Читать интересную книгу Сборник. Книга 1. Роман «Седой» и другие избранные произведения - Александр Войлошников

К стыду человечества, рабы были во все времена. И в древнем мире и в средние века, даже в новой истории. Но! – во все времена рабов, хотя бы отбросами, но кормили. Понимали: голодный раб не выгоден и опасен: плохо работает и зол!! Поучились бы рабовладельцы прошлого у коммунистов, которые советских рабов не только не кормят, а отбирают даже ту еду, которую рабы с трудом и риском для жизни собирают тайком в полях и лесах и прячут для спасения своих детей! Повезло советскому начальству с российским народом, который по-скотски покорен и всеяден! Ни одна скотина не выживет на тех харчах, на которых выживает раб российский! Но удивляет меня «прозорливость» Партии, которая распевая песенку «Если завтра война», рассчитывает, что замордованные рабы, «если завтра война», защитят Советскую власть!! Никогда в истории человечества рабы не защищали ненавистных тиранов! Мне кажется странным такой идиотизм Партии. Ведь, крестьяне не имеют паспортов, они юридически и не граждане СССР! На фиг нужно им защищать чужую для них страну, где живёт и господствует большевицкая мразь, отбирающая у них еду! Ну, ладно, русские крестьяне – скот бессловесный и безмозглый, – пойдут они на убой, неизвестно зачем и за кого. Но, кроме крестьян, есть казаки! Такие, как ты, Тарас: гордые, храбрые, – потомственные бунтари! Люди! а не скот безмозглый!

Но больше всего удивляет не только меня – бурная деятельности НКВД. Мне кажется, что служит эта контора какому-то изобретательному врагу Советской власти, который избирательно уничтожает миллионы самых нужных и преданных Советской власти людей, оставляя в живых опасных врагов, таких, как мы с тобой, Тарас. А ещё таких убийц садистов, как Хряп. Эти-то нелюди нахрена соввласти? Только для службы в НКВД? Мало того, это учреждение превращает в своих врагов не только людей, прежде лояльных, каким я был, но, даже, героев гражданской войны! Это мы видели в зоне. Ведь политические многое поняли, и если выживут они… А как ты выжил, Тарас? Ведь, столько лет зону топчешь!

– На усе Божья воля, – пожимает крутыми плечами Тарас. – Не раз з малого числа счастливчиков оставався живым я, как самый могутний. От був у мэни случай летом тридцать шостохо… на Волге, пидля Сталинграда… там ще одну комсомольску стройку змараковалы – канал Волга – Дон. Ну, зараз комсомольска стройка, то з усих лагерей зеков на баржах навезлы. Тильке зачалы мы зону ставить, зараз иншая команда: «Отставить!» Значит, усих зеков – вертать обратно…

А шоб убрать то, шо понагородылы, – отобрали чоловик двадцать – самых могутних. Ить со многих лагпунктов посылали на нову стройку тих, шо «на те, Боже, шо мэни нэ гоже» – самих доходяг. Ось остатних, чуток не тышшу, загналы в баржи та буксирами повезлы у низ по матушке по Волге. А мы ще мисяц разбиралы то, шо за пивмисяца гамузом нагородилы. А писля и нас у баржу и тэж у низ по ричицы! Ну, маракуемо, шо щас устринимось з тими, з кем пид Сталинградом працевали.

Завезлы нас за якысь острова. Бачим, – понатуре повдоль острова ти самы баржи стоять с позадраенными люками – живых у циих баржах вже не було. Мабудь – шоб не кормить, раз зеки остались ненадобны… Но колы зеков в России – сколь хошь, а баржи – госимущество, то ось нас и привезлы, шоб ти баржи чистить от мертвяков. Построили нас и кажеть нам начальник, шо хто у трюме буде працевать, тому ударный паёк, два премблюда, и зачет: за кажин день – три! Мне-то ции зачёты – як зайцу триппер: у меня ж бессрочка. От и пийшов зараз у трюм урка из китов мокрушных, выпендриться шоб. Ще и размовляеть:

– Шо до мэни ции жмурики, я из вас жмуриков наробыть можу скильке надо…

А через пяток хвылин ций кит, глядь, выныриваеть из трюма! А в руках у ёго – голова чоловичья обглодана, и нога со следами зубов… Стоить цей кит, та башкой мотаеть:

– Хоть шо роби, начальник, нэ можу туда бильше!

Остатние – тэж скисли. Шо тут робыть, перекрестився я та пишов у низ, потому шо бильше некому идтить було. Ось, шо я побачив у трюме – це никому нэ скажу. Нэ злякаюсь я ни якой смэрти – усякую смерть бачив, но таку – нэ приведи Господь! Ить воны, зеки, обезумев, илы друг друга заживо и кровь пили из живых во тьме кромешной… Господи, прости их! Рази то – людоедство!?? Ить то, шо воны пережилы – дуже сверх тохо, шо людына можеть…

– Ну, зверьё чекистское… и как их земля носит!?… – крутит головой Седой. – Поистине: «Бесчеловечен человек!», – вещал в семнадцатом веке Аввакум…

– Ты, Седой, к советской жизни, не привык, а ты, Тарас, отвык, – неожиданно встревает Вася, – Никакого злодейства с баржами не было! Просто, обыкновенное советское головотяпство! Мы же видим, как зерно, цемент, – всё, что нельзя хранить под дождём, – лежит на станциях. А то и в открытых вагонах на путях стоит, а те пути – уже ржавые!

