Он посмотрел на Вориакса и увидел на лице брата те же сомнения.
— Что будем делать?
— Ну, по-моему, лагерь разобьем здесь, Валентайн, а утром съездим в деревню, поглядим, какой прием нам окажут.
— Неужели ты думаешь, что нападут?
— Нападут? Сильно сомневаюсь. По-моему, они миролюбивее многих наших знакомых. Просто, не стоит навязываться на ночь глядя. Почему не уважить их стремление к одиночеству?— Вориакс указал на серповидный участок луга у речки.— Как по-твоему, может, поставим палатку здесь?
Спешились, пустили маунтов пастись, распаковали мешки и принялись готовить ужин.
Когда собирали хворост для костра, Валентайн заметил:
— Если бы Властитель Молибор охотился на какую-нибудь тварь в здешних местах, интересно, что бы он подумал насчет уединенности здешних жителей? А еще интереснее, что бы подумали они?
— Ничто не помешало бы Властителю Молибору охотиться.
— Точно. И философские мысли никогда его не переполняют. Я думаю, ты будешь гораздо лучшим Венценосцем, Вориакс.
— Не говори глупостей.
— Это не глупости, а здравое мнение. Любой согласится, что Молибор профан в государственных делах. И когда ты…
— Замолчи, Валентайн!
— Ты будешь Венценосцем,— убежденно произнес Валентайн.— К чему притворяться? Это наверняка произойдет, и скоро. Тиверас очень стар. Молибор переберется в Лабиринт через год-другой и, несомненно, провозгласит нового Венценосца; так как человек он все-таки не глупый, то…
Вориакс схватил Валентайна за руку, сжал, в глазах вскипало раздражение.
— Такая болтовня добром не кончится. Прошу тебя, перестань!
— Только одно…
— Я больше не желаю слушать измышления на тему будущих Венценосцев.
Валентайн согласно кивнул.
— Нет, не измышления, а вопрос брата к брату. Меня почти все время это мучает. Больше не стану говорить, что ты будешь Венценосцем, но я очень хочу узнать — хочешь ли ты САМ стать Венценосцем? Хочешь ли ты сам нести такое бремя на своих плечах?
После долгого молчания Вориакс ответил:
— От этого бремени никто не может отказаться.
— Но ты хочешь?
— Если судьба предопределит его мне, разве я осмелюсь сказать нет?
— Ты уклоняешься от прямого ответа. Посмотри, какие мы сейчас: богатые, счастливые, свободные. И никакой ответственности. Можем делать все, что нравится, ехать, куда заблагорассудится, например, на Остров Снов или на Зимроель поохотиться на Канторских Болотах — все, что угодно! Лишиться всего этого ради венца звездного взрыва? Возможности ставить подписи под указами? Совершать грандиозные шествия со всеми этими публичными речами и в один прекрасный день очутиться на дне Лабиринта — стоит ли, Вориакс? Неужели ты хочешь этого?
— Какой ты еще мальчишка! — вздохнул Вориакс.
Валентайн сник. Опять снисходительность! Но чуть погодя понял, что заслужил ее своими ребячьими вопросами. Он успокоился и сказал:
— Ничего, когда-нибудь и я возмужаю.
— Да, но для этого тебе еще многое предстоит.
— Несомненно.— Он помолчал.— Хорошо. Ты признаешь неизбежность царствования, если Венценосцем провозгласят тебя. Но хочешь ли ты стать им? Действительно ли ты стремишься к этому, или просто склад характера и чувство долга заставляют тебя готовиться занять трон?
— Я,— медленно начал Вориакс,— готовлю себя не для трона, а на определенную роль в правительстве Маджипуры. Между прочим, так же, как и ты. Дело здесь и в складе характера, и в чувстве долга для сына Верховного Канцлера Дамандайна, и верю — для тебя тоже, Если мне предложат трон, приму с гордостью и буду нести эту ношу, как сумею, но я никогда не стремился царствовать и очень мало размышлял на эту тему, А вообще нахожу наш разговор утомительным и бесцельным, прошу тебя собирать хворост молча.
Он посмотрел на Валентайна, се вздохом отвернулся.
Вопросы расцветали в Валентайне, как алабендисы летом; он подавил их, заметив, как у Вориакса подрагивают губы и поняв, что тот наглухо замкнулся. Вориакс подбирал и складывал сухие ломкие ветви с силой, совсем не нужной для подобного занятия. Валентайн больше не пытался пробить его броню, хотя не узнал практически ничего. Правда, по отпору брата заподозрил, что тот все-таки желал царствовать и с увлечением предавался мечтам. А почему бы и нет? Ничего дурного не находил Валентайн в стремлении завоевать всеобщую любовь и славу заслуженно, что, несомненно, и произойдет с Вориаксом, когда он станет Венценосцем.
Он принес в лагерь связку хвороста и принялся разводить костер. Вориакс вернулся следом. Холодок молчаливого отчуждения пробежал между братьями, к великому огорчению Валентайна.
Хотелось извиниться, но это невозможно: он никогда не просил прощения за содеянное у Вориакса, как и Вориакс у него. Конечно, можно и сейчас заговорить с братом совершенно свободно, но… этот холодок тяжело переносить, и если он не исчезнет, то отравит весь отдых. Валентайн торопливо искал способ восстановить прежние отношения и вскоре нашел — в детстве это срабатывало.
Он подошел к Вориаксу, который в угрюмом молчании нарезал мясо на ужин, предложил:
— Может поборемся?
Вориакс вздрогнул.
— Что?
— Вот, захотелось размяться.
— Ну, так заберись на дерево и попляши на ветвях.
— Всего пару схваток.
— Чушь!
— Почему? Или, если я тебя припечатаю, твое достоинство сильно оскорбится?
— Валентайн!
— Ну, ладно, ладно, прости.— Валентайн пригнулся, став в борцовскую позу, и вытянул руки.— Ну, пожалуйста, пару схваток, разомнемся перед ужином!
— У тебя нога только-только срослась.
— Но ведь срослась. Можешь бороться в полную силу, не бойся.
— А если треснет кость, а от нас день пути до города с врачевателями?
— Давай,— нетерпеливо подзуживал Валентайн.— Чего медлишь? Покажи лучше, на что ты еще способен! — Разбаловался, хлопнул в ладоши и сделал вид, будто собирается укусить Вориакса за нос. Брат не выдержал и, вскочив на ноги, бросился на Валентайна.
Что-то было не так. Они боролись довольно часто с той поры, как Валентайн подрос достаточно, чтобы быть партнером мужчине, и он знал все уловки брата, все его хитрости. Но сейчас боролся, казалось, с совершенно незнакомым человеком. Словно какой-то метаморф схватился с ним в облике Вориакса. Ах, вот что, виновата нога, понял Валентайн. Вориакс сдерживался, не выкладывался в полную силу, был заботлив и осторожен, он снова относился к нему снисходительно. С внезапно вспыхнувшей яростью Валентайн сделал выпад, и хотя в первые минуты этикет предписывал только изучать противника, схватив Вориакса, перебросил его через себя, заставил опуститься на колени. Вориакс был изумлен. Валентайн, собравшись с силами, придавил плечо брата к земле. Вориакс подобрался и рванулся вверх, в первый раз использовав всю свою громадную силу, правда, он чуть не лег на землю, но выскользнул из захвата Валентайна, перекатился и вскочил на ноги.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});