бы то ни было, рождение ребенка у сестры наверняка разбередило старые раны в ее душе, и она еще глубже погрузилась в депрессию.
– Вполне возможно.
– Но остается главный вопрос. Кем был наш таинственный паренек и какое влияние он оказал на этот узкий круг людей, живших вдали от всех и вся, на краю света?
– Вероятно, это выяснится завтра утром, – сказал Ари, и от Исрун не укрылись нотки нетерпения в его голосе. Она даже подумала, не воспринимают ли они оба всю эту историю как какую-то захватывающую игру, загадку, которая является лишь способом отвлечься от рутины в эти долгие зимние дни и решение которой никак не повлияет на их собственную жизнь. Они с Ари будто забыли, что те, кого они обсуждают, не какие-то вымышленные персонажи, а реально существовавшие люди со своими радостями и горестями. И вот теперь, полвека спустя, полицейский и тележурналистка роются, без каких бы то ни было обязательств, в подробностях жизни – и даже в личных документах – абсолютно не знакомых им людей, чтобы выяснить, не совершил ли кто-нибудь из них убийство. От этих мыслей Исрун стало немного не по себе.
Между тем Ари продолжал:
– Я, кстати, еще надеюсь получить информацию от местной акушерки, что, возможно, прольет свет на те события.
– Она что, жива? – удивилась Исрун. – Акушерка, которая принимала Хьединна?
– Если бы… Я имею в виду акушерку, которая сейчас работает в больнице Сиглуфьордюра. Она обещала поднять документы того времени. Посмотрим, будет ли там что-нибудь стоящее.
– А вы уверены, что акушерка прибыла к ним из Сиглуфьордюра?
– Что вы хотите этим сказать?
– Ну, вы не думаете, что она, возможно, была не из Сиглуфьордюра, а из Оулафсфьордюра?
– Во-первых, они сами были из Сиглуфьордюра, а во-вторых, из Оулафсфьордюра дольше добираться. Но спасибо за идею. Я это завтра проверю.
– Завтра и вы, и я будем очень заняты. Честно говоря, мне уже пора ложиться, – заметила Исрун, бросив взгляд на часы. – Рано вставать, утренняя смена.
– Ну, у вас хоть какое-то разнообразие есть, – с едва уловимой горечью ответил Ари. – Каждый день не похож на предыдущий.
– В чем-то вы правы, – задумчиво произнесла Исрун; видимо, там, на севере, и правда скука страшная. – Но на моей работе люди быстро выгорают, – добавила она, чтобы хоть так приободрить молодого полицейского. – Да и гарантия занятости у нас не ахти какая. Я вот вам завидую в том смысле, что вы сможете служить в полиции до самой пенсии!
Она усмехнулась в ожидании похожей реакции со стороны Ари, но тот ответил молчанием.
– Ну ладно, – сказала тогда Исрун. – Мне и правда пора отдыхать. Завтра предстоит разбираться еще с одним убийством – наездом на Снорри Этлертссона.
– А это дело разве еще не раскрыли? Это ведь тот человек, что похитил ребенка, сбил его, нет? – поинтересовался Ари. – Я видел репортаж в новостях. Судя по всему, он сделал это по той же причине, что и похитил мальчика, верно? Что-то типа мести. Снорри был соучастником нападения на его девушку?
В новостях Исрун рассказала, чем завершилась история с похищением, и объяснила причину, по которой Эмиль, возможно, мстил за смерть своей невесты. Никакой версии касательно мотивов убийства Снорри пока не озвучивалось, но Ари, вероятно, сложил два и два.
Прежде чем ответить, Исрун подумала пару мгновений, но все же решила ему довериться:
– Видимо, так оно и было. Но ради бога, пускай это пока остается между нами. Завтра утром я выйду с этой новостью в эфир. Представляете, какой поднимется скандал, если выяснится, что сын Этлерта Сноррасона насмерть забил женщину?
Прошло несколько секунд, прежде чем Ари ответил:
– А я вот подумал, что произойдет, если выяснится, что он все-таки этого не делал и что он вообще не имеет к этой истории никакого отношения…
40
Попрощавшись с Исрун, Ари обнаружил у себя в телефоне непрочитанное сообщение от Томаса. В отличие от эсэмэс Исрун оно было не таким резким по тону, но смысл его сводился к тому же: Томас просил Ари позвонить ему.
Томас находился на дежурстве, и Ари, не откладывая, набрал его номер.
– Привет, профессор. Прошу прощения за беспокойство. Я тебя не разбудил?
– Да нет. Что-то случилось?
Томас немного замешкался, а потом сказал:
– Из больницы пришло известие, которым я хотел с тобой поделиться, профессор.
Ари интуитивно почувствовал, что это за известие.
– Сегодня вечером не стало Сандры. Отмучилась бедняжка – пришел ее час.
Ари молчал, чувствуя, как энергия по капле покидает его. Внезапно перед его внутренним взором предстала картина четырнадцатилетней давности: дождь льет как из ведра, а к дому подъезжает полиция, чтобы известить тогдашнего подростка о том, что его мать погибла в автокатастрофе.
– Но ты не принимай этого слишком близко к сердцу. Она ведь хорошо – и долго – пожила.
– Спасибо, что сообщил, – только и смог сказать Ари. – Завтра созвонимся.
– Завтра ты отдыхай, а в воскресенье увидимся, – ответил Томас. – Спокойной ночи.
Ари пожелал ему того же и завершил звонок.
Он стоял не двигаясь и вспоминал, как ревел, когда умерла его мать. Слезы лились ручьем, и остановить их не было никакой возможности. Сейчас они тоже подступали к глазам, но на этот раз он сумел их сдержать.
Он испытывал смесь горя и сожаления: почему же он так и не собрался с духом и не навестил Сандру?
Поднимаясь по лестнице, Ари вновь унесся мыслями в прошлое – в тот холодный осенний день, когда он стоял на кладбище, возле свежей могилы своей матери.
Ари лег на кровать рядом с Кристиной, попытался уснуть, но сон все не приходил. Ворочаясь с боку на бок, Ари терзался стыдом за то, что смалодушничал и не нашел в себе смелости попрощаться с Сандрой. Он не сомневался, что будет жалеть об этом до конца своих дней.
41
Вернувшись к себе в квартиру, Исрун тоже не сразу смогла уснуть – у нее в голове все крутились слова Ари.
Когда на следующее утро она проснулась, ее первой мыслью было: а что, если Снорри действительно не нападал на эту несчастную женщину? И если он невиновен, на чем основывалось убеждение Эмиля в обратном?
Может, дело тут в каких-то подковерных играх, которые вели политические оппоненты против отца Снорри?
Мысли проносились в ее голове с бешеной скоростью, и, придя на работу раньше всех, она первым делом решила связаться со своим информатором в полиции. Исрун отдавала себе отчет, что уже переходит всякие границы в их отношениях, хотя слово «отношения»