Читать интересную книгу Ожерелье смерти - Борис Бабкин

— Это всегда так пишут, — пренебрежительно отмахнулся первый. — Какая-нибудь заточка или нож из напильника, вот и вооружены, — хмыкнул он.

— Я слышал, они у часового автомат забрали, — не согласился второй.

— Это говорят только для того, чтобы лучше ловили, — засмеялся сержант. — Я сам в ВВ служил. Попробуй на вышку заберись. Часовой спать будет, и то хрен получится. С других вышек засекут.

— Псих! — зло отбросил ножницы мускулистый. — Мы чего, до утра портняжить будем?!

— Не хочешь, чтобы повязали, — шей, — пробурчал худощавый, примеряя китель подполковника МВД. — Почти как на меня шит. Сейчас на машинке прострочу, и вперед. Я старлей, а ты майором будешь.

Недовольно ворча, мускулистый начал прошивать крупными стежками проведенную на брюках мелом линию. Псих насмешливо улыбнулся.

— Хватит, — остановил он явно недовольного работой напарника. — Лучше в коридоре пошарь. Может, ножовку по железу найдешь. Тут два ружья есть. Пятизарядка и двустволка двенадцатого калибра. Стволы по цевье отрежем, класс будет.

— Зачем? — не понял мускулистый.

— Неправильно тебе кличман дали, — засмеялся Смирнов. — Надо было не Лютый, а Дуб. По фамилии.

— Уж больно ты умный, — обиделся тот.

— Ты хоть раз обрезы делал? — спросил Псих.

— В кино видел, — огрызнулся Лютый и вышел в коридор. Вернулся он почти сразу. В руках у него была ножовка. — Слышь, — негромко спросил он. — Не пора дергать? А то скоро светло будет. Хрен прорвемся.

— Как рука-то? — посмотрел на него Смирнов.

— Почти в норме. — Лютый пошевелил плечом. — А с чего ты таким заботливым стал? — усмехнулся он.

— Зинка пришла под вечер. Она дежурила сутки, — продолжая шить, начал размышлять вслух Псих. — Так что до послезавтра ее не щекотнутся. Корову тоже. Подумают, нас ищет.

— Думаешь, начальник режимной части должен по лесам беглых ловить? — засомневался Дубов. Положив на колени пятизарядку, он начал водить по стволу ножовкой.

— «А если был ты деревом, родился баобабом…» — весело пропел Смирнов.

— Тронулся? — повернулся к нему Лютый.

— Так ведь пока розыск не объявлен, колония нас своими силами ищет, — присев возле тела Коровина, сказал Псих. — Не, — вполне серьезно начал он, — не дуб ты, а гений. Правда, лютый, — он подмигнул удивленному напарнику, — но все равно гений!

Увидев в его руке «Макаров», Дубов вскочил.

— Как же я его ошмонать не догадался? — с досадой проговорил он и, протянув руку, попросил: — Слышь, дай «дуру» мне.

— Ты на меня трех жмуриков повесил, — подкинув пистолет, улыбнулся Смирнов. — Так что, приятель, пили стволы. Мне до златоглавой ой как прорваться нужно! Прямо до не могу. А с этим, — он щелкнул предохранителем, — такой шанс есть.

Сплюнув, Дубов стал допиливать ствол пятизарядки.

— А ты мне вот что скажи, — принимаясь за брюки, посмотрел на него Псих. — Тебе осталось хрен да маленько. А ты под вышак дуром прешь. На кой тебе это надо?

— Мне не меньше твоего в Москву надо, — нехотя отозвался Лютый. — Я по трупам пойду, но буду в столице!

Смирнов с интересом посмотрел на него.

— Слышь, — спросил он немного погодя. — Базар идет, что ты со следователем во время допросов в любовь играл. В натуре или парашу тискают?

— Я слышал, ты Маргарет Тэтчер в камере тыкал. Базарят, аж визжала! Поэтому, мол, тебя и не расшмаляли. Она заявила, если Психу лоб зеленкой намажете, войну вплоть до ядерной объявлю, — отбросив в сторону кусок ствола, проговорил Дубов.

— Было дело, — мечтательно потянулся Псих. — Я пока под следствием был, со всеми бабами из НАТО переспал. Поэтому и шью штаны рядом с упокойником Коровой.

Дубов, открыв рот, удивленно замер, а потом гулко захохотал.

— Убавь громкость! — яростно прошептал Псих. — В Кирове услышат!

* * *

— Что? — растерянно спросил Фомин. — Задворский убит?

— Недалеко от метро «Измайловская». — Молодой человек в джинсах достал из нагрудного кармана спортивной рубашки сигареты. — Пуля в голову, пуля в сердце.

— Так месяц назад был убит Вилкин, — сказал Фомин.

— Думаешь, один исполнитель работает? — Сидящий перед включенным вентилятором плотный майор милиции внимательно посмотрел на Фомина.

