Лэнсинг сглотнул.
- Да.
- Когда вы отопрете дверь номер сто тридцать шесть, вы обнаружите дюжину игральных автоматов, стоящих вдоль стены. Подойдите к пятому, считая слева - к пятому: один, два, три, четыре, пять - и сунете в него доллар. Он совершит определенные действия, и когда они завершатся, вы отправитесь к номеру семь и сунете в него еще доллар...
- Когда я суну доллар - надо ли тянуть за рычаг?
- Конечно же, потяните за рычаг. Вы когда-нибудь играли на автоматах?
- Разумеется. Разве можно этого избежать?
- Именно так. Все ли у вас в памяти?
- По-моему, да.
- Тогда повторите это, будьте добры. Я должен в этом убедиться.
Лэнсинг повторил инструкцию.
- Чудесно, - резюмировал автомат. - Держите это в памяти. Я бы советовал вам отправиться побыстрее, пока вы не забыли инструкций. Вам потребуется два серебряных доллара. Кстати, они у вас есть?
- Наверняка нет.
- Ну, тогда вот они. Мы не хотели бы возводить преграды на пути к тому, что просим вас сделать. Мы страстно желаем, чтобы вы выполнили эту процедуру как можно точнее.
В лотке автомата что-то звякнуло.
- Валяйте, - подзадорил его автомат. - Валяйте, берите.
Ленсинг наклонился, взял два серебряных доллара и положил их в карман.
- Вы уверены, что держите это в памяти? - не унимался автомат. - У вас нет вопросов?
- Да, пожалуй, один найдется. К чему это все?
- Не могу сказать конкретно, это было бы против правил. Но могу вас уверить, что при любом итоге вы получите громадные выгоды.
- И что же это будет? Какие выгоды?
- Это все, профессор Лэнсинг. Больше я ничего не могу вам сообщить.
- Откуда вы знаете мое имя? Я не говорил вам, кто я такой.
- Могу вас уверить, что в этом не было необходимости, - сообщил автомат. - Я знал вас заранее.
Сказав это, автомат щелкнул и отключился, снова погрузившись в темноту и безмолвие.
Лэнсинг размахнулся и пнул автомат - наверно, пинок предназначался не этому автомату, а всем игральным автоматам вообще, которые уже многие годы проглатывали его четвертаки, а потом фыркали ему в лицо.
Автомат тут же дал сдачи и попал в лодыжку. Эдуард не видел, как тот сделал это, но как-то ухитрился. Лэнсинг попятился. Автомат попрежнему стоял темным безмолвным силуэтом.
Потом Лэнсинг развернулся и, прихрамывая, вышел из комнаты.
4
Дома Лэнсинг приготовил себе выпить и сел у окна поглядеть, как угасает день, стараясь убедить себя что все это чепуха. Такого просто не может быть - и все-таки он знал, что все было на самом деле. Чтобы убедиться в этом, он сунул руку в карман и позвенел серебряными долларами. Уже многие годы у него не было в руках серебряного доллара, не говоря уже о целой паре. Вытащив их на свет, Лэнсинг внимательно оглядел монеты и обнаружил, что обе они почти новые. Все монеты, в которых достаточно серебра, давным-давно захватили спекулянты и коллекционеры. Ключи с пластмассовой биркой лежали на столе, куда он бросил их, вернувшись домой. Лэнсинг протянул было к ним руку, но опустил ее, даже не прикоснувшись к ключам.
Сжав в руке стакан, содержимое которого даже не попробовал, Лэнсинг неподвижно сидел в кресле, прокручивая в уме события, и не без удивления отметил, что чувствует себя не очень чистым и пристыженным, будто совершил нечто неприглядное. Пытаясь разобраться в этом ощущении, он пришел к выводу, что для подобного нет абсолютно никакого повода, если не считать заход в комнатку у Ратскеллера. Такой поступок вряд ли можно считать нормальным. За всю свою жизнь он ни разу никуда не пробирался украдкой; не крался он и в этот раз, во всяком случае внешне - но открывая дверь в заброшенную кладовку, он чувствовал себя так, будто делает это тайком, словно совершая нечто не соответствующее его положению преподавателя в небольшом, но уважаемом колледже. Пожалуй, кое-где такой колледж могли бы назвать даже изысканным.
И тут же Лэнсинг признался себе, что хождением на цыпочках и ощущением собственной нечистоплотности дело не исчерпывается. Думая об этом, он понял, что есть еще что-то, в чем он не хочет признаться даже себе. Есть еще одна вероятность, которую хотелось бы проигнорировать. Это признание далось ему не без труда: Лэнсинг подозревал, что он стал... Нет, вряд ли это так. Если это всего лишь шутка, розыгрыш инфантильных студентов, то она не пошла бы дальше заманивания его в кладовку для обнаружения игрального автомата. Но ведь автомат говорил с ним - хотя даже это при соответствующей подготовке можно было записать на магнитофонную ленту, которая запускается при нажиме на рычаг.
Но ведь все было совсем не так! Автомат не только говорил с Лэнсингом, но и он говорил с автоматом, тот даже поддерживал беседу. Ни один студент не в силах создать запись, поддерживающую связный разговор. А ведь разговор был вполне связным и логичным: Лэнсинг задавал вопросы, автомат отвечал, попутно давая соответствующие инструкции.
Так он не придумал ничего путного; во всяком случае, это не студенческий розыгрыш. Автомат даже дал ему ответный пинок; лодыжка до сих пор побаливала, хотя хромать Лэнсинг перестал. И раз уж это не розыгрыш, пусть даже гениальный, то что ж это такое, на милость Божью?
Лэнсинг поднес стакан к губам и выпил виски залпом, впервые в жизни поступив подобным образом. Он никогда не пил виски залпом, а только прихлебывал помаленьку - хотя бы потому, что плохо переносил алкоголь.
Покинув кресло, он начал вышагивать по комнате из угла в угол, но это ничуть не помогло - Лэнсинг по-прежнему не мог придумать ничего путного. Поставив пустой стакан в буфет, он вернулся в кресло.
"Ну ладно, - мысленно сказал он себе, - хватит играть с самим собой, оставим попытки оградить себя от излишнего риска, откажемся от мысли, что нам не дозволено выглядеть дураком. Подойдем к этому событию с самого начала и раскрутим его до конца.
Началось все со студента Джексона. Если бы не Джексон, ничего подобного не случилось бы. И даже до Джексона - дело было в работе Джексона, чрезвычайно хорошей работе, особенно для такого нерадивого студента, как Джексон; вот только в ней был и ссылки на липовые источники. Именно эти ссылки заставили Лэнсинга написать записку и сунуть ее в почтовый ящик Джексона. А может, Лэнсинг вызвал бы его и без этих ссылок, только по подозрению, что тому помогал кто-то из специалистов. Лэнсинг повертел в голове такую возможность, но решил, что вряд ли стал бы утруждаться. Раз уж Джексон пошел на подлог, то и Бог с ним - если он кого и оставил бы в дураках, то только себя. Если вызывать его из-за этого, вышла бы неприятная и ни к чему не ведущая сцена, потому что доказать подлог просто невозможно.
"Итак, - решил Лэнсинг, - напрашивается вывод, что все это подстроено, причем весьма грамотно - либо самим Джексоном, либо Джексона использовали просто потому, что он оказался под рукой". Похоже, Джексон не очень-то проницателен, да и не слишком деятелен, чтобы устроить такое в одиночку - хотя кто знает? С такими людьми, как Джексон, никогда нельзя ничего сказать наверняка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});