Его взгляд повеселел.
— Хочешь посмотреть ферму Джоша? Это минут пятнадцать верхом, вон за тем холмом, — Шейн показал рукой на восток, туда, где у холма росли запорошенные снегом сосны.
— Хочу.
Они ехали друг за другом: Шейн — впереди, Дженни — за ним. Миллионы крошечных снежинок сверкали на солнце; с восторгом и умилением она любовалась этой красотой и не могла наглядеться.
За рекой, поодаль, милях в двух, виднелся дымок, поднимавшийся из трубы старого фермерского дома с огромным крытым крыльцом, рядом стоял накрытый брезентом трелевочный трактор.
Даже издалека дом Джоша казался теплым и уютным, расположившись, как птичье гнездо, между соснами и осинами, растущими по склонам двух холмов. Джойвел. Это место забил для себя Джо Мэлоун еще сто лет назад. На много миль вперед расстилались поля, и Дженни представила, как летом здесь будут колоситься хлеба.
— Раньше эта земля принадлежала прадеду и прабабушке, они первые оказались тут, на западе. Потом прадед построил ранчо, а уж вслед за тем отец расширил его, сделал эти пристройки, сарайчики…
— Здесь очень красиво. Я понимаю, почему Джош так загорелся.
— А вот отец считает, что настоящий владелец ранчо совсем не должен заниматься сельским хозяйством. — Он, ухмыльнувшись, поправил свою широкополую шляпу.
— Ты по-прежнему цепляешься к Максу за то, что он живет по-своему. Пора бы тебе измениться.
— Тебе тоже пора измениться.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что ты могла бы подружиться с Баком, поговорить с ним о лекарственных растениях, которыми ты так увлеклась.
Дженни сделала круглые глаза.
— Ну, опять! Снова индейцы. Почему у нас любой разговор кончается индейцами?
Улыбка сошла с его лица, глаза сделались почти черными.
— Бак — это один человек, а не народ. Он для меня член семьи. Бак хороший человек. И мудрый. Много знает о жизни и о людях, может дать совет…
— Слушай, я обещала Билли слепить снежную бабу. — И она развернула коня так, чтобы не встречаться с Шейном глазами. Выглядеть виноватой ей не хотелось.
Он, ни слова не говоря, поехал за ней следом.
Дженни уже не замечала красоты пейзажа.
Глава третья
Ханна не ошиблась: в среду на кухне весь день кипела работа. Кроме завтрака, обеда и ужина Ханна и Дженни готовили праздничный стол к завтрашнему Дню Благодарения.
После ужина Дженни накрыла салфеткой готовое клюквенное желе в изящной формочке и стала искать место в холодильнике, куда бы его поставить; Ханна в это время возилась с индейкой, выщипывая последние перышки.
— Кажется, все выдернула. Как ты думаешь, нафаршировать успеем сегодня? Я вообще-то всегда это с вечера делала. — Она стала искать фольгу.
— Все так делают, но, может, лучше все-таки нафаршировать ее прямо перед тем, как ставить в печь? — Интересно, подумала Дженни, неужели Ханна хозяйничает в этой комнате больше сорока лет и ни у кого не спрашивает совета?
— Да, наверное, лучше перед тем, как в печь, — решила наконец Ханна, заворачивая тяжелую птицу в фольгу. — Так что, на этот раз, я вижу, ты собралась остаться, малышка? Мне очень не хватало тебя все это время, если сказать честно. Мои старые ноги уже не такие проворные, как раньше.
Дженни вопрос застал врасплох. В прошлый приезд и Макс предлагал ей остаться здесь насовсем. Наверное, она бы пришлась ко двору на ранчо. Работа намного легче и не такая нервная, как в ресторанном бизнесе. К тому же здесь она была бы рядом с Саванной и с теми, о ком приятно заботиться. Чего же думать? Да, но… Шейн.
Сможет ли она быть рядом с ним и не увлечься? Готова ли довериться ему? Довериться всем остальным, если уж на то пошло? Флирт — это одно, серьезные отношения — другое. Мать всегда повторяла: мужчинам нельзя доверять… Дженни подумала о Райдере и Саванне, как они любят друг друга. Может, мама и права, но мужчины такие разные…
— О чем задумалась, милая? Останешься? Э-эй! Ты меня слышишь?
— Ханна, нужна ли я тебе? Саванна — хорошая помощница…
— У Саванны скоро появится ребенок. Только сменить постельное белье да все пропылесосить уже чего стоит… Потом, она любит возиться с бумагами Макса, для его клиники, — это отнимает не один час… — Ханна подхватила индейку и понесла во второй холодильник, что стоял в комнате у бокового крыльца.
Дженни взяла начинку и тоже поспешила к двери, распахнув ее перед Ханной.
Вернувшись в теплую кухню, Дженни все не могла согреться и переминалась с ноги на ногу, обхватив себя руками. Она старалась не встречаться с Ханной взглядом, ожидая от нее вопроса, но эта старая уловка не сработала: старушка встала прямо перед ней, скрестив руки на груди.
— Ну что?
Дженни тянула время, глядя себе под ноги. Наконец подняла ресницы и твердо посмотрела Ханне в глаза.
— Мне надо хорошенько подумать.
Голос ее дрогнул, как ни старалась она скрыть досаду.
— Ну что ж, может, тебе действительно надо подумать, — согласилась Ханна, развязывая передник и вешая его на крючок у двери. — Будем закругляться? Я просто с ног валюсь.
— Я не устала. А ты иди, отдыхай.
Ханна направилась к выходу и, не оборачиваясь, махнула ей рукой.
— Спасибо, детка. Увидимся утром.
Работы осталось немного: протереть стол и барную стойку да заложить грязную посуду в машину. Дженни быстро закончила уборку: ей не терпелось посмотреть, как Райдер и Саванна будут украшать дом снаружи. Хоть какое-то занятие, только бы не думать о разговоре с Ханной. Она понимала, что не права, но глупое упрямство победило.
Повесив передник на крючок, Дженни прошла в столовую. Застекленные створчатые двери, ведущие из столовой в гостиную, были распахнуты настежь; ровно гудящее пламя разгоралось в большом каменном очаге. Дженни поднесла ладони поближе к пламени. От близкого огня слезились глаза и горели щеки. Она отошла от камина и огляделась. Слева от нее темнело окно в виде иллюминатора, выступающее наружу, рядом — диванчик, на мягких подушках которого лежала большая собака-афганка, дружелюбно помахивая хвостом. Дженни села на диван, поджав под себя ноги и накрыв их одеялом, чтобы не дуло от окна. Сквозь наполовину заиндевевшие стекла видно было, как перед домом Шейн, Райдер и Саванна украшают гирляндами самую красивую из растущих во дворе елок. Саванна стояла на крылечке и распутывала разноцветные мотки, подавая их Райдеру, забравшемуся на лестницу-стремянку; оба смеялись. Шейн что-то мастерил с другой стороны елки, в тени. В его движениях была такая грация, что Дженни позавидовала. В своей жизни она все делала в спешке, всегда торопилась успеть к какому-то сроку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});