как правильно Матрос называется… Вот человек интересуется.
— Зомби, — объяснил Академик и подмигнул. — Знаете, что такое зомби?
— Что-то из Африки… — вспомнил я. — Оживленный мертвец. Вы мне все это серьезно рассказываете?
Академик на мой вопрос только подмигнул, а мужичок ответил:
— Я тоже смеялся, когда при мне рассказывали про Матроса. Смеялся, пока сам не увидел. Это было как раз в то время, когда профессор помер, и на даче вообще полгода никто не появлялся. И дача стояла совсем пустая. А я, скажу тебе, живу недалеко от нее и все вижу. Вот и вижу, что стоит себе дача никому не нужная, и пришла мне нехорошая мысль слазить туда и посмотреть, что в ней есть полезного. Признаюсь, что мысль нехорошая. За то и был наказан. А про Матроса я уже слышал, но не обращал на это никакого внимания. Вот и пошел как-то ночью. Взял мешок с собой, иду вокруг дома, выбираю, какое мне окно поддеть. А тут одно оконце возьми да и откройся свободно. Оно, оказывается, совсем не было зашпингалетено изнутри. Влез я и пошел по комнатам. А там добра еще навалом: и мебеля, и посуда, и радиола. Хожу я и не знаю, с чего начать. Попробовал радиолу, решил не трогать пока, стал кидать в мешок, что полегче. Накидал и еще стул прихватил, понравился мне стул, красивый такой… И уже собрался линять из дома, как слышу: будто где-то дверь заскрипела. Думаю: «Что такое?» И тут — шаги! Там пол скрипучий в коридоре, и по нему так слышно: скрип… скрип… скрип… А я стоял в комнате, откуда и выскочить нельзя: оконца маленькие и под самым потолком… А шаги уже у самой комнаты! Замолкли… И кто-то будто шарит рукой по двери. Луна в оконца светит прямо на дверь. Засов-то я, конечно, как услышал шаги, так и задвинул. Там засов изнутри на дверях есть. И вот кто-то стал дергать дверь. Подергал-подергал, а потом слышу: скрип… скрип… Значит, пошел обратно. А я стою и размышляю, что мне делать. Страха-то особого у меня не было. Я думал, что это такой же, как я, по дому лазит. Стало совсем тихо, и я уже хотел выбираться, как глядь на дверь, а там, где светила луна, голова и плечи. Кто-то глядел в комнату через окно. Тут я даже обозлился. У меня был хороший фонарик с собой, и я решил так: светану ему в морду, а сам — ходу! Пока он проблымкается, я уже далеко буду. Так я и сделал. Прошел по стеночке, поставил стул, да и светанул. И сразу в дверь… А там коридором в комнату, где раскрытое окно. Хвать за дверь, а она заперта. Понимаешь ты, он замкнул ее. Я за другую, и та закрыта. И тут в конце коридора вижу — человек. И идет ко мне. Молча… Только шаги: скрип, скрип… А я еще не вижу, какой он. Только тулово темное качается. А я, дурак, взял и светанул на него. И сразу всего увидел. Это был Матрос. Спасся я тем, что моментально отключился. Как был, так и полетел на пол без памяти. И еще, когда падал, разбил себе голову. Очухался уже при свете. Голова к полу приклеилась, столько из меня крови вытекло. Но я даже обследовать ее не стал, а поскорее из дому. И потом полгода еще всего боялся, даже лечиться хотел. Кто-нибудь скрипнет дверью, а я уже сам не свой. Тут знаешь, сколько хозяев на даче сменилось за все время! Никто долго не мог прожить. И все плохо кончали. Профессор приехал здоровый, красномордый, а через два года ни с того ни с сего взял и умер. А дочки его с ума посходили.
— Кажется, только одна… — сказал я.
— Обе…
— Вообще-то вы правы…
— И так все, кто жил в нем. А потому, что этому дому есть настоящий хозяин. И Матрос у него только служит.
— Кто же этот хозяин?
— Неизвестно. Рассказывают, что жил в этом доме еще до революции не то немец какой-то ученый, не то француз. Он-то и есть хозяин.
— А хозяин тоже на кладбище хоронится?
— Неизвестно. Говорят, что когда выгоняли его в революцию, то он проклял это место и сказал, что дом никому не достанется, а сам он еще вернется. Но пока Хозяина никто не видел. Может, ты увидишь, если проживешь там время.
— Ну, а откуда Матрос взялся? — спросил я. — Почему Матрос? И кто из него зомби сделал? В Африке понятно: там этим делом колдуны занимаются…
— Моя бабка рассказывала, что в их времена бывало такое: перестанет человек в церковь ходить, Бога проклянет или крест с себя скинет, а когда умрет, то его земля не принимает. Он вылазит из могилы, и его нечистый водит, чтобы он делал всякие гадости людям. Вроде мертвый, а вроде и не мертвый… А тот немец ученый, говорят, доктором был и над покойниками опыты делал…
Я не знал, что думать, когда возвращался от пивного павильона к себе на дачу. Рассказ пьяного мужичка можно было считать бредом и ничем другим, но, с другой стороны, в этом бреде имелось что-то слишком правдоподобное. Если бы мужичок от скуки решил потешиться и попугать меня, то, конечно же, фантазия его пошла бы придумывать всяких домовых и привидения и вряд ли бы выдала фантом Матроса. Почему Матрос?! Что за Матрос? Если же Матрос и вправду был персонажем коллективного предания дачного поселка, то не на пустом же месте оно возникло. И потом эти странные происшествия с подсвечником, книгой, женским визгом… Что-то загадочное все-таки имелось в этом доме, и мне надо было решать: или плюнуть на все его загадки и поискать себе другое жилье, или же попытаться разгадать тайну дома. Вполне возможно, что никакой тайны не было совсем.
С такими мыслями я лежал у себя в комнате на диване, как вдруг мне опять почудился визг и крик.