Читать интересную книгу Мятежная весна - Морган Родес

Темноволосый принц убил первого и единственного парня, которого Клео любила. Ударил мечом в спину, когда тот пытался защитить ее, Клео… Воспоминание о гибели Теона с новой силой всколыхнуло в душе недавнее горе. Клео обдало жаром, она начала задыхаться.

За несколько недель дворцового заточения Клео изведала все грани отчаяния и скорби. Она горевала по Теону, по отцу, по сестре Эмилии. Все они только что были рядом с ней – и вдруг их у нее отняли! У кого угодно после таких утрат откроется в груди бездонная ледяная дыра, которую ничто уже не заполнит. Если не поберечься, недолго и себя потерять в холодной темноте.

– Я все исправлю, – вдруг заявил Эрон. Сегодня от него разило вином сильнее обычного. Он, оказывается, заметил, что король как раз покинул балкон. – Ваше величество, мне необходимо безотлагательно переговорить с вами!

У короля еще витала на лице самая что ни есть солнечная улыбка, под стать золотой, усеянной рубинами короне. У Клео аж пальцы зачесались – так велико было желание тотчас же содрать ее. И сама корона, и все, что она символизировала, ему не принадлежали.

Это были корона и трон ее отца.

А стало быть, теперь – ее.

– С удовольствием побеседую с вами о чем вам угодно, государь Эрон, – проговорил Гай.

– Желательно бы наедине, ваше величество.

Король поднял бровь. От вида клокочущего гневом юнца его лицо озарилось мрачноватой улыбкой.

– Ну, если настаиваете…

И они удалились, оставив Клео в одиночестве у прохладной и гладкой каменной стены. Прислонившись к ней, принцесса пыталась успокоить дыхание и привести мысли в порядок. Получалось плохо. Сердце мчалось вскачь, сосредоточиться не удавалось.

Следом с балкона вышел Магнус.

– Не правда ли, мой отец сегодня преподнес нам обоим сюрприз? – все с тем же каменным лицом сказал он, заметив Клео.

Принц отличался той же холодной красотой, что и его змей-родитель, и был отменно высок ростом. За минувшие три недели Клео не единожды замечала, как на него блестящими глазами заглядывались девушки. Лишь заметный шрам на щеке, протянувшийся дугой от верхней части уха к уголку рта, отчасти портил его красоту.

Но у Клео от вида лимерийского принца к горлу поднялась желчь.

– Только не пытайся уверить меня, будто ничего об этом не знал!

– Я ни в чем не пытаюсь тебя уверить. Если честно, меня вообще очень мало волнует, чему ты веришь, а чему нет, когда речь идет обо мне.

– Этому не бывать, – негромко, но твердо выговорила она. – Я никогда не стану твоей женой.

– Ты это отцу моему объясняй. – Он лениво повел одним плечом.

– А я тебе это говорю.

– Решения принимает мой отец. И предпочитает, чтобы они исполнялись безоговорочно. Если больно охота с ним бороться – желаю удачи.

Ее первоначальное бешенство успело иссякнуть, оставив лишь ощущение нереальности.

– Наверное, мне все это снится, – сказала она. – Это сон, кошмарный сон…

– Причем для нас обоих, принцесса. – Магнус поджал губы. – Можешь не сомневаться.

Тут подошла королева Альтия и сразу взяла Клео за обе руки. Ладони у нее были теплые и сухие, в точности как у сына. Кажется, она старалась улыбнуться, но результат был жалок. Дружелюбная улыбка смотрелась на ее породистом, тронутом тонкими морщинами лице как на корове седло.

– Милочка, для меня радость и большая честь – поздравить тебя со вступлением в нашу семью! Уверена, однажды ты станешь выдающейся королевой!

При этих словах Клео чуть не до крови прикусила язык, чтобы не выкрикнуть: «А я и так уже королева! Вот только ваш Кровавый король стоит между мной и моим троном!»

– Нам с тобой нужно будет во всех подробностях обсудить свадьбу, достойную моего сына, – продолжала королева, словно не заметив, что Клео ей не ответила. – Причем в ближайшее время, поскольку этот день придет совсем скоро! Я слышала, в Ястребиной Брови есть несравненный портной, способный сшить отличное платье. Надо будет как можно скорее съездить туда. Опять же, люди увидят, что их золотая принцесса вновь среди них. Это должно воодушевить жителей королевства!

Клео не находила достойных слов, а потому даже и не пыталась что-либо сказать. Лишь кивала, потупив взгляд, чтобы не выдать свою ярость. Незаметно глянув из-под ресниц, она увидела, как королева посмотрела на Магнуса, словно пыталась что-то сказать ему взглядом своих бледно-голубых глаз. Потом кивнула им обоим и удалилась по коридору.

