– Часа два придётся повозиться. – Спицын покопался в куче коробок и контейнеров, достал скотч и нож-пилу, выбрался наружу.
– Иди смени Жору, – сказал Максим Мирону Мерадзе, устроившемуся в хвосте салона на лавочке; как и любой спецназовец спать лейтенант мог в любом месте и при любом шуме.
– Я только прилёг, – недовольно отозвался Мирон. Но всё-таки встал, помахал руками, разминаясь, взял карабин и вылез из вертолёта.
– Макс, не хочешь пройтись по зданию? – тихонько проговорила Вероника, подсев к Максиму. – Интересно всё же, что это за сооружение, для чего построено и почему сохранилось, если остальные строения давно развалились.
– Что это тебе пришло в голову? – хмыкнул он.
– Ну, я всё-таки археолог. И вообще, когда ещё мы увидим следы исчезнувшей человеческой цивилизации? Вдруг узнаем, что произошло, почему на Земле остался только этот жуткий чёрный лес.
Максим заколебался, собираясь прикорнуть, посмотрел на хмурого Савельева.
– Сходите, осмотритесь, – кивнул командир ССН. – Пока есть время. Только осторожнее там, не провалитесь в какую-нибудь яму или ловушку. Этому зданию не меньше двух сотен лет.
Стукнула дверца, вошёл Редошкин, набрал в грудь воздуха, выдохнул.
– Ух, до чего приятно, когда воздух чистый! Не то что снаружи – как в нужнике сидишь.
– Возьми лейтенанта с собой, – добавил Сергей Макарович.
– А вы?
– Я посижу тут, отдышусь, что-то сердце разволновалось.
– Дать аптечку? У меня осталось что-то сердечное.
– Своими таблетками пользуюсь, идите. – Савельев окинул Веронику критическим взглядом. – Только одеты вы не по местному дресскоду.
– Позаимствовали у инопланетян, – рассмеялась Вероника. – Больше у нас ничего нет.
Савельев вопросительно посмотрел на Максима, и майор ответил кивком.
– Мы нашли в Большом Лесу разбившуюся ракету каких-то космических торговцев, которые везли целый инопланетный гардероб и арсенал.
– Торговцев?
– Отсеки ракеты были набиты одеждой и обувью, из которой можно было что-то выбрать, а также оружием, вот мы и решили, что это были торговцы. К сожалению, они погибли, труп одного из них мы с Жорой обнаружили в чёрном лесу. А оружием и аэробайком пользовались.
– Хорошие штучки, – подтвердил Редошкин. – Что «теннисные мячики», что «фаустпатроны». А байк вообще отличная машина, я бы себе домой забрал.
– Он остался в лесу, – сказала Вероника с сожалением.
– Вот то ж. Была бы возможность – вернулся бы за ним.
– Типун тебе на язык! – погрозил ему пальцем Максим. – Не надоело воевать с чёрным лесом?
– Не подумал, – смущённо почесал затылок Редошкин.
– А про меня забыли? – с обидой проговорил Костя.
– Ты же спал, – обернулся Редошкин.
– Ну и что? Я тоже хочу прогуляться, ноги затекли.
– В следующий раз, – сказал Максим. – Береги силы.
Вылезли из кабины, посмотрели на возню лётчиков и спутников Сергея Макаровича у хвостовой балки вертолёта. Потом Максим, перестав обращать внимание на «мусорные» запахи, направился к центральному выступу на крыше в форме пирамиды, не ответив на жест Мерадзе, слонявшегося вокруг с карабином наготове.
Ещё раз осмотрели невысокую конструкцию.
Редошкин постучал по ней носком ботинка: пирамида отозвалась гулом.
– Она пустая.
– Ищи стыки или крепёж.
– Да нет тут ничего, а если и есть, всё под слоем пыли. Давай взорвём этот пузырь, не то провозимся час и улетим несолоно хлебавши.
Максим тоже постучал по грани пирамиды костяшкой согнутого пальца.
Судя по звуку, выступ и в самом деле был полым, но имел ли он дверь или хотя бы какое-то окошко, определить на глаз было невозможно.
Смерив взглядом расстояние до вертолёта (метров сорок, не больше), он покачал головой.
– Гранатой нельзя, осколки могут долететь и до «вертушки» и продырявить корпус. Придётся потратить «мячик».
– Не жалей, командир, – махнул рукой лейтенант. – Он нам уже не пригодится, домой летим. К тому же у нас останется ещё один.
– Отойдите.
Редошкин и Вероника сдвинулись к вертолёту, предупредив команду ремонтников об эксперименте.
Максим достал из заплечного кармана тяжёлый «теннисный мяч», по очереди нажал на пупырышки – красный и чёрный – и метнул шар, метя в основание пирамиды. На всякий случай прилёг, хотя «теннисные мячи» не взрывались, как гранаты, и не фыркали осколками.
Раздался громкий металлический звук, будто кто-то щёлкнул гигантским кнутом, и пирамида исчезла! А вместе с ней растаяла и часть крыши вокруг выступа, обнажив уходящую в недра здания дыру.
Наблюдавшие за действиями майора лётчики и помощники Савельева обменялись красноречивыми взглядами.
– Ничего себе! – проворчал пилот. – Что это за хреновина?
– Инопланетные гранаты, – сказала Вероника. – В ракете их было много.
Максим подошёл к воронке в крыше, присел на корточки, рассматривая уходящий в темноту тоннель в паутине каких-то стержней, труб и металлических полос.
Подошёл Редошкин.
– Это не лифт и не лестница.
– Вижу.
– Но спуститься можно, если цепляться за стяжки на стенках.
– Попробуем. – Максим посмотрел на Веронику. – Тебе придётся остаться, девочка.
– Нет уж! – сердито отрезала Вероника. – Я сильная, спущусь с вами без проблем!
Редошкин с сомнением покачал головой, и девушка гневно добавила, ткнув в него пальцем:
– А ты молчи!
Лейтенант засмеялся, чихнул, поднял руки.
– Молчу, молчу.
– Я иду первым, – сказал Максим. – Следом Вероника, ты последним.
– Понял.
– Мир, подойди.
Подбежал Мерадзе, с любопытством глянул на дыру в крыше, возникшую на месте пирамидального выступа.
– Займи пост.
– Есть.
Полезли вниз, цепляясь за детали конструкции, опутавшей весь колодец на всю видимую длину.
Вероника действительно спускалась без особого напряжения, ловко, как циркачка, хватаясь за рёбра колодца, и Максим перестал за неё бояться, хотя продолжал подстраховывать каждый шаг девушки.
Спускаться долго не пришлось. Верхний этаж здания они пропустили, так как не смогли протиснуться в щели между густо сплетёнными стержнями и швеллерами, зато на втором обнаружили нечто вроде заслонки, Максим с Редошкиным выбили её ногами, и разведчики проникли в заполненный темнотой коридор.
– Ёлки-палки, – сказал Редошкин, – фонарей-то у нас нет!
Нашлемные фонари «ратников» действительно давно перестали работать, выработав энергоресурс, да и шлемов они с собой не взяли, поэтому возникла проблема, которую решил Максим. Высунув голову в проём колодца, он крикнул голове Мерадзе, наблюдавшего за ними с крыши:
– Мир, спроси у полковника, не взяли ли они с собой фонари.
– Иду, – исчез лейтенант.
Вернулся через пару минут, показал фонарь с тремя объективами и ручкой.
– Взяли «Кватро ТМ-37», мощный, аж на километр светит!
– Спускай на верёвке.
Мерадзе снова исчез и принёс моток прочного белого шнура. Привязал к рукояти фонаря, опустил прямо в руку Максима.
Двинулись по коридору, разглядывая в ярком столбе света стены, украшенные паутиной пересекающихся выпуклых узоров, и ниши, в которых прятались многогранные кристаллические конструкции.
Этот этаж очевидно играл роль комплекса технического обеспечения, потому что его помещения, по крайней мере те, чьи двери удалось открыть, были заполнены массивами сложных ферм, колонн и коробов.
К удивлению разведчиков пыли здесь почти не было, и практически отсутствовали «ароматы мусорных баков». Пахло в помещениях металлом и горелой керамикой.
Спуститься ниже удалось в ответвлении коридора, обегавшего всё здание по периметру. Лестницей спуск назвать можно было условно, так как это был скорее пандус, жёлоб с округлым полом, неизвестно для чего предназначенный.
Этот этаж здания представлял собой гигантский зал, заполненный плоскими прозрачными шкафами, на полках которых располагались всевозможные предметы, как простые, так и сложные, в очертаниях которых иногда можно было разглядеть знакомые формы и вещи. Стены зала были когда-то сплошными окнами, но за время существования покрылись пылью и потеряли прозрачность, пропуская в помещение слабый серый свет.