иллюзий порой больно, а когда применяют шоковую терапию, ещё и жестоко. Так недолго и сломаться. Однако, я выжил, но ко всем танцам вокруг моей особы с тех пор относился с прохладцей, и уже не давал никому возможностей меня охмурить, окрутить, одурачить.
Но и на солнце бывают пятна, случаются затмения, когда разум, скуля, отползает в сторонку, и на сцену выходят инстинкты, что пинком победителя посылают в далёкий эротур все доводы рацио, которое всё же робко пытается урезонить расходившиеся гормоны.
Илона казалась не такой. Ну, девочка же совсем, молоденькая. Первокурсница, что ли… надо б узнать. Вдруг ей ещё восемнадцати нет? Хотя вряд ли, учитывая сборище, что собралось на этой «хате», кстати, вполне приличной.
Видимо, кому-то скучно, как мне, и вполне устраивает весь тот разношерстный сброд, что собрался под крышей этого гостеприимного дома.
Илона выглядела свежо и мило. Личико «сердечком», глаза распахнутые. Минимум косметики, а ещё эти хвостики, что мигом срезают возраст и опыт, если он у неё, конечно, имеется в анамнезе.
К тому же, блондинка. Как говорил всемирно известный ослик Иа: «Мой любимый цвет». Да, у кого какие слабости. А я вот тащился по блондинкам. Питал слабость. Нравились они мне. Причём натуральные, а не крашеные — я их издалека научился различать.
Короче говоря, она меня зацепила. Намертво. Впилась не пойми чем, и я сдался, понимая, что, возможно, всё не так, как видится, однако разум, получивший нокаут, больше признаков жизни не подавал. Или притворился, зараза, давая волю инстинктам, чтобы потом вынырнуть и ответственно заявить: «А я предупреждал!».
Когда она буквально силой от меня отбилась, я взял тайм-аут. Взвесил все «за» и «против» и отдышался. Даже помедитировал: а стоит ли?.. Нужно ли?..
И тут подскочил ко мне Виталя.
— Видел? Коза на патефоне. Всегда такая. Динамщица, падла! Вот таких нужно уму-разуму учить и на место ставить! Звёздный час, понимаешь? Когда звёзды сходятся и шепчут: «Пора, брат, пора! Куй железо, пока горячо!». Ты со мной или без меня? Помнишь, о чём я тебе говорил?
Я не помнил. Смутно — какой-то гундеж в машине и слюни во все стороны. О чём конкретно речь шла — не имею понятия. Я тогда крепко думал о своей незавидной судьбе и на отца злился, как вепрь, попавший в яму.
Виталя на меня плюнул, видимо, поняв, что с этого края не будет нифига. И пока я размышлял, нужно ли это мне всё, он куда-то исчез.
И как только Виталий скрылся с глаз моих долой, тут же меня начали терзать смутные сомнения и жуткие подозрения.
Он же не зря к Илонке цеплялся. Судя по всему, она ему отдавила ко-ко однажды. А поэтому он какой-то реванш собрался брать.
Поняв это, я заметался по большой площади, сильно переполненной народом, который вмиг перестроился, и когда не стало зрелищ, переключился на горячительные напитки, жратву и дикие танцы с криками, воплями и чьими-то лифчиками, что взлетали до потолка и браво зависали на раскидисто-рогатой люстре с хрустальными подвесками.
Илону я нашёл вовремя: Виталик, по всей видимости, вознамерился сделать что-то нехорошее, поэтому я долго не думал — кинулся девчонку спасать.
К сожалению, она мой жест доброй воли не оценила — снова ускакала в неизвестном направлении, а я остался стоять с протянутой рукой, как жалкий проситель.
— Аха-ха! — захлебнулся восторженным смехом горе-любовник Виталя. — Как она тебя сделала, а? Вот же, Дояркина, мало её в детстве пороли, не чувствуется твёрдая мужская рука в её воспитании. Что с дикарки из Муходоевки взять? Все они такие, понаехавшие! Надо чем посущественнее потрясти, чем пустой ладонью, друг Богдан!
Я поморщился. Определение «друг» в исполнении Виталика мне не понравилось. Какой он мне друг? Так, даже знакомыми нас можно назвать с большой натяжкой.
— И на чём ты её отвозить собрался? — гудел он мне на ухо, буквально подпрыгивая, чтобы до уха моего достать. — На кось-кось посадишь? Я б хотел на это полюбоваться!
Чёрт. Я и забыл, что без машины. Припёрся сюда, поддавшись на уговоры этого типа, который чем дальше, тем больше казался мне мерзким и гадостным. Не зря от него Илона бегает. И, наверное, именно поэтому от других парней она шарахается тоже.
— Слушай, — постарался я отойти от него подальше, чтобы ненароком не испачкаться: слишком уж он смердел своими речами и на говно исходился, — давай я сам как-нибудь разберусь, что мне делать. Можно подумать, твоя машина — единственная в городе-миллионнике. Отвали, а? По-хорошему прошу.
— Вот так ты, да? Вот, значит, как, да? Ну, смотри, я тебя предупреждал, а уж слушать меня или нет — конечно же, твоё личное дело. Только потом не плакать и папе не жаловаться.
Слово «папа» подобно взрыву мозга. Какой-то стоп-сигнал, после которого — кишки по веткам, мозги по асфальту.
В двадцать пять, конечно, уже можно быть умнее. К тому же, я не пил и не курил, как и девушка с хвостиками Илона Бояркина, однако, стоп-слово сыграло со мной злую шутку: я вскипел до белого марева перед глазами и от души хуком слева врезал Витале в табло.
Виталя взвыл. Из разбитого носа фонтаном брызнула кровь.
Он гундосо выкрикивал мне вслед матерные эпитеты, поливал грязью мою мать, но я решил не усугублять, чтобы не отправить «друга» Виталика в реанимацию, а самому не попасть в полицию.
Я отправился искать Илону. Короче, вечер удался: ели, пили, веселились, танцевали, подрались, девушку своей мечты нашли.
Осталось только уйти отсюда подобру-поздорову, пока ещё чего-нибудь не случилось. Ни со мной, ни с ней. И хорошо бы всё же в этих вампирских сумерках её найти.
Я шёл, и народ передо мной расступался. Девушки вожделенно вздыхали. Парни поглядывали недобро, но на открытый конфликт никто нарываться не смел. Тем более, у меня нашёлся хороший адвокат-защитник, видимо, хозяин этого вертепа, который проникновенно-пьяным голосом увещевал всех остыть и веселиться дальше.
— Ну, нормально сидели, что вы? Всё хорошо, пацаны девку не поделили — подумаешь. Хотите ментов в хату? Так нас тут сразу и повяжут, а оно нам надо?
Оно им было не надо, а поэтому все, кто петушился и бычился, рассосались по территории. Кто напиваться, кто обжиматься, кто танцевать.
Всё ничего, но Илоны нигде не наблюдалось. Не могла же она уйти в ночь, пешком?
Глава 5
Ванная комната — благословенное место. Почти