– Моя мать знает все о моде и красоте, – легкомысленным тоном проговорил Магнус. – Это ее страсть, и она не устает жалеть, что моя сестра к этим вещам равнодушна.

Его сестра? Ну да, принцесса Люция. Та, что вот уже три недели не приходила в себя. Она пострадала во время взрыва, что вынес ворота оранийского дворца и подарил королю Гаю победу в бою.

Лишь при упоминании о больной сестре в глазах принца Магнуса появилось подобие чувства. У постели Люции перебывало немало целителей, самых прославленных и знаменитых. Но никто не сумел даже понять, что с ней не так. Ни ран, ни видимых повреждений, способных хоть как-то объяснить ее состояние.

В свое время Клео предложила приставить к ней в качестве горничной свою задушевную подругу Миру Кассиан, бывшую фрейлину покойной Эмилии. Она надеялась, что Мира таким образом сумеет доказать свою полезность и не будет низведена в судомойки. По счастью, замысел сработал. Мира даже рассказала Клео, что принцесса временами приподнималась в постели, не просыпаясь, но пребывая словно бы в трансе, и съедала тщательно измельченную еду, необходимую для поддержания физических сил. Однако полностью сознание к ней не возвращалось. Короче, причины ее состояния для всех оставались тайной.

– Принц Магнус, позволь мне кое-что донести до тебя со всей ясностью, – ровным голосом, прилагая все усилия, чтобы он не задрожал, выговорила Клео. – Никто не сможет заставить меня выйти за человека, которого я ненавижу. А ты мне ненавистен!

Он смерил ее взглядом, точно какое-то насекомое, которое он, если бы захотел, раздавил бы одним движением башмака.

– Принцесса Клейона, выбирай слова, когда разговариваешь со мной.

– А иначе? – Она вскинула подбородок. – Подождешь, когда я повернусь спиной, и проткнешь меня мечом? Так же, как ты с Теоном поступил, трус бесхребетный?

Он мгновенно сгреб ее за плечо, да с такой силой, что она вскрикнула, и толкнул к каменной стене. В его взгляде читался гнев… но не только. Как ни удивительно, в глазах Магнуса стояло нечто похожее на боль.

– Если хоть сколько-нибудь дорожишь жизнью, никогда больше не называй меня трусом. Предупреждаю!

Эта яростная вспышка являла такой контраст с его обычной маской ледяного безразличия, что Клео даже растерялась. Ее слова рассердили его – или ранили? А может, и то и другое?

– Пусти! – прошипела она.

Его глаза – холодные черные бриллианты, за которыми не угадывалось души, – еще мгновение сверлили ее, а потом он так резко разжал руки, что Клео потеряла равновесие и привалилась к стене.

Подошел стражник, облаченный в такую знакомую и ненавистную красную лимерийскую униформу.

– Принц Магнус, ваш отец велит вам и принцессе немедленно прибыть в тронный зал.

– Хорошо. – Магнус наконец оторвал взгляд от Клео и хмуро кивнул стражнику.

У Клео схватило живот. Неужели Эрон сумел отговорить короля от этой безумной новой помолвки?

Король Гай развалился в золотом кресле ее отца, у его ног на полу лежали два чудовищных пса, громадные слюнявые волкодавы. Они угрожающе рычали, стоило Клео сделать хоть шаг в направлении трона. Принцессе эти твари казались не собаками, а демонами, явившимися прямо из странны вечного мрака.

Когда она вошла, ее вдруг посетило детское воспоминание: отец сидит на этом самом троне, протягивает к ней руки, она же, успешно удрав от строгой няньки, мчится к нему, чтобы забраться на колени…

Теперь оставалось только молиться, чтобы ее взгляд не выдал, как жаждала она отомстить за гибель отца. Клео знала, как выглядит со стороны. Девушка неполных двадцати лет, невысокая, хрупкая, избалованная негой и изобилием. Кому в голову придет воспринимать ее как угрозу?

Но это было лишь внешнее. Ее сердце билось теперь ради одной цели, и это помогало переносить сокрушительное горе.

Эта цель была – возмездие.

Клео понимала: она продолжает дышать только потому, что король Гай находил полезным иметь в своем распоряжении живую и благополучную принцессу Ораноса – последний осколок царственного дома Беллос. Ее было полезно время от времени показывать жителям захваченного королевства. Она была воробушком в позолоченной клетке, которого выпускали только тогда, когда желали показать, какой он хорошенький и послушный…

Что ж, она будет хорошенькой и послушной… Покамест.

Но не навсегда!

– Девочка моя, – сказал ей король, когда Клео с Магнусом вошли в зал, – ты день ото дня становишься все прелестней!