Читать интересную книгу Охота на Герострата - Антон Первушин

— Я гарантирую вам их безопасность, — уверенно отвечал Сифоров. — Наши люди уже занимаются этим вопросом. Ни Герострат, ни кто иной до ваших близких не доберется. Уроки недавнего прошлого мы учли, Борис Анатольевич, поверьте. Кое-какой опыт в делах, связанных с Геростратом, у нас появился. Так что возможность шантажа будет исключена.

Когда-то и кто-то уже гарантировал мне их безопасность. Помнишь, Игл, чем все это кончилось?

— Я буду спокоен только тогда, когда моих близких не будет в Городе.

— Разумное предложение, — кивнул Сифоров. — Мы его поддерживаем. Вы только скажите нам, Борис Анатольевич, куда вам хотелось бы отправить близких вам людей.

— Я подумаю.

— Мы подождем.

— В чем заключаются мои обязанности?

— Это по-деловому, — обрадовался Сифоров. — Как я и говорил, вы нужны нам прежде всего в качестве консультанта. Приблизительный план действий у нас уже выработан; первый этап продуман до мелочей. Мы будем действовать самостоятельно в рамках утвержденного плана, и от вас не требуется участвовать непосредственно в его реализации. Но по ходу могут возникнуть какие-то вопросы. Мы при всем богатстве имеющегося у нас материала о возможностях Герострата пока еще очень смутно представляем себе его повадки, его привычки, его побудительные мотивы. Ведь в мае мы работали не против него, мы работали против его хозяев, а там были свои правила игры. А теперь нужно начинать все сначала. И вашу помощь в этом деле трудно недооценить. Кстати, Борис Анатольевич, вашу работу на наше ведомство мы хорошо оплатим. Думаю, по завершении вы не останетесь в обиде.

— Прекрасно, — я откинулся на спинку стула, вытянул ноги. — С чего начнем?

— Для начала, я думаю, есть смысл ввести вас в курс дела. Раз уж мы договорились, что сотрудничество будет равноправным.

Сифоров встал, вытащил из кармана связку ключей и, выбрав нужный, открыл сейф, откуда извлек кипу папок устрашающих размеров и положил ее на стол передо мной:

— Это материалы по «Своре Герострата». Будут вопросы, я всегда готов ответить на любой. Не стесняйтесь спрашивать. Но сейчас не стану вам мешать.

И капитан ФСК Кирилл Сифоров ушел, оставив меня наедине с папками…

Глава пятая

Наверное, Борис Орлов удивился бы узнай он, что в это же самое время папка с краткой выжимкой из материалов по «Своре Герострата» легла на стол перед еще одним человеком. Но Борис Орлов не мог этого знать, и никто ему об этом не расскажет. Даже Сифоров. Или тем более Сифоров.

Потому что тем человеком, который изучал сейчас папку с грифом «Особой важности», пробегая глазами текст и останавливаясь на аккуратных четких фотографиях, был Президент Российской Федерации.

Глава шестая

Итак, Герострат вернулся.

Как и обещал, написав краской: «Я ВЕРНУСЬ» на стальных воротах Центра прикладной психотроники.

Я разглядывал снимок этих ворот, а в горле рос долгожданный комок, и первая капля пота прокатилась, щекоча кожу, из-под мышки к ремню на поясе, и тонкий давно заживший шрам на ладони вдруг напомнил о своем существовании легким, но неприятным зудом.

Это уже привычка; привычная реакция организма на воспоминание о фокусах Герострата.

Понятно, для нормального человека любой его поступок: будь то надпись на воротах: «Я ВЕРНУСЬ» или игра по телефону в шахматы на живых людей — покажется бредом, точным показателем сумасшествия. Как говорится, что хорошо для киношного суперзлодея, не к лицу злодею реальному: из плоти и крови. Но за каждой такой выходкой, за каждой «примочкой» у нашего суперзлодея имелся точный, тщательно продуманный план, основанный прежде всего на совершенном знании человеческой психологии. Нормальной человеческой психологии. И те, кого он заносил в свою пресловутую СХЕМУ, пожимая плечами и крутя пальцем у виска, поступали так, как этим планом, СХЕМОЙ было для них предусмотрено.

На этот раз — не исключение! — нормальные поступили точно так же.

Они прочли надпись, и хотя всерьез ее никто не воспринял, на всякий случай усилили охрану Центра и собрали туда оставшихся в живых спецов по Герострату, чтобы те, используя материалы архивов, а также собственные знания и опыт, выработали рекомендации по поимке беглеца.

Я на месте того деятеля, что додумался до подобной идеи, поступил бы совсем иначе, но, видимо, «деятель» был не совсем в курсе и поступил так, как поступил.

