class="p1">В личной иерархии предпочтений Любы после любви к мужу стояла любовь к детям. Значит, Василий, как минимум, признает мальчика. Трос любви, идущей из сердца, размочалился до пары ниточек. О максимуме думать не хотелось. Не сейчас.
Частный сад выгуливал детей, одетых в одинаковые кислотно-желтые формы дорожников со светоотражающими элементами и большими черными буквами «Ромашка», которые не увидел бы только слепой. Воспитанники, как и полагается, лезли во все щели, заставляя нервничать двух воспитателей все сильнее. Не выдержав, взрослые собрали таракашек и повели в ближайшее кафе — подарить себе пятнадцать минут тишины, а детям мороженое. Столики на улице споро сдвинули. Разноцветные носки на маленьких ножках нетерпеливо болтались взад-вперед похлеще ветряков, предвкушая сладкое.
— Давай тоже присядем, — попросила Мария Вениаминовна. — Тяжко…
— Конечно! — спохватилась внучка.
Светлана уже подхватывала старушку с другого бока и вела к плетеным креслам.
В ожидании заказа Люба внимательно рассматривала ветхое одноэтажное здание, волей неизвестного чиновника получившее вторую жизнь. Легкий косметический марафет, подлатать крышу, новые двери-окна — площадь для общепита готова.
«Вот бы и мне получить второй шанс», — горько подумала Люба, старательно сдерживая слезы. Бабушке ни к чему видеть отчаяние, ей еще тащить груз вины, который внучка, к сожалению, не сможет снять.
Тук. Тук. Тук.
Ноги ощутили слабую вибрацию, будто глубоко под землей забилось чье-то огромное сердце. Посуда тревожно зазвенела, предупреждая глупых людей, которые испугались, замерли, но никуда не сдвинулись, вернувшись к своим занятиям после пятиминутной тишины.
— Хочу уйти, — внезапно встала Мария Вениаминовна. — Не спокойно мне.
— Уже прошло, — попыталась успокоить внучка.
— Помоги, мне! — повысила голос старушка.
Молодая стажерка раздраженно закатила глаза. Чаевые проплыли мимо кармана. Пришлось уносить посуду и меню обратно. Зря только приветливо улыбалась.
Светлана помогла дошаркать подопечной до ближайшей скамейки, к которой ползли минут десять, и спешно открыла сумку. Старушка была взволнована, надо дать препараты.
— Что-то не так, — оглядывалась по сторонам, растирая морщинистые руки, старая женщина.
— Все хорошо, — Люба обхватила ладонями лицо бабушки, заставляя посмотреть на себя. — И у тебя, и у меня. Посмотри, со мной все в порядке. Не расстраивайся так пожалуйста, начинаю бояться за те..
— Я еще не впала в маразм!!! — гневно процедила Мария Вениаминовна, уперев руки в боки.
Раздался оглушительный хлопок. На секунду пространство замерло, а затем половина летнего кафе взлетела на воздух мелким крошевом. Хорошо, что задняя его часть. Ударная волна раскачала близстоящих людей будто кегли. Кто-то даже упал.
— Дети!! — воскликнули три женщины одновременно.
— Следи за ней, — грубо схватила Люба Светлану за кисть, прищурив глаза.
— Да.
Старушка охала, ковыляя вслед за убежавшей внучкой. Второй хлопок. Пол под летней верандой пошел трещинами и за секунду обвалился под визг замешкавшихся «ромашек». Воспитательницы бестолково заламывали руки, стоя у края, истерично вопя имена упавших детей. Двое мужчин бросились вниз в пролом. За ними последовал охранник кафе.
Вокруг стоял дикий гул и треск, слева бил фонтан — прорвало трубу. Собралась толпа зевак аккурат у края, бурно обсуждающая произошедшее. Дым, поваливший из недр здания, закрывал обзор, но это не мешало десяткам очевидцев щелкать камерами и записывать видео. Среди них было не мало крепких мужчин, что могли бы помочь выбраться пострадавшим, если они еще живы. Пустые советы сотрясали воздух вместе с притворным сочувствием.
