Ушёл молча, чувствовала как у двери задержался и вышел.
7
Заснуть долго не могла, вздыхала, ворочалась, сопела, вертелась как уж на сковородке.
Зиф рядом тёрся, слышала как возле кровати мелко топотит, то по голове погладит меня, то по спине, то за руку подержит. Потом холодком в лицо пахнуло, словно облачком меня окутало, в носу защекотало, только после этого и заснула.
После завтрака, Зиф на колени ко мне уселся, всадник мелкий. Руку к моим губам приложил, предупредил «тсс», затем на сердце ладошку положил, долго слушал что-то, ёрзал поганец. Свою черепушку мне на грудь клал и опять слушал.
Потом глаз моих коснулся, затем голову мою наклонил к своей и держал так. Время от времени чувствовала словно его глаза в мои смотрят.
Долго так сидели, очень долго.
Тихонько повязку развязывает и медленно снимать начинает, не шевелюсь, глазами закрытыми в его глаза смотрю, не разрываю контакт.
Время идёт, потом словно тепло по телу разливаться стало, он чуть-чуть отстраняется от меня и по ресничкам пальцем проводит.
— Уже можно? — спрашиваю, — Я тихонько, да?
Медленно, очень медленно приоткрываю глаза и вижу глазницы Зифа, в них два ярких «задорных» огонька, улыбаюсь ему, но по сторонам боюсь глядеть, опасаюсь.
— Зиф, ты за меня решение принял, сам? Или помогли?
На себя показывает, голову приподняв с гордостью и руками за шею меня обнимает, крепко-крепко, словно ребёнок. «Я тебя тоже люблю» шепчу ему.
Начинает дурачиться сидя у меня на коленях и качать ногами.
Вижу комнату, с картинкой я ошиблась, она лучше, на много лучше, уютная. Кровать ещё больше, чем представляла, да и стол тоже, дверь высокая метра два с половиной, минимум.
Волнуюсь, словно из спячки долгой вышла. Окон нет — первое совпадение с картинкой в голове.
Встаю:
— Куда пойдём? — заявляю бодрым голосом, полным оптимизма.
Зиф качает головой «ой-ой-ой».
— Ты веди, куда сам решишь, обещаю быть послушной, правда-правда, — улыбаюсь.
Взял за руку и мы вышли из комнаты.
Коридоры, повороты, двери, много дверей. Окон нет, воздух то свежий, то тяжелый, то приторно сладкий.
Иногда кажется, с запахом страха и привкусом горечи во рту.
В такие коридоры мы не заходим.
Не звука не слышим, не стона, только Шаги. Останавливаемся.
Знакомые шаги, которого из них? Первого, они тяжелые и интервал между шагами больше. Помню как в комнату ко мне входил, как стул ставил и меня усаживал, всё помню. Остановилась и напряглась. А он идёт, словно добычу с трудом свою тащит или стул для кого-то.
Стою, руку Зифа стиснув крепко. Вот и он, показался из-за поворота.
— Гуляете? В гости зайдёте?
— Нет. — отвечаю и Зиф мотает головой.
— Ладно, нет так нет, как знаете. В следующий раз, когда будет скучно милости прошу, обещаю не материться и руки держать при себе. Привет брату, Стрекоза.
Проходит мимо, минута или меньше, резко разворачивается:
— А ну стой!
Замираю в страхе. Он подлетает ко мне, и за плечи хватает, в глаза мои смотрит с любопытством затем со злостью, эмоции так и пляшут на лице.
— Чёрные, как зеркало блестят, но всё же чёрные. Какие до этого были?
— Голубые, — упираюсь руками ему в грудь, — Отпусти, прошу, — убирает руки и отпускает меня.
Уходит быстрым шагом, слышим только эхо: «блядь, не слова мне не сказал».
Если бы не знала его, а встретила впервые, решила бы «а он даже ничего», рога длинные, сантиметров двадцать, слегка изогнутые назад. А они ему идут, брутальный с ними такой, интересно они тяжелые или нет?
8
— Ты опять не к стати.
— Я Стрекозу видел, почему мне не сказал?
— Что не сказал?
— Как глаза вылечил, скажи, пожалуйста. Не молчи, что за секреты, мы же братья.
— Быстро однако, догадывался что Зиф может, но не ожидал, и так быстро. Поздравляю, ты первый увидел не считая Зифа.
— Да у тебя не твари, блядь, а настоящие волшебники. Попроси пусть сделают мне такую же Стрекозу, а?
