Кто-то тронул его за плечо, Теодор обернулся и увидел Анри, разодетого в пух и прах. Синий камзол аббата удивительно шел ему, глаза священника казались таинственными и бездонными. Большинство дам будет без ума.
– Сутана нынче не в моде? – немного желчно поинтересовался Виллеру.
– О? Вам не нравится бал? – рассмеялся Анри. – А по мне – все очень мило. Скоро позовут к столу...
Теодор поморщился.
– Мне кажется, что мы зря тратим время. Это общество слишком изысканно и для Жирардена, и для Роже.
– Да, вы правы. Кажется, стоит обойти притоны и прочие злачные места.
– М-м-м?
– Я имею в виду бордели и таверны. – Уточнил Вильморен.
– Я понял.
– Но и балами не стоит пренебрегать.
– Что вы предлагаете?
– Так как только вы можете опознать злоумышленников, то вам придется работать за двоих: ходить с Камиллой на балы, а со мной – в кабаки.
– Миленькая перспектива, ничего не скажешь.
– Делать нечего. – Вильморен замолчал, уставившись за спину собеседнику.
– В чем дело? – насторожился Виллеру.
– Кто эта дама?
– Какая дама? – обернулся Теодор.
– Разговаривает с Камиллой.
– Это хозяйка дома, герцогиня. Анна-Женевьева де Лонгвиль. Сестра герцога Энгиенского.
– Вы ей представлены?
– Да, – ответил Виллеру, удивленный такой резкой сменой темы разговора.
– Представьте меня ей.
– О! – Теодор смутился.
– Оставьте, – покачал головой Вильморен. – Камилла меня представит.
Позабыв о политике и о заговорах, Анри устремился к прекрасным дамам.
– Мне бы так, – покачал головой Теодор и отошел в нишу за портьеру, откуда мог наблюдать за залом, оставаясь невидимым.
Он не преминул еще раньше поинтересоваться у Камиллы судьбой герцогини, и теперь знал некоторые подробности. Герцог де Лонгвиль супружеской верностью не отличался, имел нескольких любовниц, в том числе и госпожу де Монбазон – одну из влиятельных светских львиц, по словам Камиллы, весьма неприятную особу, к которой герцог ездил совершенно открыто. Бедняжка Анна скучала и переживала, любви к своему супругу она не испытывала: этот брак был политическим ходом... Виллеру смотрел, как Анри, улыбаясь, расточает герцогине комплименты, а Анна мило краснеет, обмахиваясь отделанным драгоценными камнями веером. Хоть кто-то здесь развлечется.
Камилла открыла дверь своим ключом и вошла в дом. В углу дремал один из охранников, горели только несколько свечей. На ветвистых оленьих рогах, украшавших холл с незапамятных времен, висели два плаща, вызывавшие нехорошие ассоциации с повешенными. Значит, мужчины уже вернулись из своей ежевечерней экспедиции. Интересно, сочтет ли Виллеру себя достаточно свежим и трезвым, чтобы прийти к ней? Камилла повесила свой плащ рядом с мужскими и пошла в сторону библиотеки, откуда доносились голоса. Кажется, аббат и Тео что-то горячо обсуждают. Значит, можно узнать новости и заполучить Виллеру для решительного разговора. Камилле надоело обманывать саму себя. На балу она почти все время провела рядом с Анной, та постоянно выспрашивала про Вильморена. И тут госпожу де Ларди осенило: нет никаких препятствий между ней и Тео. Просто нет. Оба свободны, оба взрослые люди. Надо просто спросить, просто сказать. Сказать, что она хочет быть с ним вместе. Вместе стареть, делить радость и горе, чтобы родить детей, если будет на то воля Божья. Вместе. Зачем делать вид, что завтра не будет? Оно наступает каждое утро.
«Хочу, чтобы завтрашнее утро у нас было одно на двоих. Одно из многих последующих».
Камилла увидела, что дверь в библиотеку открыта, она успела сделать всего несколько шагов, но тут до ее сознания дошло, о чем беседуют аббат и Виллеру. Она замерла.
– Анри, пойми, надо поймать живым хотя бы одного из них.
– Зачем? Заговор против герцога можно сорвать, просто убив эту парочку. Легко и просто. – Слова Вильморена прозвучали так обыденно, что Камиллу даже передернуло. Оказывается, аббат может быть и таким...
– Иезуит, – протянул Тео. – Я всегда подозревал, что Братство – мрачное место.
– Мы – воины Бога, а не просто священники, – парировал Анри. – Так почему они так нужны тебе живыми?
– Потому что... Я не просто ушел из армии. Почетная пенсия – только видимость. Герцог мне не поверил.
– И тебя это грызет, – Анри вздохнул. – Так чего ты хочешь?
– Я хочу, чтобы герцог вновь стал доверять мне. И тогда... все будет, как должно быть.
Камилла сделала шаг назад, потом еще один, потом побежала по коридору. Только взлетев по лестнице на второй этаж, она остановилась. «Я хочу, чтобы герцог мне поверил».
«Ты хочешь вернуться на службу. Только этого ты хочешь. Ты стремишься к этому».
Камилла разделась сама, не стала вызывать горничную. Теплое одеяло не грело совсем, озноб щекотал нервы. «Вот я и снова попалась. Вот опять я люблю человека, а он жаждет славы, войны... Мужские игрушки».
Камилла то проваливалась в сон, то просыпалась. Утро наступило, но Тео так и не пришел. Значит, судьба. Или не судьба. Он уедет, уйдет на войну. Зачем ему ее любовь? Пусть все будет, как есть. Хотя бы пока оно есть, пока не кончилось.
«И я завтра же скажу ему об этом. Никаких неясностей – как я и хотела... Только немного не так. Я не стану говорить ему о любви, не стану привязывать, а он не сможет причинить мне боль, как Франсуа. Лучше мы останемся свободными».
В один прекрасный вечер, спустя месяц после приезда компании в Париж, Виллеру стоял у окна малой гостиной и ждал аббата. Анри опаздывал. Они договорились сегодня посетить парочку таверн. Теодор позвал слугу и приказал сообщить ему, когда Анри появится, а сам направился в библиотеку взять что-нибудь почитать.
За прошедшие недели ничего не изменилось. Что думает об их отношениях госпожа де Ларди, Виллеру не знал. Камилла наслаждалась ночами и днями, проведенными в его обществе, но вполне ясно объяснила ему, что на большее рассчитывать не стоит. Теодор смирился: все равно он уедет при первой возможности, как только удастся поймать предателей. Война – его жизнь – манила к себе.
Выбрав книгу, шевалье расположился в кресле, уютно скрывавшемся в алькове, и погрузился в чтение. Не прошло и нескольких минут, как в библиотеку кто-то вошел. Теодор хотел было встать, но не успел. Горячий шепот заставил его замереть.
– Ах, Анри! Что мне делать? – Виллеру с удивлением узнал голос герцогини де Лонгвиль.
– Анна, милая, – ответил Вильморен. – Это чудесная, пусть и ошеломительная новость!
– Что? Анри, ты не понимаешь? Я беременна, это точно, опытная повивальная бабка сегодня это подтвердила.
– Я рад.
– Рад? – Герцогиня всхлипнула. – Это твой ребенок!