сзади заорал. Его пальцы, нагло шарившие между ног у девушки, вывернулись в обратную сторону, сопровождая это действие многочисленным хрустом.
Упав на колени, бородач потянулся за ножом. Стоявший впереди ощутил, как ремень его спущенных штанов пережимает икры, пытаясь, продавив мясо, добраться до кости. Девушка толкнула его рукой, и он свалился на пол. Бросив пирожок, третий попытался наброситься на хозяйку дома, но лишь один её взгляд заставил его улететь в сторону, он улетел бы далеко, но ударившись об угол печи, он сполз вниз, издавая булькающий хрип. Когда бородач, уцелевшими пальцами, всё же дотянулся до ножа, то сделал то, что ему показалось зловеще пугающим. Он повернул его к себе и стал всматриваться в остриё.
— Посмотри поближе… — равнодушно проговорила девушка и сталь, направленная его же рукой, по рукоять влетела ему в око.
— Ведьма! Ведьма!!! А! — закричал оставшийся, пытаясь удержать, отрезающий ноги, пояс. — Тварь!!!!
Василина спокойно подошла к печи, взяла кочергу и подошла к жертве, некогда считавшей себя охотником. Она с презрением посмотрела на тело, сходящее с ума от боли, и произнесла:
— Ну чего вы? Чего вы так расстраиваетесь? Вам понравиться, честно. Я быть может замуж за вас выйду, потом.
Кочерга загудела, рассекая воздух, нанося удары в самое не защищённое место. Разбойник закричал ещё сильней, забыв про ноги, пытаясь прикрывать своё недостойное, достоинство. Удары ложились один за одним, вбивая костяшки пальцев в кишки, разбрызгивая по сторонам кровь, заполняя комнату смрадом внутренностей. Остановилась они лишь тогда, когда между ногами и грудью бедолаги оставалось кровавое зловонное пятно. Бросив железо, она подошла к Клеверу, и приложив тряпку к его ране прижала её. Она знала, нужно остановить кровь, и она её остановит. Сжавшись возле него калачиком, положив голову ему на ногу она произнесла:
— Всё хорошо. Всё хорошо, ты поправишься, я обещаю. — и только после этих слов, с её глаз посыпались слёзы.
***
Когда ветер разогнал облака, проявив на небе звезды, в дом вошёл хозяин.
— О боги! — закричал отец, бросившись к дочери.
— Папа… Папочка, я не хотела. — дрожащим голосом оправдывалась Василина, обнимая отца окровавленными руками.
— Ничего, ничего родная, всё хорошо. — успокаивал он её, прижимая к груди. — Всё закончилось. Прости, прости родная. Всё, всё, всё. Всё. Тс-с-с. Пойдём, пойдём. Я тебе луковицы привез, говорят прекрасные цветы вырастут, пойдём.
Он вывел её на улицу, заставив жену завыть, от увиденного.
— Тихо женщина! — рявкнул он. — Всё, всё моя хорошая, всё кончилось. Не ходи в дом без меня. — обратился он вновь к жене и повёл дочь к корыту, смывать с неё этот ужас.
***
Проснулась она к полудню, и тут же заплакала.
— Ну, тихонько. — раздался голос матери, лежавшей рядом и охранявшей сон дочери. — Всё закончилось солнышко. Всё закончилось.
— Мама… — протянула она, рыдая, но вдруг затихла, и собралась с мыслями. — Он жив?
— Жив, жив. Всё хорошо.
— Я хочу увидеть его.
— Не нужно, всё потом.
— Мама, мне нужно увидеть его!
— Хорошо, хорошо. — сдалась мать, понимая, что сопротивляться бесполезно.
Умывшись холодной водой, собравшись, она вошла в дом. Тел разбойников уже не было, отец, в сотый раз вымывающий пол, вскочил на ноги.
— Ты зачем, девочка моя?
— Я хочу его видеть.
— Да, да, он в комнате, проходи.
Василина подошла к его постели, и став рядом на колени взяла его за не сломленную руку.
— Клевер… — чуть слышно протянула она, и этого было достаточно что б он открыл глаза. — Клевер… Ты жив.
Она попыталась улыбнуться, но слова его вмиг стёрли это намеренье.
— Уйди.
— Что? — не расслышав спросила она, сжимая его ладонь.
— Уйди, ведьма. — прошипел он и выдернул руку.
— Я… Я… Клевер…
— Уйди! — попытался повысить голос он, но у него явно это не получилось.
Она выскочила из дома и её босые ноги несли её прочь. Мать хотела побежать за дочкой, но муж остановил её.
— Ей нужно побыть одной. Ты не поможешь. Никто не поможет.
Он вошёл в комнату и сев на табурет около раненого, взял его за ладонь сломанной руки.
— Ну что ты герой? Как самочувствие? Не отвечай. — увидев попытку выдавить слова перебил хозяин. — Да, да, герой. В одиночку справиться с этими головорезами, это мало кому под силу.
— Это она… — пошипел воин.
— Ты. Ты! — возразил отец Василины. — Славный воин Клевер, отомстил за гибель товарищей, спас дочь бедного фермера от надругательства, чуть ли не ценой своей жизни. — он сжал больную руку, заставив того застонать. — Или всё же ценой жизни?
Воин смотрел на полного решительности фермера и качнул головой.
— Ну вот, и славно. Герой. Герой! — хозяин встал и хотел было уходить, но в последний момент добавил: — Прошу, забудь всё что видел, всё что ты мне рассказал. Ты же не хочешь, чтобы я тебя искал? А я найду. Не я, так она.
— Я… — протянул тот.
— Подумай. — перебил его фермер.
— Я отомстил за друзей.
— Вот и славно.
***
Добежав до озера, девушка бросилась в воду и поплыла к его середине, к глубокому, тёмному омуту. Слёзы не давали ей видеть, не давали дышать, впрочем, она не хотела ни того, ни другого.
— Василина… — послышалось слабое эхо в её голове.
Не предавая значения этому голосу, она стремилась вперёд. Она пережила эту ночь только потому, что свято верила в свою правоту, что она спасает жизнь, его, свою, их детей, пусть возможно в разных семьях, но у них обязательно должны быть дети. Красивые, умные дети. Теперь, когда встряло в голову осознание того, что она чудовище, ничем не отличающееся от тех троих, а может даже ужаснее. Она хотела лишь одного — покоя. Что бы весь этот кошмар, закончился.
— Василина! — вновь прозвучал голос, теперь более настойчиво и ясно. — Отец, мать. Ты не простилась с ними. Ты не простилась со мной.
Резкая волна накатилась на неё, образовавшееся течение буквально выкинуло её на берег и она, склонив голову, побрела домой. До самого заката она сидела под двумя, потерявшими во время грозы плоды, грушами. Когда же солнце скрылось, девушка вернулась в дом. Здесь было чисто, пахло едой, и ничего не напоминало о том ужасе, который довелось ей испытать.
— Доченька, — выскочил отец и заточил её в объятья. — мы волновались. Мать извелась совсем.
— Пап, я чудовище? — тихо, уже не плача, спросила она.
— Ты наша девочка, ты наше солнышко. Хочешь кушать?
— Нет. — тихо ответила Василина. В этот момент выбежала мать, и обняв их двоих, зарыдала.
— Мам, — умоляющим голосом произнесла девушка. — не плачь пожалуйста. Я люблю вас. Но можно сегодня я