– Так прозвали на улице… Мыша… белая, маленькая, в каждую щель пролезть могу…
Над нами вороны летают, крыльями машут, ветер поднимают, словно паникуют.
– Имя твое мирское, что ли? – нахмурился, глаза багровыми стали.
– Ты меня Златой назвал, они Мышей… – всхлипываю. Понимаю, как это все звучит странно и неправдоподобно.
– А тебя как звать?
– Не помню… Я это… три года только последние помню, а больше ничего.
– Бродяжка без памяти? – недоверие в голосе.
– Угу. Потому и согласилась на предложение заманчивое. Поверь, не я София! Давай вернемся к Патрику, папаше, ты его тряхни пару раз, он со страху правду тебе выложит!
– А никчемный червяк тот? Неужто невесту свою не признал? Или тоже в обмане участвовал?
– Так я его только на церемонии и увидела. Я в фате была. И не общались мы с ним толком. «Да, нет, не знаю» – весь разговор. И Патрик меня к этому подготовил, тетку какую–то нанял, чтобы меня правильно говорить учила, и голос мне ставила.
Передернуло меня. Тогда мне все это нравилось. В роскоши жила. Ела до отвалу. Ванная теплая под боком. Искренне считала, что счастливый билет вытянула. Плюс Патрик аванс дал, купюры карман грели. Но кто в здравом уме про такую подставу подумает?
Между нами голова Марко вклинивается, вместо носа у него клюв и тело ворона. Крыльями машет, сначала оглушительно каркает, а потом человеческим скрипучим голосом орет.
От неожиданности и страха отступаю назад и падаю на землю. Жуткий видок у него. Может, сплю я все же? Не бывает таких мутантов в природе.
– Портал сейчас закроется, нам не удержать его долго. И застрянем мы в это земле окаянной! На милость короля уповать придется. Брешет птица! Тебя, хозяин, разжалобить пытается!
– Заткнись! Я правду говорю! – медленно отползаю от зловещей красной хрени, что пасть свою еще сильней разинула. Как они это… «портал» называли, ага, как же… адская воронка…
Бежать надо. Поднимаюсь на ноги и в другую сторону припускаю. Все силы собрала. От страха ничего не вижу, не чувствую, только мчусь, как подорванная. Когда находишься на волоске от смерти, скрытые резервы организма просыпаются. И не думала, что на такую скорость способна. По камням и корягам всяким, как горная лань прыгаю, боли не чувствую. Только адреналин и страх в крови, и желание выбраться из западни смертельной.
Порыв ветра все же с ног сбивает. Падаю и прямо лицом в лужу. Поднимает меня за шкирку. Не вижу, но уже безошибочно хватку инквизиторскую определяю.
– Решила заболтать меня бреднями своими, София, – имя с таким рычанием произносит, что листва с деревьев осыпается.
– Не врала я! – отплевываюсь от воды мутной.
– Лгунья! Лгунья! – Марко около нас летает и каркает. Так что хочется голову ему скрутить, чтобы навсегда заткнулся.
– Я ж говорю, к Патрику давай сходим! – вопль с губ срывается. Отчаяние охватывает. В воздухе запах неминуемой беды летает.
– Хитро, плутовка. Хочешь, чтобы портал закрылся.
– Сказочница! – каркает сраная птица.
И уже не обращая внимания на мои вопли, тащит меня в огненную пасть. Вороны нас плотным кольцом окружают, непрерывно каркают, и белые молнии в портал метают. У инквизитора крылья за спиной появляются. Ору, так что голос срываю. Хриплю. Пробую ударить, укусить, что угодно. Внутри портала молнии, искры пламени, там пекло, и мы летим в его сердцевину.
Если я когда–то представляла себе ад, то он выглядел именно так. Жуткий запах серы и гари. Вздохнуть нереально, в легких собрался едкий дым, еще немного, и все. Финиш. Такое пекло, что кожа плавится. Не могу крикнуть. Только, как рыба, хватаю ртом раскаленный воздух.
Мы летим по огненному коридору, окутанные пламенем. Красный цвет переливается, коридор расширяется, кажется, что это какая–то завораживающая оптическая иллюзия, и это пугает до безумия. Вороны летят спереди и разрезают молниями пространство. Инквизитор прижал меня к своей груди. Я крепко обхватила его шею. Только бы не отпустил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Не бойся, – хриплый голос у меня над ухом.
Каждое слово пропитано нечеловеческой силой, ему веришь безоговорочно. Он словно заряжает энергией. Дует мне в нос, и я делаю судорожный вдох. Его запах проникает в легкие и уничтожает там сгустки дыма. Появляется легкость. Еще сильнее прижимаюсь. Мы словно блуждаем в открытом космосе, только в красных переливах, яркий свет, мерцание и огонь, что сплавляет нас воедино. Я перестала себя чувствовать отдельно от инквизитора. Сокрушительное по своей силе чувство и жутко пугающее.
В какой-то миг виски сдавило так, что еще немного и голова моя треснет. И огненный тоннель выплюнул нас. Мы грохнулись в траву. Сперва подумала, что ничего не изменилось, все тот же лес. К сожалению, всего лишь показалось…
Инквизитор лежит на мне, придавливает своим огромным телом. Его лицо так близко. В глазах бурлит лава, переливается причудливыми узорами, как в калейдоскоп смотрю. Кажется, могу притронуться глазами, ощутить хаотичный бег лавы, прочувствовать, как огонь в меня перетекает. В черных вертикальных зрачках дымка появляется, пушистая, окутывающая, и я словно продолжаю парить в тоннеле, только теперь окутанная дивными ощущениями эйфории, и невиданного ранее кайфа.
Он тяжело дышит, а в мои губы, словно иголки раскаленные вонзаются, вдыхаю запах железа, пороха, и понимаю, так хорошо мне никогда не было. В тело его кольчуга впивается, а сквозь нее такой жар пробивается, что плавлюсь, а боли нет, только сладкие судороги в теле.
Инквизитор не двигается, а я тону в его глазах и спасения не прошу. Только губы болят, словно ждут чего–то.
– Хозяин захотел покрыть королевскую пташку, – над ухом карканье раздается.
А вместе с голосом скрипучим возникает грохот. Да такой силы, что земля под нами ходуном ходит, подкидывает меня, и еще сильнее в инквизитора вдавливает. Сокрушительную мощь в себя впитываю. Так жарко, словно огонь все тело ласкает, и мало мне огня этого. Одежда мешает ему разгуляться.
– Похоть… на чужое позарился… – вороны продолжают галдеть.
Но и еще какой-то грохот не прекращается, а только усиливается. Отрываю взгляд от инквизитора и на небо смотрю. Над нами багровое небо. И там звезды розовые взрываются, наподобие фейерверка. Только это не спецэффекты, все вокруг – другое, природа иная, иномирская. Точно в засаду угодила.
– Я тебе сейчас клюв вырву и в задний проход затолкаю,– инквизитор с рыком поднимается и воронов взглядом испепеляет.
Листья в лесу на деревьях темно–зеленые, почти черные. Деревья ветвями шуршат так, словно в ладоши хлопают. И земля неустанно ходуном ходит, не успокаивается.
– Это что, землетрясение? – оглядываюсь по сторонам, воздух тут тяжелый, серой пахнет. С трудом дышать получается. И это багровое небо… бррр… ад… вот теперь сомнений нет…
– Небеса нас встречают, – голос у инквизитора странный. Словно он сам удивлен.
– Сколько пташек водим, ни разу лес не приветствовал. И небеса салют в нашу честь не давали. И земля в радостных стонах не содрогалась! – У Марко снова рожа наполовину человеческой стала. Он летает над нашими головами, крыльями машет, и то ли каркает, то ли хохочет.
– Все не угомонишься, птица треклятая, – рычит инквизитор.
– Ой, не к добру все это! Не к добру! – Марко отлетел на безопасное расстояние и каркает дальше.
А мне холодно стало. Сама себя обматерила последними словами, что позволила себе валяться под чудовищем и ни разу по морде его не стукнула. В размазню превратилась. Стыд и позор мне!
Тут ветер сильный поднимается и мое разодранное платье невесты колышет. Поднимает его, и по коже касаниями проходится, словно ощупывает меня.
– Быстро сгинул, нечистый. Нечего тут уши греть, – в ладоши хлопаю. И ветер мгновенно затихает. Только деревья продолжают ветвями шевелить и земля никак не успокоится.
– Она Зорака прогнала! – снова надоедливое карканье. – Неспроста! Все неспроста!