Гомозов и потянул с плеч воспитательницы рюкзак.

— А я согласен вам и червячков на крючки наживлять, — отталкивал в сторону Петю рослый парень Иванов.

Замполит и воспитательница направились к мастеру Паркову.

Гомозов, глядя им вслед, уныло заметил:

— Куда нам, наследнички, тягаться с замполитом. Он, смотрите-ка, высокий, плечистый… На нем спортивный костюм синий с белыми полосками, а мы кто — голь перекатная.

— Щеголь, — буркнул Порошкин. — Ему бы не на рыбалку — в крокет играть…

— Не идет, а плывет, — кто-то поддакнул Сергею.

Не по нутру Сергею оттого, что Дегтярев пришел на пристань с Галиной Андреевной. А ребятня подпевала Порошкину просто так, из мальчишеской солидарности, не держа никакого зла на Илью.

— Доброе утро, парни! — голосом Дегтярева воскликнул Петя и будто взялся на своих плечах за лямки рюкзака — точно так же брался и Дегтярев.

— Новый спектакль начинается! — крикнул Сергей. — Образ замполита в исполнении Петьки Гомозова. Спешите посмотреть премьеру. Билеты продаются по коллективным заявкам… Гомозов, я твой коллега. Подмечаю смешное в Дегтяреве и передаю тебе. Гонорара не надо. Буду стараться на добровольных началах.

Теплоход «Хрусталь» вобрал в себя нескончаемую вереницу рыбаков, цепляющихся друг за друга удочками, спиннингами, неслышно поплыл вниз по течению Амура.

Поздняя осень. С деревьев и кустов уже осыпались листья, и сопки ощетинились темно-серыми голиками. От встречного ветра Амур волновался и колобродил. На палубе прохладно, все забрались в многоместную каюту. Мастер Парков, замполит и Галина Андреевна сидели на лавках, ребята устроились кто где смог. Неумолчно болтали, смеялись, перешучивались с Дегтяревым и воспитательницей. Кто-то уже закусывал, пил лимонад, мостился в углу на рюкзаках вздремнуть. Петя Гомозов не оставлял в покое воспитательницу:

— Вы мешок под рыбку взяли или баржа придет?.. А если на вашу удочку калуга клюнет, тогда что делать будете? Кого позовете тянуть? — и ревниво посмотрел на замполита. Тот перехватил его взгляд, сдержанно улыбнулся.

Парков уткнулся в какой-то технический журнал, ребят будто не слышал, не замечал. Они к нему тоже не обращались.

— А что, Вадим Павлович! — Дегтяреву было тягостно чувствовать натянутое отношение между ребятами и мастером, он старался как-то сблизить, растормошить их. — Объявим рыбацкое соревнование?.. С одной стороны вы, Галина Андреевна и я, с другой — наследнички.

— Я тоже с мальчишками, — поспешила отказаться от приглашения Дегтярева воспитательница. — Уж с ними-то не буду в отстающих.

— Какое там состязание! — недовольно поморщился Вадим Павлович. — Еще неизвестно, куда замполит везет меня, может, попусту время тратить…

— Что, обязательно полный рюкзак рыбой забункеровать? — возразил мастеру Петя Гомозов. — А ночной костер разве пустое времяпровождение?..

Дегтярев внимательно следил за ребятами и мастером. Как только разговор между ними истощался, вставлял реплику, подбрасывал хворосту в огонь…

Да, ему очень хотелось рассеять ту отчужденность, которая была заметна в отношениях между мастером и ребятами. Потому и затеял эту рыбалку. Группа сразу согласилась, — не испугалась холодной долгой ночи. Парков было заупрямился:

— Ехать с чижами!.. С ними одна канитель. Я уж как-нибудь один…

Илья красочно расписал ему уловистое место, где осенью ходят косяками, нагуливая жир, сиги, налимы, красноперы. Исподволь внушал Вадиму Павловичу: мастер-воспитатель должен, обязан бывать с подростками не только в мастерской, а и за пределами училища, ну вот хотя бы на природе. Парков, наконец, хотя и неохотно, но согласился ехать. Галину Андреевну Илья не звал. О рыбалке узнала от ребят и сказала Илье:

— Мастеру, конечно, надо везде и всюду бывать с мальчишками, а воспитательнице — и подавно.

Пока новички копали колхозную картошку, директор училища не торопился ввести Дегтярева в курс его служебных обязанностей, лишь обнадеживал: «Скоро вернется из колхоза Галина Андреевна Елисеева, она вам поможет разобраться во всем».