— Похоже, что так, — кивнул Александр. Он встал. — Пойду допрошу Вьюна.

— Так его вчера вечером в СИЗО отправили, — сказал плотный.

— Но ведь трое суток кончаются только завтра, — удивленно остановился Фомин.

— Я вчера карманника привез с Савеловского, — сказал майор, — а Вьюна как раз в «воронок» сажали.

Женщина в форме МВД с погонами прапорщика неторопливо шла по длинному коридору вдоль тяжелых железных дверей. Возле одной двери остановилась. Отодвинула железный «пятак», заглянула в глазок. Четверо мужчин, сидя за длинным столом, увлеченно играли в домино. Контролер пошла дальше. Вдруг громко застучали в дверь одной из камер.

— Чего?! — недовольно заорала она.

— С человеком плохо! — раздался приглушенный крик.

Дробно стуча каблуками по гулкому полу, женщина побежала вперед. Подскочив к двери, заглянула в глазок. Молотивший по двери кулаками рослый татуированный парень, подчиняясь ее требовательному «Отвали!», со смехом отскочил в сторону. Прапорщик увидела лежащего на полу невысокого человека в спортивном костюме. Вокруг его головы медленно расползалась темно-красная лужа. Грубо выматерившись, она бросилась к дежурному телефону.

* * *

Женщина в темных очках нервно спросила атлета:

— Ты уверен, что его убьют?

— Конечно, — дернул тот налитыми силой плечами. — Сегодня же.

— Отец тобой доволен, — сняв очки, женщина положила их в маленькую сумочку.

— А ты? — шагнув вперед, атлет взял ее руку своими жесткими сильными пальцами.

— Конечно, — засмеялась она. — Ты делаешь то, что надо. И я…

— Нина! — Мужчина ткнулся лбом в ее колени. — Я больше так не могу. Я люблю тебя.

— Я знаю, — она взъерошила ему волосы. — Но постарайся понять, Вячеслав, — она тяжело вздохнула. — Я всего лишь дочь. И, как ты знаешь, совсем не желанная. Даже отчество…

Обняв Нину, атлет впился в ее губы. Нина прижалась к нему всем телом. Рука атлета жадно гладила ее упругое бедро. Пальцы другой мяли высокую грудь. Задрожав, Нина начала расстегивать его рубашку. Учащенно дыша, Вячеслав губами ухватил ее сосок. Запрокинув голову, задрав подол юбки до пояса, Нина раздвинула ноги.

— Возьми меня, — простонала она. — Слышишь. Прямо здесь. Сейчас. Я хочу тебя.

Рванув молнию на своих джинсах, атлет сдернул с Нины трусики.

— Браво! — раздался насмешливый женский голос. Вячеслав вскочил. Судорожно одернув юбку, поднялась и Нина.

— Какого черта?! — зло закричала она.

— Я не думала, что ты так занята, — с издевкой сказала стоящая в дверях стройная блондинка.

— Что тебе надо? — рванувшись к ней, прокричала Нина.

— Спокойно, — остановил ее равнодушный голос стоящей у двери блондинки. — Морду набить я тебе успею. А сейчас поздоровайся с отцом. А ты, Ромео, — язвительно посоветовала она атлету, — застегни ширинку и исчезни. И прими добрый совет. Ищи утешение своим скотским страстям на панели!

Вячеслав хотел что-то сказать, но, услышав негромкое покашливание в двери, испуганно взглянул на побледневшую Нину и бросился к другой двери.

— Папа, — сказала Нина, — ты приехал? Но зачем? Я же сказала, что все сделаю!

— Именно поэтому я здесь, — холодно ответил пожилой мужчина. За его спиной стояли трое крепких парней.

— Я тебя не понимаю. — Нина хотела шагнуть навстречу отцу, но запуталась в спущенных трусиках и пошатнулась. Взмахнув руками, сумела удержать равновесие. Присела, подхватила трусики и, поднявшись, надела.

— И это моя дочь — презрительно пробормотал мужчина.

— Успокойтесь, Илья Сергеевич, — засмеялась блондинка. — Истории известны случаи, когда даже королевы ради своей женской прихоти ложились под шутов.

— Слушай, ты! — закричала Нина.

— Это ты слушай! — загремел Илья Сергеевич. — Кто и почему убил Задворского?!

— Вьюн о нем дал Фомину показания, — не сводя яростного взгляда с улыбающейся блондинки, ответила Нина.

— А почему не убрали Фомина? — уже тише спросил мужчина.

— Черкесы согласились на убийство уголовника только в случае смерти Задворского. К тому же убийство Фомина нам невыгодно. — Увидев, что отец удивился, негромко добавила: — Ведь именно он арестовал Психа на квартире Сушко.

— Да, — подняв телефонную трубку, ответил невысокий гибкий парень. Немного послушав, кивнул: — Хорошо. Я передам.

Положив трубку, обратился к сидевшему на кресле-качалке плотному человеку лет сорока пяти: