Читать интересную книгу «Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го (часть 2) [СИ] - Виктор Побережных

— Ты меня вообще слушаешь или как? — Яшка явно обиделся. — Сижу тут, как дурак, рассказываю ему о своих приключениях, А он о своём, девичьем размышляет!

— Яш! Да ладно тебе! — заёрзал я. Обидится – отомстит! А мстя Яшина… Я аж передёрнулся. Несмотря на службу в серьёзной конторе и немалый опыт, Яшка был настоящим иезуитом, когда считал, что человек его обидел. И самое невинное, что меня могло ожидать, это переход на сугубо деловые отношения. А в Яшином варианте это довольно неприятно. Начнёт делать "вид лихой и придурковатый", при этом восхищаясь моими высказываниями. Нужно спасаться!

— Яш, ты извини меня. Вспомнилось долбаное собрание. Только время зря потерял там. Лучше бы с бумагами посидел!

— А вот тут ты не прав, — Яша стал серьёзным, чем меня весьма озадачил. — Ты слишком несерьёзно относишься к этому. Я удивляюсь, что ты так и не осознал – неприятности по партийной или комсомольской линии, гораздо опасней, чем чисто служебные проблемы!

— Да понимаю я! — я обиженно передёрнул плечами. — Просто…

— Просто не осознаёшь! — перебил меня Яша. — Пойми. Советской власти чуть больше двадцати лет! Врагов действительно много, в том числе и скрытых. Или ты действительно считаешь, что мало кто хочет побарствовать или почувствовать себя "хозяином быдла"? Да полно таких! В том числе и среди носящих комсомольские или партийные билеты! И если мы все начнём как попало относиться к своим партийным обязанностям, в том числе и к посещениям собраний, начнём формально голосовать, не вникая в суть предлагаемого, то именно "баре" будут "на коне". Сколько уже таких тварей поубирали за последние годы? А они всё появляются и появляются! И с этим бороться нужно постоянно, на собраниях в том числе! А ты? Время теряю, время теряю…

— А ты не загибаешь, Яш? — я удивлённо смотрел на Зильбермана. Как-то так случилось, что до этой минуты у нас не возникало подобного разговора. Да и таким, хм, партийцем, я Яшу ещё не видел.

— Скорее преуменьшаю! И товарищ Сталин что говорит? По мере нашего продвижения вперёд, к социализму, сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться! — Яшка вскочил со стула и начал прохаживаться по кабинету. — И появление барствующих мразей неудивительно. Хорошо то, что "барей" проще выявить. А вот затаившихся, старающихся казаться своими… И вообще. Странно, что тебе командир ничего не говорил на эту тему. Видимо он понадеялся на твой слабенький мозг, зря он, явно переоценил его возможности, — и заржал, паразит!

Только я собрался высказаться насчёт "слабенького мозга", как зазвонил телефон.

— Стасов? Срочно ко мне! — и короткие гудки. Я положил трубку и озадаченно уставился на Зильбермана. Чего это с Мартыновым? Недавно же у него был? Спохватившись, что срочно, в переводе означает – бегом, я ломанулся из кабинета, не обращая внимания на округлившиеся глаза Зильбермана и его попытку что-то спросить.

Практически не запыхавшись я влетел в кабинет Мартынова. Почти как всегда, у него было жутко накурено. Алесандр Николаевич нетерпеливо указал мне на стул и продолжил изучение какого-то документа. Через минуту, закончив с чтением, он потёр лицо руками, вздохнул и откинувшись на спинку начал:

— Первым делом, Андрей, сообщаю. Хабаровск и Владивосток – пустышки, совпадение. Никаких агентов Германии или Японии. Простые сволочи, захотевшие нашими руками убрать с дороги мешающих им людей. Но сам принцип отбора документов признан весьма эффективным и внедрён во всех отделах внутренних дел и госбезопасности. Но это так, мелочи. Вот скажи мне такую вещь, Андрей. Представь, что ты руководишь нашими "ковбоями". Где ты будешь брать информацию по местам хранения ценностей?

Я в недоумении пожал плечами. Вроде говорено много на эту тему было. Но раз начальство переспрашивает – ответим.

— В справочниках, посвящённых этому периоду истории, в интернете, в архивах.

— А определив, что у нас история пошла по другому руслу? Что многое совсем не так, как указано в их данных?

— Тогда… — я на мгновение задумался. — Тогда заброшу доверенных людей, закупаю газеты, записываю и прослушиваю радио, в том числе негражданские передатчики. Особенное внимание на те районы страны, в которых наиболее вероятно нахождение ценностей. Ведь очень часто объявляют о выставках, открытии экспозиций и тому подобных событиях. Обратил бы внимание и на золотодобывающие предприятия.

— Всё верно, — Мартынов довольно улыбнулся и протянул мне документ, который изучал перед моим приходом. — На посмотри.

