Отсюда я делаю заключение, что эта особа не избалована земными благами. Но шелковая ночная сорочка и платочки тончайшего батиста говорят о том, что мы имеем дело с дамой, обладающей хорошим вкусом и разбирающейся в качестве вещей.
— Может быть, вы, дорогой Тарлинг, сделали и другие открытия, которые приблизили бы нас к окончательным выводам? ,
— Кое-что... Есть сведения, что мистер Лайн имел серьезную ссору с одной из своих служащих, с некоей мисс Одеттой Райдер...
Тарлинг глубоко вздохнул. Он сказал себе, что не годится сыщику так много размышлять о даме, с которой он всего-навсего поговорил с полчаса и которую совершенно не знал неделей раньше. Но так или иначе, а девушка произвела на него более глубокое впечатление, чем ему показалось сначала. У этого человека, чьей жизненной целью было раскрывать преступления и ловить преступников, оставалось слишком мало времени, чтобы интересоваться женщинами. Но встреча с Одеттой Райдер стала для него откровением.
После минутной паузы, он продолжал:
— Я случайно узнал об этой истории, и знаю даже ее причину...
Тарлинг вкратце рассказал инспектору, при каких обстоятельствах он встречался с Торнтоном Лайном несколько дней назад. Потом он принял равнодушный вид, хотя в душе далеко не был равнодушен, и спросил:
— У вас есть улики против этой девушки?
— Нет, — ответил Кресвель, — никаких определенных данных, говоривших бы против нее, нет. Только вот Сэм Стей все время ругает ее. И хотя он не обвиняет ее в убийстве прямо, но намекает, что в известном смысле она ответственна за это. Но он не мог сказать ничего конкретного. Сперва я даже удивился, что он вообще знает об этой девушке, но теперь готов допустить, что он пользовался неограниченным доверием Торнтона Лайна.
— Какого мнения вы, инспектор, о Сэме Стее? У него вообще-то есть ли алиби? Где он провел последнюю ночь и сегодняшнее утро?
— Он показал, что в десять часов вечера зашел к мистеру Лайну на квартиру, и тот в присутствии швейцара дал ему пять фунтов. Оттуда он отправился к себе домой, в Ламбет, где вскоре лег спать. Все наши розыски до сих пор подтверждали его показания. Мы допросили швейцара Лайна, и его показания сходятся с показаниями Стся. Стей ушел из квартиры Лайна в пять минут десятого. А ровно через полчаса Лайн и сам вышел из дому. Он сказал швейцару, что собирается в клуб, и уехал в своем маленьком двухместном автомобиле.
— Как он был одет?
— Да, я и забыл... Это важно! До девяти вечера он был в вечернем туалете. После ухода Стея, он переоделся в ту одежду, в которой его нашли мертвым...
Тарлинг закусил губу. Кресвель помолчал и добавил:
— Так вот я и думаю, зачем бы он стал заменять смокинг сюртуком, если бы действительно имел намерение отправиться в клуб?
Вскоре, закончив разговор с инспектором Кресвелем, Тарлинг вышел из полицейского управления. Все узнанные им новости немало смутили его. Первым делом он отправился на Эджвар Роуд, где проживала Одетта Райдер. Но ее не оказалось дома, и швейцар сказал, что она не приходила домой с послеобеденного времени предыдущего дня. Она поручила пересылать ее почту в Гертфорд и оставила адрес: «Хиллингтон Гров, Гертфорд».
Тарлинг не на шутку заволновался. Он, правда, уговаривал себя, что для волнений нет никакой причины, но он, без сомнения, встревожен. Ему казалось, что после разговора с девушкой он отведет все подозрения, которые так или иначе могли упасть на нее. Но ее не оказалось дома. И то, что она исчезла в тот же вечер, когда был убит Лайн, вполне достаточное, как он понимал, основание для полиции пуститься по ее следу.
Он решил получше расспросить швейцара.
— Не скажете ли вы мне, есть ли у мисс Райдер в Герт-форде родные или друзья?
— Да, сэр, там проживает ее мать.
Это сообщение многое меняло, и Тарлинг собрался было уходить, как швейцар сделал еще одно замечание, снова возвратившее сыщика к мрачной картине убийства со всеми кошмарными подробностями и настроившее на весьма печальный лад. Швейцар сказал:
— Хорошо, сэр, что мисс Райдер прошлой ночью не было дома... Жильцы этажом выше очень жаловались.
— По поводу чего? — спросил Тарлинг настороженно.
Но швейцар раздумывал, стоит ли ему отвечать.
— Предполагаю, сэр, что вы друг молодой дамы?
Тарлинг кивнул.
— Ну вот, — дружелюбно сказал швейцар, — я всегда говорил, что людей часто обвиняют в разных вещах, с которыми те не имеют ничего общего... Видите ли, квартирант из верхней квартиры вообще странный человек, он музыкант, да к тому же почти оглох... Если бы не он... Вздумал утверждать, что из-за мисс Райдер проснулся посреди ночи! Да, может, это на улице был какой-нибудь шум...
— Что же он слышал? — быстро спросил Тарлинг.
Швейцар рассмеялся:
— Вы подумайте только — выстрел!.. Да еще женский крик. Такое, конечно, может и присниться, но господин, проживающий в полуэтаже, будто бы тоже все это слышал. Самое удивительное, что они говорят одно и то же, что шум исходил из квартиры мисс...
— Когда это произошло?
— Эти люди утверждают, что около полуночи, но как это могло быть, если мисс Райдер даже не было дома?!
Тарлинг обдумывал неожиданную новость в вагоне поезда, идущего в Гертфорд. Он твердо решил разыскать Одетту и предупредить ее, хотя в обязанности сыщика не входило предупреждать кого-либо, особенно лицо, могущее был заподозренным в убийстве. Его поведение на этот раз противоречило всем его правилам и привычкам, но это обстоятельство он оставлял без внимания.
Когда он, купив билет, ступил на платформу, он неожиданно увидел знакомца, поспешно выходившего из только что прибывшего поезда. Очевидно, тот уже раньше узнал его, так как сразу свернул в сторону, стараясь исчезнуть в толпе. Но сыщик нагнал его.
— Стойте, мистер Мильбург, стойте! Ведь это вы, если я не ошибаюсь? Вы — собственной персоной!
Управляющий обернулся, лицо его было невозмутимо, он улыбался и, как всегда, слегка потирал руки.
— О, мистер Тарлинг! Известный сыщик! Ну и ну... Вы слышали, какая ужасная новость! Какой кошмар для всех, кого она затрагивает!
— Это событие, мистер Мильбург, наверно, привело в уныние весь торговый дом?
— О, да! Да! Сегодня мы даже не торгуем, — голос Мильбурга упал. — Это просто ужас, самый жуткий случай на моей памяти! Есть ли уже какие-нибудь сведения? Кого-нибудь подозревают в убийстве?
Тарлинг покачал головой.
—