протянул Эльриан — здесь все дамы старше нас на 4 года минимум, к тому же ручаюсь всех симпатичных уже разобрали в жены или невесты. Не хочу довольствоваться остатками с барского стола!
— О да ты привереда, Ри — воскликнул Нат — но это ты зря, вот посмотришь, будет белый танец, к тебе толпа девиц набежит, красавчик ты наш! — Однокашники дружно захихикали.
Прозвучали приветственные слова ректора, упомянувшего и «дорогих гостей» с Мориона и бал был объявлен открытым.
Под торжественную музыку пары выстроились в шеренгу и двинулись по залу, совершая определенные слаженные движения. Пары сходились, расходились, выводя на паркете сложный рисунок танца. Первый номер, Наджар аль Аджани, опередивший Эльриана на четверть балла по итогам года, провожал это зрелище удивленными глазами.
— Что это за действо? — с легким «азиатским» акцентом спросил он у товарищей — И это ваши знаменитые танцы? Детская игра «ручеек» какой-то!
— Церемониальный танец — спокойно объяснил Эльриан — им обычно на Терре открывают торжественные официальные балы.
— И как он называется?
— Полонез.
— И ты его тоже умеешь танцевать? — спросил Нат.
— Умею, но не люблю — ответил Эльриан — его учат одним из первых во всех школах танцев.
— И откуда ты такой образованный взялся, — подколол его Нат, — много всякого ненужного знаешь.
Эльриан прикусил язык. — В танцевальном кружке объясняли, — как можно равнодушнее пояснил он — я в старших классах увлекался.
В это время полонез закончился, и к компании подошел Юстиниан, держа под руку красивую, совсем молодую девушку, яркую брюнетку с блестящими темными, слегка волнистыми волосами, собранными в хвост на затылке, и большими миндалевидными глазами цвета горького шоколада.
— Вот, Белль, хочу познакомить тебя с нашими гостями с Мориона — курсантами Академии Астронавтики. — представил ей молодых людей Юстиниан — Ребята, знакомьтесь — моя подруга детства, почти невеста и любовь всей жизни — леди Аннабель Лански!
С самого утра Аннабель была в плохом настроении. Его не улучшило даже новое платье, выбранное специально для этого дня — темно-голубое, со слегка заниженной талией, и юбкой до середины икры из многослойных шифоновых воланов чуть темнее основного тона платья. Такими же воланами заканчивались и рукава 3/4. Небольшое декольте украшала нитка крупного натурального жемчуга, в ушах — жемчужные серьги. Для недовольства имелись две причины — во-первых, предстоял бал с Юстинианом, не пойти на выпускной бал с будущим женихом было невозможно, к тому же Аннабель танцевать умела и любила. Она занималась бальными танцами очень серьезно, раз уж ей не разрешили поступить в Академию балета. Вся семья тогда с жаром объясняла бунтарке, что одной из наследниц богатейшей промышленной империи с капиталом в триллионы золотых галактов, танцевать на сцене невместно. Сдалась девочка только посмотрев снимки измененных стоп балерин — несмотря ни на современные методы лечения, ни на прогрессивные материалы пуант, справиться с этой профессиональной проблемой до конца не удавалось. Белль очень гордилась своими изящными ножками и, увидев результат «порхания» по сцене, сдалась. Вся проблема танцев на балу была именно в Юстиниане, совершенно не умевшим танцевать и не желающим этому учиться, даже в угоду любимой девушке. Значит, ей предстояло окончить вечер с оттоптанными ногами, понуро стоящей в компании приятелей Юсти, ведущих заумные разговоры о каких-то головокружительных маневрах в космосе, с завистью глядя на скользящие по залу пары, и отказывая приглашающим её кавалерам — Юстиниан был жутко ревнив.
Во-вторых, опять пришлось выдерживать увещевания женской половины семьи, получившей повод вновь начать ее убеждать, что будущий брак с Юсти — очень плохая идея, велика возможность генетической несовместимости, они ведь троюродные брат и сестра! Не лучше ли начать присматриваться к другим молодым людям, ведь на Юстиниане свет клином не сошелся, просто она упрямо ни на кого больше не смотрит. Даже хотели запереть ее дома по совету прабабки Бернардетт, которая все вспоминала свою молодость, когда она, дочь крупнейшего финансового клана, и не мыслила себе другой судьбы, кроме как свадьбы с намеченным для нее выгодным клану женихом, и как ее дорогой покойный Серж оказался любовью всей ее жизни! В конце концов, дамы все же отступили и отпустили девушку после слов ее матери:
— Будет сидеть дома, вообще никого не найдет, пусть идет, там будет много молодых людей, вдруг кто-то из них Белль заинтересует.
И Аннабель с испорченным вдрызг настроением вырвалась все-таки на волю. Марита Лански, жгучая брюнетка, грандесса испании, наследница нескольких герцогских титулов, которые, несмотря на уничтожение на Терре границ и государств, все еще чтили на ее исторической родине, дождавшись ухода дочери, пояснила для неодобрительно глядящих на нее родственниц: — У меня есть какое-то предчувствие, что в судьбе дочери этот бал будет очень важен.
Дамы молча уставились на нее. Они знали о потрясающей интуиции Мариты, столько раз оказывавшейся правой, и доверяли этому ее чувству.
Всю долгую дорогу к Университету Космоса, откинувшись на спинку сидения одного из персональных авиоников семьи Лански, Белль попыталась проанализировать разговор с родными. Нет, она отдавала себе отчет, что ее любовь (а любовь ли?) к Юстиниану не была всепоглощающей страстью, а скорее спокойной привязанностью, но в то же время она не видела никого другого, с кем бы ее тянуло постоянно встречаться, с кем бы она планировала идти по жизни вместе. Всегда, с детства, с ней рядом был Юсти и только Юсти, и ей не хотелось ничего менять.
Вот и сейчас, подойдя под руку с Юстинианом к группе его подопечных — курсантов с далекого Мориона, Аннабель довольно равнодушно окинула взглядом стоящих группой стройных, подтянутых молодых людей в полувоенных мундирах и одну, довольно чужеродно смотрящуюся между ними, девушку в бальном платье такого же синего с серебром цвета. Задумавшись, что сейчас будет вальс, и что первые два-три танца Юсти точно будет танцевать с ней, она уныло представила это неуклюжее действо, очнувшись только услышав свое имя, которое, несколько бахвалясь, произнес ее спутник — Леди Аннабель Лански!
И тут, как по заказу, раздались звуки вальса.
— Простите, друзья, представлю вас после танца! — провозгласил Юстиниаи и повел девушку в центр зала. Эльриан смотрел вслед танцующей паре и пытался разобраться в охватившем его странном чувстве. Пожалуй, впервые в жизни, он смотрел на девушку с таким интересом. По жизни он считал себя прагматиком, прекрасно сознавая свое положение, свою ответственность перед семьей и государством, он понимал, что даже четвертый сын правящей семьи для девиц является лакомой добычей, и старался избегать незнакомых девушек вообще. Решимости не поддаваться на заигрывания девиц