И вот Елисеева приехала, вслед за мальчишками вышла из автобуса. Светло-русые волосы на затылке тяжелым свитком, лицо смугло, обветренно, сама быстра, легка в движениях. Дегтярев видел в ней что-то от непоседливых ребят.

— Вот и мы! — Галина Андреевна, закинув за плечо полупустой рюкзак, здоровалась за руку с мастерами, с директором, завучем. Она приветливо улыбалась, и Илья невольно приметил в середине верхнего ряда ее красивых, плотных зубов тонкую, ниточную проеминку…

С утра до вечера Галина Андреевна металась по мастерским и общежитию, по кабинетам эстетики и обществоведения — спорила, доказывала, смеялась… Каждый день поведывала замполиту о своих делах и хлопотах, о преподавателях и подростках. Серьезно говорила о их достоинствах, вышучивала слабости. Ни за советом, ни за практической помощью к Илье не обращалась. И как бы само собой получалось, что день за днем она ненавязчиво вводила Илью в круг его многочисленных замполитских забот.

…Теплоход причалил в устье Осиновой речки. Рыбаки кинулись вдоль берегов Осиновой и Амура — все стремились забраться в самую глушь. И мастер, подхватив рюкзак, удочки, тоже куда-то припустил.

— Остановитесь! — крикнул ему Дегтярев. Посоветовал: — Ягоду и грибы надо собирать за околицей деревни. А то ведь иные, не глядя под ноги, бегут в даль, до самого горизонта, а что под боком — не видят… Располагайтесь, Вадим Павлович, здесь. И ловите большую рыбу сразу с берегов двух речек.

— Да вы-то сами удили тут? — Парков колебался, тоскливо глядел вслед быстро уходящим рыбакам. Помолчал, подумал… и все-таки ушел метров за триста от шумных ребят.

Солнце быстро клонилось к закату, холодало. Подростки занялись закидушками, спиннингами. Торопился размотать свои снасти и Дегтярев; закинул в воду металлическую круглую сетку с хлебной приманкой для мальков. Он знал: осенью сиги, чебаки, щуки, таймени, ленки носятся по отмелям, толкутся у мелких речек и ручьев — пасутся на мелюзге. Минут через пятнадцать вытянул сетку с прыгающими синявками, гальянами, роздал их ребятам и сам наживил свои крючки.

Одна Галина Андреевна не кинулась в погоню за рыбацкой удачей. Выбрала бугор для палаток, звала ребят основательно устраивать табор, собирать дрова, чтобы в тепле переждать долгую инистую ночь. Да где там дозовешься! Разве послушаются, каждому верилось: вот-вот потянет леску в глубину, поведет в сторону — и тогда!.. И Дегтяреву не хотелось оставлять спиннинги, но пришлось, не то, глядя на него, замполита, ребята не оторвутся от берега, — так и будут до ночи голодные, озябшие сидеть у воды. Илья заставил одних костер разжигать, других чистить картошку на уху, третьих ставить палатки. Подростки работали споро, весело, никто и не думал лениться. Лишь медлительный Кузнецов долго бродил по тальникам и, наконец, притянул к табору всего одну палку.

— Забирай свой прут, — сказал ему Порошкин, — и чтоб ноги твоей не было у нашего шалаша.

— Он прутик будет ломать и свечкой жечь. — Гомозов показал, как сядет Кузнецов. Съежился, сцепил на груди руки. — Ему одной палки, глядишь, и до утра хватит…

Кузнецов, что-то недовольно бормоча, снова ушел в кусты и приволок к табору охапку хвороста.

В одном ведре вскипятили чай, круто заварили, в другом ключом бурлила вода, а рыба на уху никак не ловилась. Порошкин, правда, вытянул юркого сомика, Дегтярев — сига. На закидушках Галины Андреевны вовсе не клевало, хотя помогали ей наживлять самые мастеровитые в рыбалке ребята.

— Сбегайте к Вадиму Павловичу, — сказал подросткам Илья. — Он-то, наверно, поймал; слышу — то и дело хлопает грузилами.

Мальчишки начали препираться, никто не хотел идти к мастеру: у одних вроде клевало, другие взялись усердно дрова рубить.

— Нам и своего улова хватит, — сказал Порошкин. — Лишь бы зюзька была и дух рыбный.

Наварили полное ведро ухи из скудного улова. Галина Андреевна расстелила на свету костра целлофан, нарезала хлеба. Ребята достали из рюкзаков домашней снеди, чашки, ложки. Гомозов черпал из глубины парящего ведра консервной банкой, притороченной к палке, и разливал уху по чашкам.

— А мастера своего пригласить на уху мы забыли! — спохватился Дегтярев.