Там-то, в Центре, Герострат их всех и накрыл. Охрана была ему нипочем, сколько бы ее не усилили: на его стороне выступали неожиданность и около сотни хорошо вооруженных головорезов (как потом выяснилось, среди них были и старые члены Своры, и свежепрограммированные). Мощным зарядом тротила они подорвали стену и под прикрытием армейских гранатометов атаковали Центр.

Охрана была смята и дезорганизована. Не помогло и присутствие в Центре большего, чем обычно, количества полевых офицеров. За десять минут Герострат захватил и Центр, и так необходимых ему спецов по проблемам прикладной психотроники. И еще десять минут ему понадобилось на то, чтобы заминировать лаборатории и архивы, а потом убраться восвояси, уводя с собой плененных спецов. А еще через две минуты после его ухода все постройки Центра взлетели на воздух.

Сидя в кресле Сифорова, я внимательно разглядывал фотоснимки. Их оказалось здесь две пачки в конвертах: Центр до нападения и Центр после нападения. Зрелище впечатляющее. В первой пачке: белые стены, ухоженные дорожки, ровно подстриженные кусты, стекла высоких окон отражают зайчиками солнечный свет — курорт, да и только; и во второй: те же стены, но в черных разводах копоти, пепел на месте сгоревшего до тла кустарника, разбитый прямым попаданием гранаты асфальт, изрешеченное тело в солдатской форме — на первом плане, осколки стекол — целые груды, пустые глазницы окон, пулевые отверстия в рамах и вокруг них.

Когда поднятые по тревоге бойцы двух соседних воинских частей прибыли на место (но копались они долго: почти час), все уже было кончено. Догорали лаборатории, остывали тела, по пожарищу, матюгаясь, метались пережившие бойню — пытались тушить, но, конечно же, впустую, а группа Герострата, оставившая на поле брани всего семерых боевиков, была уже далеко.

Таким образом, на сегодня Герострат являлся единственным в стране (а может быть, и в целом мире) человеком, располагавшим всей совокупностью информации по наиболее перспективному проекту из тех, что разрабатывали Центр и несколько его филиалов, разбросанных по крупнейшим городам. И если в филиалах исследователи были заняты лишь решением частных задач, даже порой не представляя себе, зачем и кому это нужно, то в Центре все решения сводились в единое целое и уже на основе этого единого целого строилась практическая реализация тех или иных направлений изучаемой тематики. И вот теперь эти «бесценные» крупицы злой истины, с помощью которой вполне доступно управлять человеческой личностью, находились в руках Герострата, и уж кто-кто, а он способен оценить их значение.

Другой вопрос — как он собирается распорядиться этой информацией? И вот здесь, господа мои товарищи, шутки кончаются. Это действительно страшно — представить себе, что будет, если Герострат всерьез займется внедрением разработок Центра в жизнь.

Да, Герострат вернулся.

Но он вернулся не только в Центр прикладной психотроники, он вернулся и в мою жизнь, потому что опять так получилось, что я, Борис Орлов, рядовой запаса войск специального назначения МВД, оказался на другом полюсе противостояния, и опять от меня зависит, сумеет Герострат реализовать свои планы или нет.

Он вернулся. И чтобы понять, как мне самому действовать дальше, исходя из этой новой ситуации, что возникла с его возвращением, я решил пройтись по своим воспоминаниям от самого начала, заодно просматривая те события глазами моих новых партнеров.

Я нашел в кипе папку, датированную осенью прошлого года (октябрь-ноябрь), и, устроившись поудобнее, насколько позволяло сделать это неказистое кресло Сифорова, раскрыл ее.

Да, с этого все и началось. Передо мной лежали исписанные от руки отчеты Эдика Смирнова, лейтенанта МВД, сотрудника оперативной группы, которой руководил Мишка Мартынов, когда-то мой «старый и верный друг».

В октябре прошлого года Михаилу Мартынову было поручено проверить руководителей различных неформальных группировок идейно-религиозного толка. На предмет правовой профилактики: как раз тогда было много шума вокруг инцидента с Белым Братством, сектой одурманенных ребятишек, решивших покончить с собой в один день на центральной площади Киева. Задание Мартынов выполнил добросовестно, и в ходе переговоров его внимание привлек руководитель одной из таких неформальных группировок, державшийся в отличии от других очень просто, так, что становилось непонятным, каким образом этот немолодой уже человек сумел объединить вокруг себя около сотни вполне интеллигентных, самостоятельно мыслящих ребят — пре имущественно студентов. Долго размышлять над неувязками в образе Мартынов не стал, а предложил внедрить на некоторое время в группу своего человека. Этим человеком и стал Эдик Смирнов.