И все за то, что утром у вокзала ты так легко меня поцеловала. Ярослав Смеляков. Избранные произведения в двух томах. Москва, "Художественная литература", 1970.
МАЙСКИЙ ВЕЧЕР Солнечный свет. Перекличка птичья. Черемуха - вот она, невдалеке. Сирень у дороги. Сирень в петличке. Ветки сирени в твоей руке.
Чего ж, сероглазая, ты смеешься? Неужто опять над любовью моей? То глянешь украдкой. То отвернешься. То щуришься из-под широких бровей.
И кажется: вот еще два мгновенья, и я в этой нежности растворюсь,стану закатом или сиренью, а может, и в облако превращусь.
Но только, наверное, будет скушно не строить, не радоваться, не любить расти на поляне иль равнодушно, меняя свои очертания, плыть.
Не лучше ль под нашими небесами жить и работать для счастья людей, строить дворцы, управлять облаками, стать командиром грозы и дождей?
Не веселее ли, в самом деле, взрастить возле северных городов такие сады, чтобы птицы пели на тонких ветвях про нашу любовь?
Чтоб люди, устав от железа и пыли, с букетами, с венчиками в глазах, как пьяные между кустов ходили и спали на полевых цветах. Ярослав Смеляков. Избранные произведения в двух томах. Москва, "Художественная литература", 1970.
ДОЧЬ НАЧАЛЬНИКА ШАХТЫ Дочь начальника шахты в коричневом теплом платке на санях невесомых, и вожжи в широкой руке.
А глаза у нее верьте мне - золоты и черны, словно черное золото, уголь Советской страны.
Я бы эти глаза до тех пор бы хотел целовать, чтобы золоту - черным и черному - золотом стать.
На щеке ее родинка знак подмосковной весны, словно пятнышко Родины, будто отметка страны.
Поглядела и скрылась, побыла полминуты - и нет. Только снег заметает полозьев струящийся след.
Только я одиноко в снегу по колено стою, увидав свою радость, утративши радость свою. Ярослав Смеляков. Избранные произведения в двух томах. Москва, "Художественная литература", 1970.
МОЕ ПОКОЛЕНИЕ Нам время не даром дается. Мы трудно и гордо живем. И слово трудом достается, и слава добыта трудом.
Своей безусловною властью, от имени сверстников всех, я проклял дешевое счастье и легкий развеял успех.
Я строил окопы и доты, железо и камень тесал, и сам я от этой работы железным и каменным стал.
Меня - понимаете сами чернильным пером не убить, двумя не прикончить штыками и в три топора не свалить.
Я стал не большим, а огромным попробуй тягаться со мной! Как Башни Терпения, домны стоят за моею спиной.
Я стал не большим, а великим, раздумье лежит на челе, как утром небесные блики на выпуклой голой земле.
Я начал - векам в назиданье на поле вчерашней войны торжественный день созиданья, строительный праздник страны. Ярослав Смеляков. Избранные произведения в двух томах. Москва, "Художественная литература", 1970.