Испуганные дети громко плакали навзрыд.
Пока Люба бежала, успела посчитать мелких. Не хватало пятерых. Плохо. Адреналин смыл границы. Прыгая по еле заметным уступам, хватаясь за торчащие обломки, Люба не хуже Кин-Конга спускалась вниз.
Кусок стены неожиданно раскрошился, и женщина неуклюже упала, раскровив ноги об острые края выступающих предметов. Отодвинув боль на задний план, Люба вскочила, потрясла головой, прогоняя гул и избавляясь от мусора на волосах, протерла глаза и огляделась. Не понятно почему, вокруг было сумеречно и холодно. Стало зябко. Накатило желание сбежать обратно. Женщина повела плечами и уверенно двинулась в сторону звуков, прихватив по пути острый обломок толстой трубы на случай, если придется использовать в качестве рычага.
Пригибаясь, словно пес, по полу стелился туман.
Споткнулась обо что-то мягкое. Пришлось наклониться, напрягая зрение в сумраке, а увидев, отпрянуть. На полу лежал охранник кафе. Кровь из разодранной грудной клетки уже начала густеть.
Сжав трубу крепче, Люба двинулась дальше.
— Пять детей, — напомнила себе еле слышно.
Вдалеке забрезжил свет. Чем ближе, тем громче становились звуки. Странные звуки. Отбросив конспирацию, быстро преодолела расстояние. Увиденное повергло в шок. Времени думать снова не было.
Люба оказалась стоящей на улице по среди хаоса. И это точно был не парк.
* * *
Вижу цель — не вижу препятствий.
— Хвала идиоту, что обрядил в этот ужасный цвет, — пробормотала женщина, мельком оглядываясь.
«Ромашки» истошно орали, в страхе закрывая чумазыми ручками лица. Второй из добровольцев отгонял… Прости господи, монстра.
Черное нечто, под два метра, прямоходящее, но имеющее хвост, повадки и внешность, приближенную к зверям. Мощная челюсть с выдающимися клыками. Красные глаза, в которых светился разум. Тело покрыто короткими блестящими волосами, на голове — копна густых и длинных волос. Руки — лапы венчали острые когти. В открытой пасти извивался длинный язык.
Рядом с добровольцем, сиганувшим вниз, стояла дородная женщина в странной одежде. Главное, что она закрывала собой трех детей, которых искала Люба.
Вокруг кипело сражение. Еще несколько монстров атаковали здания и людей, которые тоже были не цветочками. Из их рук вырывались сгустки пламени и потоки воды. Кто-то летал. Рушились здания. Земля под ногами гудела и стонала. В сизом небе шло воздушное сражение.
Мир сузился до трех детей.
Пригибаясь, мелкими перебежками, Люба добралась до стены со стороны, не видимой атаковавшему монстру. Землянин давно бы сдох, если бы не подоспевшая подмога в виде двух парней в странной форме. Все странности, словно острые осколки, складывались мысленно в ведро с крышкой, чтобы не обращать внимая, а уж после спокойно обдумать.
Поочередно дернув за крепкие жилетки, как сорняки с грядки, она расположила детей рядом, взяв на руки девочку трех лет.
— Бежим назад. Молча, — скомандовала Люба.
Два мальчика пяти-шести лет сообразили замолчать и побежать за тетей, не выпуская из рук спасительного платья. Девочке пришлось закрыть рот рукой, которую кусали от страха.
Они смогли добежать, не привлекая внимания. Вход в кафе был похож на круг, рваный по краям. Воздух шел рябью. Нещадно смердело.
По полу разрушенного здания струились ручейки воды. Люба чертыхнулась, ускорившись. Дойдя с детьми до разлома с зеваками, подала каждого ребенка в руки длинному парню, висевшему вниз головой. Два товарища держали его за ноги. Живая веревка.
— Любаааа, — надсадно