Под утро, когда стало казаться, что он подарил ей уже всю свою любовь, Феодора взяла инициативу на себя. Она стала целовать Александра так, что вернула ему его богатырское мужество, и сама опустилась на него сверху.
— Ты помнишь, как я первый раз овладел тобой, красавица? — задыхаясь от неги и страсти, шептал Александр.
— Д-да!
— Тогда ты не думала, что все-таки мы станем мужем и женой?
— Да!
— Ты прелесть, ты — мое прекрасное сладкое вино! — воскликнул он и быстро перевернулся так, что Феодора оказалась под ним.
Она, плохо соображая, что делает, резко сдвинула ноги. Оба тела сотрясла дрожь — настолько сильными сразу после этого стали ощущения. То был прием, которому ее научили в гареме Орхана, но раньше она никогда не пользовалась им. Даже с Александром.
— Ох, мой милый, быстрее, прошу тебя, быстрее! — причитала она, задыхаясь на каждом слоге.
Комната плыла у нее перед глазами, а в теле клокотал настоящий вулкан. Чувствуя приближение озарения, она стала торопить Александра, помогая ему, обхватив его руками за ягодицы и резко вдавливая его в себя при каждом возврате.
— Боже! Ты — ведьма! Я сейчас умру! Остановись, пожалуйста! — воскликнул он. — Иначе я кончу раньше тебя!
Она немного ослабила свои движения, но лишь на несколько секунд.
Их тела сотряслись одновременно. Александр закричал что-то нечленораздельное, выбросив в нее горячий поток семени. Его голова склонилась Феодоре на грудь. Однако Феодора не дала ему успокоиться. Она опять села на него и, взяв в руку его обессиленный фаллос, начала водить им по своему нежному пушку. Через минуту она добилась своего, ее муж опять восстал в своем мужестве, да к тому же настолько сильно, что создавалось впечатление, будто несколько часов любовных игр, которые были в эту ночь, им просто приснились и они только что добрались до постели. На этот раз Александр не дал Феодоре властвовать над своим телом.
— Я должен взять реванш, — проворчал он, и голос его стал даже резок, но Феодора сейчас этого и добивалась.
Раньше она бы никогда не подумала, что ее можно довести до такого состояния, когда захочется, чтобы с ней в постели обращались, как с рабыней.
Александр повернул ее спиной к себе, поставил ее на колени и резким, сильным толчком ввел в нее свой огромный и в этом случае жесткий фаллос.
Ей стало больно от его резких движений, но почему-то в этот раз, в отличие от первой ночи с Орханом, ей хотелось, чтобы эта боль продолжалась как можно дольше, потому что к ней примешивалось просто сумасшедшее наслаждение. Ее даже не смущало, что поза, в которой она сейчас находилась, считалась в Византии для принцессы неприличной. Когда он завершил — а она успела это сделать на сей раз еще раньше, — она повернулась к нему лицом и крепко прижала к себе.
— Тебе понравилось? — спросил он нежно.
— Да. Мне всегда нравится, когда ты любишь меня так яростно.
Александр радостно улыбнулся.
— Хочешь чего-нибудь поесть? — спросил он.
— Да, персик.
Он уже встал с кровати и собрался сделать первый шаг к столу, на котором стояло блюдо с фруктами, как она схватила его за руку и остановила:
— Александр, я хочу сказать тебе, что никогда еще не была так счастлива, как в последнее время, что мы прожили вдвоем. И еще я хочу сказать, что очень, очень люблю тебя!
— Я тоже очень люблю тебя, радость моя. Без тебя мне не было бы места на этой земле. Ты для меня как воздух, без тебя мне трудно дышать.
Он принес персик, и она, с большим наслаждением съев его, уснула в объятиях мужа.
Проснулась она уже поздно днем. Александра рядом не было, но она не придала этому значения — он всегда вставал раньше. Позвав Анну, она с ее помощью умылась и оделась. Потом, пройдя в столовую, вкусно позавтракала. Ее стало удивлять столь долгое отсутствие мужа. Она снова позвала Анну и, когда та пришла, спросила:
— А что, мой муж уже позавтракал?
— Нет, моя госпожа, — ответила Анна в каком-то странном замешательстве.
— Почему нет? — спросила Феодора, почувствовав неладное в смущении всегда уверенной в себе Анны.
— Что вы спрашиваете, моя госпожа? — Служанка еще больше смутилась.
— Где мой муж Александр? — повторила Феодора замирающим голосом. Анна опустила глаза.
— Ну же, отвечай!
— Он уехал, принцесса. Вернее, уплыл на корабле. Разве он не говорил вам о своем намерении уехать? Я забыла, как называется тот город… чтобы заключить там торговый договор.
— Господи, спаси и помилуй! — воскликнула Феодора. Однако первое чувство неожиданности и обиды прошло, и ее захлестнул гнев.
— Как он мог! — вскричала она. — Мы же с ним так ни о чем и не договорились. Я же не дала согласия стать регентшей! Он же должен был уехать только завтра?
— Я ничего не знаю, госпожа. Он приказал не будить вас, я не смела ослушаться его повеления, — пролепетала ничего не понимающая Анна.
— Ну что ж, значит, он обманул меня, — сказала Феодора уже спокойнее, хотя в голосе ее еще слышался гнев. — Остается только смириться с этим.
— Принцесса, он оставил вам письмо.
Адора выхватила письмо из рук Анны, распечатала его и пробежала глазами.
Александр писал: +++
«Любовь моя, прости, но если бы у нас еще раз случилась подобная ночь, то я бы уже никогда и никуда не смог уехать от тебя. Тогда бы рухнули все мои планы по возрождению величия Месимбрии. Я думаю, ты понимаешь, что если бы я отказался от них, то перестал бы уважать самого себя. Очень надеюсь, что ты не станешь сильно обижаться на меня. Я рассчитываю вернуться месяца через два. Поверь, каждая минута без тебя для меня мучение и стоит целого дня, но в то же время помни — каждая прошедшая минута приближает нашу встречу. Еще раз прошу тебя простить меня за то, что обманул тебя. Только чувство долга перед родной страной заставило меня сделать это. Желаю тебе в мое отсутствие быть мудрой и почитаемой правительницей.
Я люблю тебя, Адора! Не забывай меня.
Твой Александр». +++
Письмо выпало из ее рук. Она заплакала. Гнев уже прошел окончательно, и ей просто стало горько от того, что придется прожить столько времени вдали от самого близкого человека. Несмотря на слезы, Феодора улыбнулась. В том сумбурном письме, — вероятно, он писал его в спешке, — каждая строчка дышала великой, искренней любовью.
Она подняла глаза и увидела сквозь слезы изумленное лицо Анны. Той, видимо, казалось, что ее госпожа сходит с ума от горя.
Феодора грустно улыбнулась.
— Не бойся, я в здравом уме, Анна. И не стой столбом, а лучше принеси мне мой платок.
Анна побежала исполнять приказание, а Феодора сказала себе:
— Он всегда брал у меня реванш, когда проигрывал в шахматы. Сегодня ночью мне показалось, что он уже полностью и во всем подчинился мне, но я ошиблась. Пожалуй, я сейчас еще могу взять корабль, чтобы попытаться догнать его, но стоит ли это делать? Думаю, нет. Значит, надо его просто ждать, — печально заключила она и опять расплакалась.