— Это не похоже на смерть мозга. Твой имплант просто перестал функционировать — вообще.
— Это Бриа устроила.
— Каким образом? — Она оттолкнулась от него, развернулась в воздухе, ухватилась за край чаши и быстро нажала на клавишу под монитором датчика.
— Не знаю. — Тут рот его сам собой захлопнулся; сколько он себя помнил, это была первая в его жизни ложь. Что-то не давало ему признаться. Может, это было сознание собственной слабости, сознание того, что он дал Брии делать с собой всё, что вздумается, и позволил ей скрыться — фактически способствовал этому. Он даже не сожалел ни о чём особо — а ведь надо бы. Ведь Бриа представляла для «Волдыря» угрозу первой степени — разве нет?
— Нужно произвести мануальный осмотр импланта. — Рикация перегнулась к нему, и в руке её блеснул электрод. Она подвела его к импланту Стерека, повернулась и стала вглядываться в экран.
— Что там? — Он оттолкнулся и подплыл к ней поближе.
— Ничего, — прошептала она.
— Никаких повреждений?
— Да нет, просто ничего. — Она повернулась и внимательно посмотрела ему в лицо. — Как будто импланта вообще нет.
— Как же его нет, — он потянулся потрогать податливое, тёплое золото под электродом. — Я же его чувствую.
— А я его вижу, Стерек. Но на экране ничего не отражается. Зачем ты ей дал его трогать?
— Я и сам не знаю, — чувства страха и потерянности внезапно нахлынули на него, и он потянулся к ней. Ему нужны были её руки, её объятия, нужно было снова почувствовать в своём мозгу полёт знакомой информации «Волдыря». Рикация отвернулась.
— Есть ещё одна вещь, — она извлекла из аппарата чёрную квадратную пластинку. — Нагни голову.
Он колебался лишь мгновение — и подчинился. Металлические ногти Рикации осторожно поскребли ему по коже. Она прижала квадратик ему на загривок; пластинка слегка пощипывала.
— Не больно? — спросила она. По позвоночнику вниз побежало тепло; заполнило ноги, руки. Совсем не больно, а приятно. Он хотел ей об этом сказать, но рот не слушался. Он попытался двинуть руками, и его охватила паника.
— Стерек, прости меня, пожалуйста, — прошептала она. — Я не знаю, что она с тобой сделала, а на сенсоры надежды никакой. Пожалуйста, пойми, что и ты теперь считаешься источником проблемы. Если я не могу к тебе подсоединиться, то чему мне теперь верить, как мне знать, что ты можешь теперь выкинуть? Может, она попытается тебя использовать против всех нас. Нет, я не могу взять на себя такой риск.
Ему было видно только её ноги в штанинах комбинезона и форменные стёганые шлепанцы. Рука её скользнула ему в карман и вытянула наружу мочильник. Она проплыла мимо него к центру чаши и с минуту сообщалась по своему интерфейсу с «Волдырём». Когда она снова посмотрела на него, глаза её влажно поблескивали.
— Я активировала бесшумное оповещение. Бриа опаснее, чем я думала. Ты один из лучших моих работников, Стерек, и если она в состоянии тебя вот так запросто нейтрализовать, то я обязана собрать всех Вторых Инженеров и отловить её. Тебе не о чем беспокоиться до моего возвращения. Деактивация нервной системы не наносит долговременного ущерба здоровью.
Она так и оставила его парить в воздухе, далеко от гуда возбуждённых голосов. Он не смог определить, когда же она отправилась на поиски и скольких она взяла с собой. Поскольку звуковые сигналы тревоги не сотрясали воздух, он знал, что кое-кто ещё оставался на посту. Ему оставалось только смотреть вниз на своё искажённое отражение в тёмной стали.
Через какое-то время и зрение начало угасать. И вырубилось. Дахание участилось, врываясь и вырываясь из грудной клетки — единственное усилие, на которое он был ещё способен. Чувствительность кожи нарастала, как бы в эротическом смысле, так что даже мягкое прикосновение комбинезона стало ему непереносимо.
Внезапно вокруг него вспыхнул свет и стал усиливать, концентрировать все его чувства, пока наконец ему не начало казаться, что Центр продувало ветром — зелёным ветром. Перед застывшим взором Стерека нержавеющая сталь разгоралась и разгоралась до приятного густо-зелёного цвета.
— Правда, красиво? — голос спросившего прозвучал откуда-то изнутри.
— Да, — подумал он в ответ, — хотя ни на что не похоже.
— Это называется мох, — сказал второй голос. — Он растёт естественным путём, если только дать ему волю.
— Мох? Помню, это растение такое, — подумал он в ответ.
— Да, и очень вкусное. Ты его раньше не видел? — спросил второй голос.
— На борту «Волдыря» нет растений, — сказал он. — Никогда не было.
— Да, чего не было, того не было, — подумал первый голос.
— Хочешь потрогать? — спросил второй. — Он такой гладкий-гладкий.
— Очень, — ответил он, наполовину убеждённый, что у него галлюцинации. — Но я не могу пошевелиться.
— Ну, глазами-то ты можешь шевелить.
— Да, переведи их на затылок, — сказал первый голос.
— Это невозможно, — ответил он.
— А ты попробуй, — хором откликнулись голоса.
Стерек попробовал. По щеке его прокралось холодное царапанье, перешло на шею. Угол его зрения также изменился, и он сначала оторопело увидел устланные мхом стены Центра, а затем собственный загривок. Он смотрел, как крохотные, но сильные жвала ухватили наклейку и отодрали от кожи.
— У меня вместо глаз насекомые, — прошептал он и громко, со стороны, услышал собственные слова.
— Мы покажем тебе дорогу в Царство Жизни, — глаза сказали ему.
— А что мне надо делать?
— Что ты сам считаешь нужным, — прострекотали в ответ глаза. — Этого мы тебе посоветовать не можем. Ты сам решай, как лучше поступить.
— Здесь же назревает конфликт, между вами и «Волдырём», — сказал он.
— Да нет. «Волдырь» сохраняет нейтралитет.
— Рикация решила вами заняться всерьёз. Она хочет поймать Брию.
— Бриа будет не одна. Кроме тебя, она познала и других. Многие из Пассажиров уже разбираются что к чему, — ответил один из насекомых — левый глаз, решил Стерек.
— Жизнь и есть конфликт, — добавил правый жук. — Но в этой ситуации он работает против нас всех. Мы не ищем ничьей смерти.
— Если ты можешь всё это остановить, мы с радостью тебе поможем, — сказал левый жук.
— «Волдырь» выжил только потому, что мы всегда работаем сообща, — сказал он им. — Что нам надо, так это напомнить об этом Рикации.
— Надо, чтобы до Брии тоже дошло. Она иногда неспособна сохранять ясность восприятия.
Стерек вытянул руку и сумел добраться до поручня. Мох был на ощупь упругий, но если сжать руку, то неподатливый и твёрдый. Он оттолкнулся вниз, в чашу, и принялся искать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});