— Ну ты и придурок, сколько тебе уже напомни?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Совершеннолетий, если забыл. Когда вернёшь её, скоро?
— Ещё не знаю, нас пока не торопят. От неё — руки держи по дальше, а то тварей не напасемся.
На следующий день встретили второго. Этот лучше, выше, силой от него веет, рога офигенные в верху с не большим завитком, и весь такой, такой…
— Смотрю порядок у вас полный и идиллия. Быстро решения принимаешь.
— Это Зиф, проявил инициативу, — отвечаю.
— Зиф? Но ты, не возражала. Значит скоро домой, готовься, хотя что тебе готовиться? Правда Зиф?
Продолжает:
— Через пару-тройку дней загляну к вам, гляди и разойдемся. Молодец Зиф, не ожидал прыти от тебя такой, пока она здесь — от работы тебя освобождаю. Не вижу радости?
Зиф, как китайский болванчик радостно закивал головой.
— Кстати, брат просил сделать ему такую же Стрекозу, сможешь Зиф? — с усмешкой спрашивает.
Зиф мотает головой «нет».
— Вот и я ему также. Ладно пора мне, дела. Теперь и за тебя работать, Зиф, — подмигивает мелкому и уходит в один из коридоров.
Осваиваю территорию и не скучаю, рядом Зиф. Завтрак, прогулка. Обед, прогулка. Ужин, в домике сидим, играем с Зифом, дурачимся.
Сегодня новое крыло коридора изучаем. Тихо, почти темно. Потом резко Зиф мою ладонь сжимает, а он сильный, не замечала.
— Туда нельзя? — чувствую его страх. — Боишься? Там такие как ты? — «нет» машет, сжал мою руку, ещё крепче. — Кто-то хуже всех? Ай, больно же. Хорошо, уходим, поняла, поняла уже, отпусти.
9
Этот коридор хорошо освещён, дверей двадцать или может тридцать. За каждой… запах крови и смерть, здесь ошибок не допускают, результат… один… шанса выжить нет…
У одной двери останавливаюсь. Почему, не знаю. Зиф рядом стоит, тишина. Минута, две и… дверь открывается:
— Чего стоите, не решаетесь войти? Смелее. Кусаться не буду. Смотрите кто тут у меня. Заглядываю и не смело ступаю вперёд.
Мужчина с голым торсом, в крови, раны только на плечах вижу. Руки в цепях, растянуты в стороны, стоит на коленях, голова опущена, дышит с хрипом.
— За что он здесь?
Мой обидчик наклоняется, прижимается лбом к моему:
— Сейчас покажу.
Смотрю, закрыв глаза. Мое дыхание, мой предатель, учащается с каждым изображением:
«Лица его не вижу, в автомобиле за горло почти душит девушку, она теряет сознание… Тянет её куда-то… грязно там, очень. Картинки лихорадочно сменяют друг друга… Издевается над обессиленным обнаженным телом… Она на полу лежит избитая… Натешился и цепляет ее связанные руки за крюк в стене, а затем пристраивается у неё между ног… берет её жёстко и рычит от удовольствия… кровь, много крови».
Резко отстраняюсь от рогатого.
— Хватит! — кричу ему, — Не показывай, не хочу! — Зиф хватается за мою руку, я тяжело дышу, — Больше не показывай мне эти картинки, не вздумай. Слышишь!
— У него их много было, — тихо отвечает мне.
Я в гневе, громко и на эмоциях выдаю:
— Вырежи из него всю дурь, кусок за куском, жестко покарай, что бы места живого на нем не осталось. Как умеешь! Ты же умеешь! Умеешь? Ненавижу его.
— Заслужил? Да? А яйца его?
— Как хочешь, — сорвав голос, сиплю.
— Молодец Стрекоза. Свою боль помнишь и к этому ненависть, злость испытываешь. Добро мне даёшь. На нем экономить не буду, обещаю, — смотрит на мелкого, — Зиф уведи её и займи чем хочешь, уведи.
Иду и ноги подкашиваются, глаза мокрые, но не плачу, не всхлипываю, руку Зифа сжимаю, сильно, не контролирую себя, только косточки его хрустят, не вырывается, шагает рядом и терпит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Работа его, кровь каждый день, кровь… и боль чужая, пока силы в них есть он жилы тянет одну за другой… И муками их упивается.
Со мной тоже играл, наслаждался ожиданием, когда взвою, пощады просить буду. Нет вины за мной, а он всё равно меня в казематы свои притащил, мучал и держал пока не забрали.