«Отлично справился, ничего не скажешь», — со злостью думал он.
Отец поступил бы мудрее. Он сумел бы найти нужные слова и сплотить вокруг себя тех немногих верных людей, что у него остались. Как ему удавалось так быстро ориентироваться во всем и не совершать ошибок?
Но спросить его об этом было уже невозможно.
— Пора, Ваше Величество.
Эйдон подвел под уздцы снаряженную в дорогу лошадь и помог своему королю подняться в седло.
Прозвучала отрывистая команда, и несколько дюжин всадников понеслись на юг, по петляющему среди высокой травы тракту. Позади остались лишь опустевший лагерь и остатки обреченной армии, по-прежнему сражающейся за своего короля.
* * *
Солнце перевалило зенит. Отряд сошел с наезженного тракта и выступил в сторону темнеющего на горизонте леса. Король Герран ехал молча; он опустил голову, хотя и с интересом прислушивался к редким разговорам в надежде услышать подробности того, что произошло этим утром. Задать прямой вопрос он отчего-то не решался.
Кунрад, который всё это время не отходил от Геррана ни на шаг, будто бы прочёл его мысли. Несильно ударив лошадь пятками, старик нагнал ехавшего в голове отряда Эйдона и о чем-то негромко спросил.
— На юг, — охотно ответил капитан. — Встанем лагерем на холме Сальви. Оттуда отправимся дальше, на юго-запад, к Формо, а затем за озеро Тирсин.
— Я против того, чтобы Его Величество приближался к Шепчущему лесу и тем более к Сальвийскому холму. Руины небезопасны.
— Что? Это ещё почему? — удивился Эйдон. — Мои люди перевернули там каждый камень и не нашли ничего подозрительного. Поверь, там уже лет сто никого не было.
— А почему так, ты не подумал? — сурово спросил Кунрад. — Хочешь затащить Его Величество в это проклятое место?
— Да вас, книжников, послушать, то других мест, считай, и нет, — немедленно парировал Эйдон. — Чуть что вдали от дороги, и вы уже кричите: «проклятие!», «нечисть!», «злой дух!». — Внезапно его лицо приняло совершенно серьезное выражение. — А ты подумай вот о чем: кто станет искать нас на «проклятом холме», о котором не каждый местный знает?
— Что за холм? — громко спросил Герран, который не только успел догнать спорщиков, но и уже какое-то время с интересом прислушивался к разговору.
Кунрад поджал тонкие губы и бросил на Эйдона испепеляющий взгляд.
— Самый обыкновенный, Ваше Величество, — ничуть не смутившись, ответил капитан, натягивая поводья. — Во времена Великого Единения была там то ли башня, то ли дом, в котором этот Сальвий жил — теперь только фундамент и остался. Кажется, ваш уважаемый наставник считает, что холм облюбовала какая-то нечисть, и поэтому мы должны заночевать прямо в поле, на муравейнике. Я верно излагаю?
— Вы передёргиваете, капитан, но суть уловили верно. Я настаиваю, что холм может быть опасен.
— Мои люди пробыли там три дня. Происшествий нет.
— И вы готовы рискнуть?
Эйдон скрестил руки на груди.
— Я готов выслушать ваши предложения.
— Вернуться на тракт и направиться в Больфано. В конце концов, там находится дядя Его Величества, его мать и сестра, не говоря уже об остальных членах королевской семьи. Если столицу возьмут в осаду…
— Возьмут, возьмут, теперь в этом можно не сомневаться. Но это случится не раньше, чем через две-три декады, а мой человек уже во весь опор скачет в столицу с сообщением от имени Его Величества. Как только Агон… принц Агон, — поправился Эйдон, поймав неприязненный взгляд Кунрада. — Так вот, как только принц Агон получит сообщение, он сразу же вывезет королевскую семью на восток. Нам же следует отступить вглубь страны, где Его величество сможет в безопасности планировать дальнейшие действия.
— Но как это будет выглядеть со стороны? — нахмурился Кунрад. — Дворяне будут внимательно следить за каждым нашим шагом и, поверьте, ничего не упустят. Будет непросто объединить знать, если все решат, что Его величество малодушно оставил столицу и не смог или — что ещё хуже — не захотел защитить свою собственную семью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Возможно, — серьезно кивнул Эйдон. — А может быть, они увидят в этом мудрое и своевременное решение Его величества. В любом случае решать это не нам.
