Читать интересную книгу Нормальных семей не бывает - Дуглас Коупленд

— Ладно, приятель.

Уэйд прошел к главному корпусу и спросил, с кем из ответственных лиц он мог бы поговорить. Единственной, кто отдаленно напоминал официальное лицо, была юная особа, по всей видимости вожатая, с важным видом закуривавшая сигарету. Уэйд улыбнулся. Через минуту он уже получил необходимую ему информацию. «Группа, изучающая реактивные двигатели? Это отряд мадам Кюри. Они сейчас на пристани». Последовав указаниям вожатой, Уэйд отправился на пристань, где стайка девчонок окружила пусковую установку — все кроме Сары, которая сидела в стороне, поджав колени к груди; ее мучали спазмы — она не ела и не спала двое суток.

Уэйд бросил камушек к ее ногам. Сара подняла голову, увидела брата, и Уэйда поразило ее хладнокровие. Сара подождала, пока ракета вот-вот взлетит, и как бы ненароком подошла к Уэйду.

— Готова ехать? — спросил он ее.

— Хоть сейчас.

— Иди за мной. И лучше не шуметь.

Уэйд провел Сару через лес, которому было лет сто, предательски заваленный пнями и корягами. Через несколько минут они вышли из чащобы, прямо напротив такси.

— Залезай, сестричка, и пригнись. Жми на газ, Карл.

— Слушаюсь, босс.

Через несколько минут они уже были на трансканадском шоссе; Сара сидела, крепко ухватившись за руку Уэйда. «Порядок, сестричка, мы едем домой. Нет ничего милей родного дома, — он погладил ее по затылку— Есть хочешь?»

— Хочу, — пискнула Сара.

— Карл, тормозни вон у той заправки.

— Ваше слово для меня закон, босс.

Сара и Уэйд выпили колы и съели по шоколадной плитке. Много лет спустя Сара скажет, что это было самое вкусное, что ей доводилось есть. Через два с лишним часа они были дома. Карл взял только сто долларов, сказав: «Возможно, это последнее доброе дело, которое я сделал в жизни».

Уэйд остановился на подъездной дорожке. Он не особенно-то задумывался о возвращении домой.

— Что мы скажем папе?

— Я его уболтаю, — ответила Сара.

И как сказала, так и сделала. Была суббота, и Тед сидел на кухне, жуя сэндвич с яичным салатом. Сара вошла на кухню и сказала: «Я сбежала из тюрьмы и возвращаться не собираюсь, так что не надо меня заставлять. Я это сделала, и мне ни капельки не стыдно. Я готова к любому наказанию».

Слушая сестру, Уэйд похолодел — подобные мятежные слова не раз просились ему на язык. Он и Дженет, стоявшая у раковины, затаили дыхание, ожидая, что Тед взорвется, как атомная бомба, но вместо этого Тед проревел: «Вот это моя дочка, узнаю! Надо же набраться храбрости, чтобы сбежать из этой чертовой дыры. Джен! Сделай-ка нашей беглянке сэндвич с яичным салатом!»

4

За три года до того, как приехать во Флориду на семейный сбор, Уэйд жил в Канзас-Сити, поддерживая отношения по принципу «вкл/выкл» (чаще «вкл») с женой бейсболиста из высшей лиги. Сведения о его интрижке с бейсбольной женой просочились наружу и выплеснулись на страницы местной бульварной газетенки. Бейсболист и трое его приятелей зашли в любимый бар Уэйда, вооруженные луисвильскими битами, к счастью, в тот самый момент, когда Уэйд находился в сортире, откуда он через черный ход дал деру на стоянку, а оттуда — еще на несколько тысяч миль на запад. В Лас-Вегасе, через приятеля, он быстро подыскал себе работу хоккеиста в захудалом казино. Ему платили больше за то, чтобы он дрался с другими игроками, чем за собственно игру, и, вручая ему тысячедолларовый чек, тренер сказал: «Самый хороший лед — красный. Только кровь может заставлять парней удваивать ставки. И никаких титек не надо. Если у тебя какая-нибудь заковыристая кровь с отрицательным резус-фактором, советую запасти литр-другой заранее. Публика, которая торгует кровью в этом городе, вряд ли тебе понравится. И не лапай официанток. Насквозь вижу таких сердцеедов, как ты, из которых триппер так и сыплется. Приходи в понедельник вечером. В семь. И без шлема».