И что тут у нас? Так. Рапорт от спецгруппы радиоразведки. У нас и такая есть?! Интересно, интересно. Угу. В Свердловской области зафиксированы радиопереговоры на частотах, не используемых в настоящее время ни одним государством? В последние дни количество передатчиков значительно увеличилось, радиообмен также усилился. Так. Схема с указанием мест, откуда, по итогам радиопеленгации, наиболее часто велись передачи. Результаты наблюдений… Интересно, интересно! Замечено семь человек, проявляющих интерес к свердловской картинной галерее. А передатчиков восемь. Местонахождение восьмого запеленговать не удалось, только примерное направление.

— Александр Николаевич! Вычислили?!!!

— Похоже на то, очень похоже! — Мартынов довольно заулыбался. — Очень помог Максимов. Ты знал, что в вашем времени в радиопереговорах использовались совсем другие частоты чем сейчас?

— Нет, — я пожал плечами. — Что-то где-то слышал, но не интересовался.

— А Максимов знал точно! И именно он предложил создать аппаратуру, для прослушивания других диапазонов. Да и для армии новая аппаратура пригодилась. Очень пригодилась!

— Так мы что, в Свердловск? — я аж заёрзал от предвкушения.

— Ага. Счаз! — командир ухмыльнулся. — Кто-то тебя пустит туда. Там без нас есть кому поработать. Вчера Судоплатов, захватив Баха и его ребят туда вылетел. А мы будем сидеть и ждать! А чтобы ожидание не было скучным, слушай задание. Вспомни все виды одежды, в которой человек не будет особенно выделятся в том мире. Причём в разных обстоятельствах и социальных средах – от деревни до крупного города. После того как вспомнишь и запишешь, ко мне. А потом к горячо тобой любимым врачам. Всё, выполняй!

Вернувшись к себе и отчитавшись перед Яшкой, я задумчиво уставился на чистый лист бумаги. Значит наши всерьёз рассчитывают не только взять "ковбоев", но и получить доступ в тот мир! Лихо, лихо… А ведь может получиться! Если правильно высчитали место их следующей акции. А уж то, что за это взялся Судоплатов со своими головорезами… Все шансы на успех! А Мартынов хорош! Опиши одежду. Как описать? Хотя… Джинсы! Точно, "ливайсы" 501-й модели! Они почти не изменились, и любой человек в джинсе, не будет бросаться в глаза, ни в деревне, ни в городе! А с остальной одеждой и там разберутся. Приняв решение я не стал ничего записывать а сразу пошёл к командиру. — Следующие две недели мне очень напомнили времена моего первого знакомства с "мозголомами". Только в этот раз было одно значительное отличие – я просто не знаю, что именно у меня вытягивали из головы! На попытку узнать, Мартынов ухмылялся и принимался рассуждать о длинных носах, которые вечно отрывают. Поняв, что никто не собирается мне ничего объяснять, я попытался обидеться. Правда тут же понял, насколько это глупо, плюнул и продолжил работу. А работа у меня сменилась. Теперь, первая половина моего рабочего дня проходила за просмотром журналов мод из САСШ. В один из моментов мне вспомнилась дурацкая шутка про "юдашки от какашкина и какашки от юдашкина", я так захихикал при этом, что Зильберман с большим трудом удержался от вызова "людей в белых халатах с добрыми лицами". Поняв же причины моего хихиканья и выслушав несколько историй и анекдотов про моду и модельеров, он сам стал вести себя не лучшим образом. То есть так же дебильно похохатывал, глядя на некоторые фото из журналов. "Серьёзности" добавляли и молодые, вернувшиеся из командировки. Их приходилось отгонять от стола – слишком велик был риск повреждения модных журналов ядрёной слюной молодых сотрудников. После обеда я направлялся либо к Меркулову, либо к Фитину, где в присутствии ещё двух-трёх не знакомых мне "гражданских", показывал, какую одежду можно было бы носить и в двухтысячных, не выглядя при этом клоуном. Причём иногда я ловил себя на мысли, что в некоторых вещах ходил бы с удовольствием, естественно, что в своей "прошлой" жизни. Вообще, то, что я узнал об Америке сороковых годов, заставило меня всерьёз задуматься. Та Америка, которую я знал в 90-х и двухтысячных, отличалась от неё же середины двадцатого века, как допетровская Россия от России девяностых двадцатого века. Может сравнение не ахти, но именно такая ассоциация всплыла в моей голове. Вернее даже не сама Америка, а американцы. Женщины на фотографиях и кадрах киножурналов (которые мы иногда просматривали в зале, превращённом в спецкинотеатр) выглядели Женщинами. А мужчины – Мужчинами, без намёка на педерастию. Но как же доставали меня "отцы-командиры" и ребята в гражданке! Их интересовали абсолютно все моменты, касающиеся как внешнего вида людей моего мира так и особенности поведения в тех или иных ситуациях. В какой-то мере мне помогло, что в Штатах появилось течение "комбинируй и носи" и возник спортивный стиль в одежде, чем-то напоминающий привычный мне. При одном из моих объяснений, мужики впали в лёгкий ступор. До них никак не могло дойти сочетание костюма, или просто пиджака, и футболки. Пришлось долго распинаться и объяснять, что в том мире это нормально. Попутно, объяснил про дырявые джинсы. Вообще, за каждым таким объяснением, тянулась куча других. Иногда казалось, что конца-края этому не будет! Но двадцатого апреля суета вокруг моды резко прекратилась.