Читать интересную книгу ПОЕДИНОК С САМИМ СОБОЙ - Борис Раевский

— Нет, — сказал Венька. — Вот он. Один.

— А чего он молчит? — спросил тренер. — Проглотил язык?

Тут Юла понял, что больше молчать прямо-таки глупо и сказал:

— Нет, не проглотил.

И, словно в доказательство, показал кончик языка. Это, конечно, тоже было глупо.

— Прекрасный язык! — жизнерадостно рассмеялся тренер, и орлиные глаза его вспыхнули, как прожекторы. — Просто превосходный язык! Сочный! И мягкий.

Потом он спросил уже серьезно:

— В какую же секцию ты нацелился?

Вопрос застал Юлу врасплох. Ему было безразлично, в какую. Лишь бы стать сильным.

Он молчал. Переступал с ноги на ногу и молчал.

— Видите ли, — вступил в разговор Венька. — Юлий Богданов давно мечтает укрепить мускулатуру. А вообще-то он — и в футбол, и на легкую атлетику… Можно и коньки…

— Понятно, — сказал тренер.

Он встал из-за стола — высокий, плечистый — и направился к дверям.

— Пошли, — кивнул мальчишкам.

Втроем они прошли по коридору и оказались в спортзале.

— Ну вот, — сказал тренер. — Покажи, что ты умеешь.

Он подошел к перекладине.

— Ну-ка, подтянись. Раз пять сможешь?

Перекладина была высоко. Юла подпрыгнул — не достал.

Снова подпрыгнул — и опять не достал. Тогда тренер взял его обеими руками за талию — раз! — и подкинул к перекладине. Юла повис. Нет, он знал, что пять раз ему ни за что… Ну, хотя бы разика три…

Он собрал все силы и стал медленно, с огромным напряжением подтаскивать тело к сверкающей металлической палке. Hо собственное туловище вдруг стало словно чужим: таким неуклюжим, таким грузным, как мешок с мукой. Юла дергался, извивался, корчился, но в конце концов все же дотянулся подбородком до холодной перекладины.

Он сразу расслабился, скользнул вниз и повис на вытянутых руках. Так висеть было легко и приятно. Висел бы и висел…

«Ну, передохнул — и хватит, — сказал себе Юла. — Ну, еще раз…».

Он сказал это строго. И напряг мускулы рук, и шеи, и плеч. Но тело почти не поднялось кверху. А руки так мерзко дрожали. И плечи тоже бил озноб.

«Ну! — велел себе Юла. — Ну же! Умри, а дотянись!».

Он собрал все остатки сил, все свое мужество. Напрягся так, будто сейчас, вот сию секунду решалось, жить ему или умереть.

И он второй раз коснулся подбородком перекладины.

Но тут силы вовсе оставили его. Как тюфяк, плюхнулся он вниз.

— Да… — сказал тренер. Он смотрел куда-то мимо Юльки. — Такие вот пироги, — сказал тренер. Он постоял, подумал. — Ну, что ж, мальчики, пойдемте ко мне.

В кабинете тренер пригласил ребят сесть и сказал:

— Как вы думаете, мальчики, зачем мы открываем спортивную школу?

Вопрос был из тех, которые Венька люто ненавидел. Это был даже не вопрос, потому что любому первокласснику ясно, зачем спортивные школы. Юла и Венька промолчали.

Но тренер, видимо, и не ждал от них ответа.

— Мы открываем спортивные школы, мальчики, — сказал он, — чтобы растить достойную смену нашим прославленным чемпионам. Растить новых мастеров, которые еще выше подняли бы знамя советского спорта.

Тренер остановился, приятно улыбнулся и черными, острыми глазами оглядел ребят. Согласны ли они? Не желают ли что-нибудь возразить?

Юла и Венька молчали.

— Поэтому к нам в школу мы отбираем самых одаренных, самых талантливых ребят, — продолжал тренер. — Самых перспективных. Понятно?

Юла и Венька молчали. Чего уж тут не понять?!

— И учтите: сверху, — тренер указал пальцем куда-то в потолок, — сверху нам спущен точный план. И с нас потребуют. Еще как потребуют! Чтобы мы каждый год давали восемнадцать перворазрядников. Не меньше! Вот какие пироги!.. — Он дружелюбно улыбнулся. Повернулся к Юльке.- A ты, мальчик, не огорчайся. Принять тебя мы конечно, не можем. Сам понимаешь… Бесперспективный ты. Но не унывай. Занимайся физкультурой дома и у себя в школе. Закаляйся, как сталь!

Тренер снова улыбнулся и потрепал Юльку по плечу. Был он такой симпатичный и добродушный и такой спортивный в своем синем тренировочном костюме. Загорелый, мускулистый.

Ребята вышли коридор.

— Сволочь! — хмуро пробормотал Венька. — Какая крупная Сволочь!

Глава V. ДЕМОБИЛИЗОВАННЫЙ

все-таки Юльке повезло.

Если что-то очень ищешь, в конце концов непременно находишь.

В тот день Юла собрался в школу пораньше. Договорился, что до уроков он у Веньки задачки по физике скатает.