В тот же вечер Уэйд выиграл в покер бесплатный билет на самолет. На следующий день, чувствуя прилив жизненных сил и тоски по дому, он улетел в Ванкувер. Шторм снес самолет на запад, и Уэйд смотрел, как внизу мелькают городки, выстроившиеся вдоль Пятой автострады. Потягивая пиво и поглядывая на землю, он попытался вспомнить, с кем из членов семьи виделся в последний раз, — это была мимолетная встреча с Сарой в «Холидей-инн» при Канзасском университете в Лоуренсе. Со всеми остальными он периодически общался по телефону, чаще всего из залов ожидания аэропортов или телефонных будок на шоссе, где путь к отступлению был проще. Уэйд случайно узнал о близящемся приезде Сары в Канзас из газеты, в которой просматривал воскресную спортивную страничку. Там говорилось, что она будет главным докладчиком на симпозиуме по генной инженерии; Уэйд договорился встретиться с ней в гостиничном вестибюле перед ее выступлением.

— Уэйд.

— Сестричка.

Они расцеловались и заговорили о семье. Уэйд ничего не знал о последних семейных новостях и мог только со все возрастающей скоростью глотать спиртное, слушая Сарин рассказ о подробностях развода родителей, о третьей попытке Брайана покончить с собой и о ее выдающихся научных достижениях.

— А как у тебя с Хауи?

— С Хауи? Прекрасно.

Последовала пауза, которую Уэйд воспринял как сигнал к тому, что больше этой темы касаться не стоит. Вместо этого он спросил, чем она занималась в последнее время по работе.

— Ну, на прошлой неделе я налетала свой двухсотый час на параболическом летательном аппарате в условиях пониженной гравитации. А еще совершала глубоководные погружения в специальном костюме, чтобы подготовиться к выходу в открытый космос.

— Правда?

— Это входит в мои служебные обязанности.

Сара сделала небольшой глоток тоника.

— Пару месяцев назад мама сказала, что теперь ты можешь быть командиром военного самолета.

— Она так сказала?

— Так это верно?

— Да, но в твоем пересказе это звучит слишком напыщенно. У самой меня такое ощущение, что я работаю парковщицей на стоянке НАСА.

Ошеломленный подвигами Сары, Уэйд потер лоб.

— Знаешь, брат, — сказала Сара, — заниматься всем этим не такое уж большое дело, как может показаться.

— Да ну?

— Понимаешь, Уэйд, мне кажется, что-то делать проще, чем ничего не делать.

— Правильно.

Повисла пауза — им легче было позвякивать кубиками льда в стакане, чем говорить. Потом Сара спросила Уэйда, чем занимается он, голосом, в котором, как ему показалось, с трудом скрывались покровительственные нотки; Уэйд солгал, сказав, что работает программистом. Ему казалось, что это звучит красиво. Сара задала ему какой-то простенький вопрос про компьютерные языки, и Уэйд понял, что попался; впрочем, допытываться Сара не стала.

— Ну ладно, говорю правду. У меня имеется что-то вроде... доброй мамочки.

— Что ж, по крайней мере это больше на тебя похоже, Уэйд. Почему ты так нетерпим к себе? Ни в ком другом этой черты нет. Да и не было. Я никогда в тебе этого не понимала. Ты сам свой худший враг.

— Моя жизнь — сплошная шутка, Сара. Я рожден разочаровывать людей. И мне даже безразлично, когда я становлюсь безразличен людям. И я ухожу, ухожу, не оставляя за собой следов.

— Твоя жизнь не шутка, Уэйд.

— Тогда что?

Сара уже собиралась было ответить на вопрос, но перед ними предстал университетский преподаватель в шапочке и мантии и увлек ее за собой. Когда она ушла, Уэйду потребовалось моментальное успокоительное. Он заказал три водки со льдом и начал погружение в недельный запой, цель которого состояла в том, чтобы окончательно погасить в себе сознание. Вот как прошла его последняя встреча с кем-то из родственников.

Перед посадкой стюардесса взяла у него пустую пивную банку. Через час, около двух дня, когда мелкий дождик моросил над стоянкой, Уэйд закатился в свое старое излюбленное место — «Авалон».

Зайдя в бар, Уэйд заметил миловидную блондинку, которая строила гримаски в стиле старлеток 50-х годов перед зеркальцем пудреницы. Он, сам того не желая, рассмеялся и так же, с помощью пантомимы, отреагировал: «Вы меня?» Блондинка шаловливо погрозила ему в зеркальце пальчиком. Уэйд вплотную придвинулся к ней, на что она сказала:

— Сплошные бабники в этом городе.

— И кинозвезды.

— Что ты имеешь против нас — тружениц сцены и экрана?

— Извините, что помешал вам наводить красоту.

Блондинка громко защелкнула пудреницу и повернулась к Уэйду:

— А ты знаешь, что у меня целых две строчки в художественном фильме, который снимали сегодня утром?

— О, еще раз прошу прощения. И что это за художественный фильм?

Блондинка положила руки к нему на колени и, глядя прямо в глаза, сказала:

— Жуткое дерьмо для какой-то вшивой американской кабельной компании. Не против, если я глотну твоего виски?

— Вперед.

Блондинка одним глотком опрокинула в себя рюмку.

— Живешь здесь?