С этим словами Эйдон вопросительно посмотрел на Геррана.
Молодой король, застигнутый врасплох таким резким переходом, нерешительно перевел взгляд с одного мужчины на другого. И подумать было о чем: Кунрад был человеком осторожным, порой даже слишком, и рассудительным; к тому же он хорошо ориентировался в обстановке внутри королевства. Если он говорит, что им будет сложно привлечь знать на свою сторону, значит так оно и будет. А без поддержки Геррану не обойтись — особенно без поддержки своего собственного дома Бьяла.
В то же время Эйдон, казалось, всё продумал. Разумеется, Геррану не понравилось, что капитан раздаёт приказы от его имени, но и не признавать, что это играет ему на руку, он тоже не мог. Королевская семья получит подтверждение, что Герран о ней не забыл, так что повода для обиды у неё у не будет. А пока сам король Герран находится в безопасности и способен объединить вокруг себя великие дома и мелкую знать, Эм-Бьяле не придется заключать мир на позорных и грабительских условиях Форстена.
Во всяком случае, это случится не так быстро.
Герран решился.
— Мы едем к холму.
* * *
Дорога окончательно измотала всадников; лица становились всё мрачнее, все реже слышались разговоры, головы одна за другой опускались на грудь. На закате дня отряд пересек травянистую равнину и остановился на вершине пологого пригорка, за которым начинался обширный Kathlinn — Шепчущий лес.
— Вон там, видите? — щурясь от солнца, сонно спросил Эйдон. Он проспал добрую половину пути прямо в седле. — Три кедра, немного возвышаются над остальными. Сальвийский холм.
Герран рассеянно кивнул и тронул поводья. Капитан не обманул: холм Сальви и правда можно было найти только если точно знать, где искать.
Вереница всадников медленно потянулась за своим королем, а Кунрад, задержавшись на вершине, задумчиво оглядел раскинувшийся в низине и тянущийся вдаль лес. Почему Эйдон выбрал именно это место? Мог ли у него быть какой-то умысел?
Старик поспешно отогнал эту мысль прочь. Разве Эйдон не вырос вместе с покойным королем Аттино и принцем Агоном? Наверное, их даже можно было назвать друзьями — насколько это слово могло быть применено к знати. Эйдон был последним человеком, которого можно было бы заподозрить в предательстве.
Кунрад тяжело вздохнул и отпустил поводья, позволяя лошади самой найти дорогу вниз. Навстречу ему уже поднимались часовые — похоже гвардейцы решили не упускать возможности и, пользуясь тем, что пригорок надежно укрывает отряд от посторонних глаз, встали на привал.
— Капитан Эртон, — Герран окликнул Эйдона, когда тот неуклюже сполз с седла и удобно уселся у поваленного дерева.
— Слушаю вас, Ваше Величество.
— Ты сказал, твои люди устроили укрытие на холме Сальви ещё три дня назад, — медленно проговорил король, изучающее разглядывая полутемный лес. — Скажи, ты знал, что оно нам понадобится?
Обменявшись короткими взглядами, гвардейцы заинтересованно пододвинулись поближе. Вероятно, многим хотелось задать своему капитану этот вопрос.
— Да, — просто ответил Эйдон. — Я знал.
Он выдержал испытующий взгляд Геррана и продолжил:
— Риос Диеро, Ваше Величество, не воевал ни дня в своей жизни. Армией командовал ваш отец. Когда его не стало, я сразу понял, что… что укрытие нам понадобится. Несколько ваших гвардейцев родом из этих мест, они и предложили использовать Сальвийский холм. Остальное вам известно.
— Почему же отец вообще сделал герцога Диеро генералом? — удивился Герран.
— Политика, Ваше Величество. — Губы Эйдона скривились в усмешке. — Насколько я могу судить, у вашего отца попросту не было выбора. Диеро бывают очень… убедительными. Не говоря уже о том, что их люди составляли почти треть нашей армии.