Переволновался.
Пора, пора передавать дела брату Анхелю!
И все же епископ попытался.
– Ваше высочество, я умоляю меня выслушать…
– Епископ, любое ваше дело может подождать до завтра.
– Ваше высочество! Не может!
Хоселиус Аурелио махнул рукой.
– Епископ, я умоляю! Не надо портить мне настроение!
Епископ заскрипел зубами. Даже торжествующего взгляда Алехандры не заметил. Да и не смотрел он на фаворитку, не до нее сейчас. Ему. А вот королю – так очень даже. А как разговаривать с мужчиной, когда у него все мысли под женской юбкой крутятся?
Практически никак.
– Ваше высочество…
– Епископ, еще одно слово – и я прикажу вас выставить!
И Хоселиус не шутил.
Все же что-то у него от отца было, жаль, не то, что требовалось. Ума бы к той упертости добавить, хоть пару ложек, так ведь нет!
Сказал – отстаньте, вот и отстаньте все! И точка! А важно, неважно… да что может быть важнее коронации? Ничего!
И сейчас у его величества слишком хорошее настроение, чтобы его разными епископами портить. А там уж и до ночи недалеко…
Тадео едва не взвыл – и отправился телефонировать заговорщикам.
* * *
Письмо обнаружилось на столе в кабинете молодого тана Ксареса. Лежало себе, прекрасно себя чувствовало, кушать не просило. Такой скромный и невзрачный конвертик, из дешевой бумаги, грязный и замызганный. На почте такие продаются буквально за медяки, их самые нищие покупают. На нем даже марки нет, только печать.
Экономка такой выкинула бы в мусорное ведро, не раздумывая.
Потому Лоуренсио и удивлялся – как мимо нее прошло?
А никак. Если бы он поинтересовался на этот счет не у экономки, а у скромного человечка, который приходил камины чистить, ну и подкинул письмецо – дело другое. Но Лоуренсио не знал, и не узнал никогда.
Впрочем, конверт он распечатывал с осторожностью. Вряд ли в нем окажется нечто приятное.
Тан Ксарес.
Мне передали вашу просьбу о встрече.
Сегодня я буду ждать вас в доме № 32 на калле Торо.
Приходите один, мобиль оставьте за три дома от названного.
Каракат.
Лоуренсио скрипнул зубами.
Что ж, друг просьбу передал, теперь надо ехать и видеться с этим самым Каракатом. И разговаривать.
И объяснять, что это был несчастный случай. Да, бывает, ничего страшного…
Смотря для кого, конечно. Если для того бедолаги, который окончил свою жизнь в придорожной канаве, то это страшно. А для самого Лоуренсио…
Хотя для него теперь тоже страшно.
Тан Ксарес подумал еще пару минут, а потом поднялся из кресла.
Да, надо заехать к Анхелю, посоветоваться. Сам Лоуренсио в такой ситуации не был ни разу, может, друг чего подскажет?
Обязательно подскажет, на то он и друг…
* * *
– Твою…!!! – выругался Амадо.
Посмотрел на Феолу и извинился. Девушка только рукой махнула.
И похлеще она слышала. На том же корабле. И в колониях. И вообще – сама бы ругалась. Но Амадо рядом, при нем не надо. Некрасиво.
– А кто к нам может прислушаться, если королю наплевать?
Вопрос был вполне логичным. Мужчины переглянулись…
– Его высочество Бернардо или Игнасио, – твердо решил тан Кампос. – Они единственные, кому не нужна власть окольными путями. Лучше даже Бернардо. О нем я слышал только хорошее, а вот его высочество Игнасио во многом похож на отца. Мягкостью и нерешительностью. У нас мало времени, нам надо было действовать еще несколько лет назад. Но – вот… да, именно его высочество Бернардо.
– И как до него добраться? – задался вопросом брат Анхель.
Его высочество – это тоже не хвост кошачий. По улице он просто так не пойдет, на морском побережье не появится. Во дворце? Сидит он, к примеру, в своих покоях – и сидит себе. Книжку читает, кушать изволит или любовницу принимает. Но не тебя же! Никто никого туда не пропустит. Хоть ты под окнами ори, вызывая его высочество на разговор… впрочем, в таком случае тебя просто отправят куда надо. И орать ты будешь уже из-за решетки. Разве что на магию надежда?
Феола пожала плечами, словно сбрасывая скрестившиеся на ней взгляды.
– Мне надо смотреть. Точнее я ничего не скажу.
– Если так – надо ехать во дворец, – поднялся Амадо.
– Едем, – согласился тан Кампос. – Я вас лично отвезу.
– Тан…
– Хорошо, что Тадео уже там. Но боюсь, что и этого может оказаться слишком мало.
Ага. Если сыночек в папочку пошел. Или в дедушку, что не лучше. Поди, донеси до такого упертого ишака свои мысли! Запаришься раньше! На полпути помрешь с натуги!
Феола махнула рукой. Мол, давайте, я не против! И приняла руку Амадо, не замечая, как переглянулись за ее спиной брат Анхель и Серхио Вальдес.
Оба давно знали Амадо, оба наблюдали, как из склочного и истеричного юнца постепенно вырастает настоящий мужчина – умный, сильный, ответственный, и оба… да! Оба были откровенно рады! Не просто так – рядом с настоящим мужчиной должна быть достойная пара. Не истеричная манерная дура. Не жадная склочная стерва.
Женщина, которая и поймет, и поддержит, и плечо подставит, а если уж край придет, то и клинок в руки возьмет. И тогда врагу только самозакопаться останется.
Альба, увы, не подходила. Она просто жена, с очень ограниченным набором интересов. Дом, подруги, платья, вечеринки. Не очень умная, не слишком образованная, не желающая учиться и узнавать что-то новое.
Плохо ли это? Нет, это обычно. Многим мужчинам именно такая жена и нужна, симпатичная и недалекая. Для кого-то другого она подойдет. А для Амадо уже нет. Он вырос.
Повезло, что ему на пути встретилась Феола. Которая сияет, которая движется вперед, которая готова и учиться, и развиваться, и работать, и поддержать, и помочь в любом деле. Настоящая боевая подруга. Конечно, у них большая разница в возрасте. Но раньше и с большей разницей женили, и ничего, жили долго и счастливо.
Девочка умненькая, девочка серьезная, девочка явно Амадо любит – и что еще надо? Детишек побольше, вот и семья будет хорошая.
Кто сказал, что мужчины не любят выступать в роли купидонов? Тут их сразу три… налетело! Увесистых таких, с ценным мнением. Хорошо еще, Феола не узнала, а то бы недосчитались бедолаги перьев.
Священник, мэр и следователь – неподходящие кандидатуры? Это с вашей точки зрения, а с их – кому еще и судить? Да, купидоны – они и такие бывают. Не та внешность? А тут не вид важен, а функциональность!
* * *
Анхель Толедо растирал виски руками. Накануне он немного переусердствовал в