Так и зеков привезли, а выгрузить забыли. Или получателя на месте не было – груз принять. Был бы груз срочный или ценный… А то – зеки! Этого добра в СССР – навалом! Как писал Горький: «В России народу, как песка – не вычерпать!» Главное, блин горелый, чтобы побега не было – со списком сошлось. А в каком виде доставят: в живом или не очень – разве это важно? Жмуриков возить удобнее: есть не просят, и не сбегают. Это – советская логика! К ней не привыкнешь – подохнешь, а не подохнешь – привыкнешь!

– И это – русские люди?? – восклицает Седой.

– Русские кончились, остались советские! – берите, что осталось, а то и тех не будет! – шутит Вася подражая совторговле.

– Ось, таку советску людыну вбить не грех… – мрачно басит Тарас.

– Что-то, Тарас, не стыкуется это с твоей верой, где сказано: «возлюби ближнего», – подначивает Вася.

– А я можу возлюбить не токо ближнего, а и враха своего, колы цей ворог людына. А як же ж советску людыну аль чекиста возлюбить, колы вин не людына, а тварь богопротивна? Вбить таку тварь – Святое Дело! – возражает Тарас.

– Ты, Тарас, не зря на свете пожил… – с завистью говорит Седой. – От скольких чекистов ты землю очистил?

– А помнишь, Тарас, гопника – пахана из «друзей народа», – который перед нами – «контрой», выпендриться захотел, дескать, он-то, блин горелый, – настоящий советский человек? – напоминает Вася. – У него и заточка в рукаве была! Не стал ты его бить, – поймал «в ключ», за шейку, и мотанул… у него шейные позвоночки хряпнулись! А потом, как в песенке: «Он лежит и еле дышит, ручкой-ножкой не колышит… сдо-о-ох!!» Ни одной царапинки, а лежит гопник и ни гу-гушечки, как новорожденный: только глазками моргает… вот смеху-то было! Фантастика, блин горелый: «Голова профессора Доуэля»! И никто из блатарей Тараса не заложил!.. Все подтвердили: «так и было!»

– Да! Есть у воров понятия о чести и справедливости… в отличие от советских людей, которые от подлой трусости уж и на людей-то не похожи… – раздумчиво говорит Седой. – И жалею об одном: сам ни одно Святое Дело не совершил, ни одного чекиста не порешил. Я – русский офицер! – а в гражданскую за чужими спинами отсиделся, за народ русский не заступился. Правильно за то Бог меня покарал…

– Седой, сколько на земле людей? Миллиард? Я, блин горелый, думаю, что одного Бога на всех маловато, чтобы за каждым ливеровать, и успевать карать! – не без ехидства выдаёт Вася типовую атеистическую подначку. Что он – с гвоздя отцепился? Какая шлея ему под хвост попала? – так и ищет: как бы подъелдыкнуть каждого! Но вместо того, чтобы отмахнуться от ехидного вопросика, Седой, которого Вася допек таки, отвечает назидательно, хотя и раздраженно:

– Василёчек, лазоревый цветочек! Ты твердишь: «я думаю, я думаю…» А чем ты думаешь?

– Головой думаю, Седой! Головой…

– А надо бы – душой! А голова – это та часть тела, которая думает… будто бы она думает! Да ещё хочет, чтобы ей кепочку купили за то, что она умная! Не суй ты глупую башку в то место, куда умная задница не лезет! Микроб, живущий в унитазе, тоже имеет оттуда точку зрения на человечество… Не лезь с примитивной советской логикой в деликатные вопросы! Вера тысячи лет жила без агитпропа, проживёт и без твоих сопливых подначек. Бог – не НКВД. Зачем Ему сексотов держать, чтобы за каждым шмураком ливеровать: что тот трёкнет под пельмени?

Забыв о сарказме, всё больше увлекаясь, Седой говорит быстро и не очень понятно:

– Создав человека, Бог заложил в духе его программу гармонии со вселенной, в том числе, с окружающими его людьми. Когда человек грешит, – создаётся диссонанс между частотами души и духа, не зависящий от веры и разума человеческого. Не против Бога грешит человек, а против духа своего, который тянется к Духу Божьему! А кое кто и дотянулся! Мелкие грешки человеческие не надолго выводят душу из состояния гармонии с духом, который не только вбирает в себя всю информацию из души человеческой, но и ведает здоровьем каждой клеточки тела и управляет всеми химическими и физическими процессами в теле, скрытыми от разума, сиречь, души человеческой. А большой грех способен создать такой сильный диссонанс души и духа, что от этого разрушается здоровье человека, как душевное, так и телесное на клеточном уровне. Страх, злоба, зависть провоцируют болезни желудка, печени, сердца… все болезни – из-за диссонанса души и духа! И беспомощно разводят руками медицинские светила, а простые люди говорят: «Бог покарал за грехи его» и оказываются правы. Да, Бог карает справедливо и беспощадно, карает законами природы того, кто нарушает их! Мало родиться человеком – надо ещё стать им!