Ну, спустился по лестнице во двор, вдруг видит — что за цирк?

По асфальту вниз головой, на руках, ходит какой-то дядька. Смешной такой. Ну ладно бы — парень молодой. Нет, дядька уже солидный, даже с лысиной. Лет ему, наверно, тридцать. Если не больше.

И вот ходит он вниз головой, в тренировочных штанах и майке. Похоже, что поставил себе дядька цель. Задание. Обязательно весь двор вот так, на руках, обойти. Двор, правда, не ахти как большой, но все-таки. Это ж тебе не комната! Двор!

Стоит Юла, смотрит. А дядька идет, и идет, и идет… Ноги над собой то вместе держит, то стрижет ими в воздухе, как ножницами. Обмерил так-таки весь двор. Опустился. Юльке подмигнул. Доволен.

Ну ясно. Когда какое-нибудь задание выполнишь — всегда приятно. Так уж человек устроен.

«Интересно, — подумал Юлька. — Откуда взялся этот циркач?».

Всех жильцов своего дома Юла вроде бы знает. А этого дядьку впервые видит. Забавный, между прочим, дядька. На щеке у него шрам. Как скобка. И еще — зубы очень приметные. Железные. Все подряд — железные, ровные-ровные. И когда смеется, кажется, у него их не тридцать две штуки, а все пятьдесят — так сверкают. Аж зайчики от них скачут.

Неужто он из какого-то другого дома специально утром к ним во двор забрался, чтобы вверх ногами походить? Странно.

Стоит Юла, размышляет, а лысый дядька меж тем взял гантели (они тут же, возле тумбы, лежали) и стал их поднимать-опускать и по-всякому ими размахивать. А гантели большие, чугунные.

«Наверно, в каждой штуковине килограммов пять, — прикинул Юла. — А может, и шесть? Очень даже просто».

А дядька вдруг, как нарочно, говорит:

— Алло, мальчик! Возьми-ка! — и небрежно так протягивает ему гантели. Обе вместе. Чтобы он их, значит, на тумбу положил.

Ну, Юла — пожалуйста! С радостью! Схватил чугунные эти чушки и — чуть не присел. С виду-то они не очень уж… А тяжелые — жуть!..

А дядька смеется.

Все пятьдесят зубов своих показывает. Рад. Это он, значит, пошутил.

…Пришел Юлька в школу. Где уж там задачки списывать- еле к звонку поспел. На уроке урывками, шепотом рассказал Веньке про циркача этого. Откуда такой объявился?

Венька сидит с Юлой за одной партой. Сидит чинно и смотрит физику прямо в рот. Будто Венька весь — сплошное внимание. А сам левым ухом Юлу слушает. Потому что Юла — слева.

Физик у них строгий. «Инквизитор». По школе ходят слухи, что он не просто учитель, а уже много лет диссертацию пишет. Значит, очень ученый. Самый ученый во всей школе. Потому что больше никто из учителей диссертаций не пишет. Это уж точно. Это десятиклассники говорили. И даже название его диссертации говорили. Но оно такое длинное и мудреное, Венька и то не запомнил. А Юла — и подавно.

Слушает Венька Юлу левым ухом, а потом шепчет:

— Все понятно… Он теперь в тридцать шестой квартире будет жить. Вместо бабки Насти. Он вчера переехал.

Шепчет Венька, как чревовещатель. Это в цирке такие выступают. Животом говорят. Вот и у Веньки — губы почти не шевелятся. Физик, конечно, не слышит. А Юла слышит.

А! Теперь все ясно. У них на лестнице, на той же площадке, где Юла, только в соседней квартире, с давних времен жила бабка Настя. Сколько помнит Юла, всегда она была старая- престарая. А последние годы и вовсе на улицу не выходила. Куда ей на четвертый-то этаж лазать?

Жила она тихо, неслышно, как мышь. Серенькая, маленькая. Только иногда откроет дверь на лестницу, ждет. Долго. На табуретку сядет и ждет. Увидит Юлу, попросит в магазин сбегать. Булку, да сахару, да чаю купить. Юле казалось, что, кроме чая с булкой, бабка ничего и не ест.

И никаких у нее ни детей, ни родных, ни друзей — совсем никого.

И вот недавно умерла бабка Настя. Умерла ночью тихо тихо, как и жила. Комнату ее управхоз запечатал большой сургучной блямбой. Так и стояла целый месяц пустая.

— А теперь, значит, вот этого циркача вселили.

— Он не циркач, — шепчет Венька, глядя прямо в рот физику. — Он офицер. Демобилизованный.

Ну, Веньке можно верить. Он всегда все знает.

И бывает же так: сразу как-то очень заинтересовал Юлу этот офицер. Хотя, казалось бы, чего он такого особенного сделал? На руках походил?

На следующий день Юла опять нарочно вышел из дому пораньше. И опять во дворе увидел лысого офицера.

Тот прыгал через скакалку. Да, Да! Как девчонка: крутил витую сине-красную веревочку и прыгал через нее. И на одной ноге, и на другой, и двумя вместе.