Читать интересную книгу Гёте. Жизнь и творчество. Т. 2. Итог жизни - Карл Отто Конради

1 мая 1822 года Гёте записал в своем дневнике: «Мысли о новом издании моих произведений». В ту пору поэту было 72 года, конец уже мог быть близок. И его все больше занимали мысли о судьбе гигантского труда всей его долгой жизни, как и о том, что еще он может в этом смысле сделать. Сама собой напрашивалась идея «последнего прижизненного издания». Но сперва нужно было навести порядок в груде напечатанного и ненапечатанного материала. Фридрих Теодор Койтер (1790–1856), хранитель библиотеки в Веймаре и с 1818 года одновременно личный секретарь Гёте, летом 1822 года принялся за просмотр всех фондов, составил перечень и далее по необходимоста пополнял архив, а после смерти Гёте, согласно его завещанию, остался официальным хранителем его архива. Гёте отнюдь не собирался публиковать все, что когда-либо было им написано или продиктовано. Стало быть, предстояло проверить и отобрать все тексты, затем подготовить их к печати. Гёте сообщил 11 июня 1823 года в письме к Котте, что подыскивает молодых людей, «которым можно поручить редактирование текстов, коль скоро уже нет надежды успеть все это сделать самому. […] Уже давно наблюдаю я за одним молодым человеком — Эккерманом из Ганновера, он внушает мне большое доверие. […] Сейчас он здесь, и я думаю занять его некоторыми подготовительными работами».

Иоганн Петер Эккерман (1792–1854) стал доверенным сотрудником Гёте в последнее десятилетие жизни поэта, и только благодаря этому потомкам знакомо его имя. Впоследствии он также выпускал в свет наследие Гёте, и эта работа в помощь великому старцу настолько поглощала все его силы, что все его собственные надежды и замысли (день ото дня оскудевавшие) совсем потонули в ней.

Гёте и дальше продолжал подыскивать помощников, способных заново пересмотреть уже опубликованные произведения, «прицельно проверить грамматический строй, критически осмыслить, не прокралась ли какая-нибудь прежде не замеченная опечатка» (из письма Котте от 3 июля 1824 г.).

В конце концов эта работа была поручена Карлу Вильгельму Гётлингу, хранителю библиотеки и профессору классической филологии в Йене. Гёте подробно обсудил с ним основные требования к будущей корректуре; однако он глубоко доверял этому ученому филологу и впоследствии ограничивался лишь выборочными проверками его работы. Вот почему влияние Гётлинга на построение текста оказалось столь значительным, и нынешние издатели сталкиваются с таким обилием сложных издательских проблем, объем и последствия которых непосвященному трудно вообразить.

В последние годы жизни Гёте отдавал все свои силы делам более важным, чем кропотливый филологический труд: он должен был завершить «Фауста» и закончить 4-ю часть «Поэзии и правды». При той поразительной творческой продуктивности, которой поэт обладал даже в преклонные годы, утомительный просмотр опубликованных и неопубликованных, но, во всяком случае, уже написанных текстов должен был казаться ему второстепенной работой. За период с 1827 по 1831 г. вышло в свет «Полное и последнее прижизненное собрание произведений Гёте» в сорока томах (формат у части тиража карманный, у другой части — в одну восьмую листа). Собрание названо «полным» потому, что «как в выборе еще не опубликованных работ, так и в последовательности их расположения преимущественно обращалось внимание на выявление личности автора, его образования, творческой эволюции и его разнообразных экспериментов во всех направлениях» (анонс в «Утренней газете для образованных сословий» от 19 июля 1826 г.).

Действия издателей-пиратов типа Гимбурга в свое время вызывали у Гёте острое раздражение. Но и более поздние издания его творений не были застрахованы от перепечаток. В период 1816–1822 гг. собрание сочинений Гёте перепечатывалось в Вене — и выходу в свет его даже способствовал сам Котта во имя предотвращения пиратских изданий; естественно, что Гёте не мог отказать венским издателям (письмо Котте от 25 марта 1816 г.).

Когда же вышло в свет последнее прижизненное издание его произведений, Гёте стал искать способа защитить от произвола свое духовное имущество и, в самом деле, добился необычайного по тем временам успеха. Во всех германских землях — членах Союза германских государств он добился «особой привилегии», ограждавшей «собрание сочинений» от нелегальных перепечаток. В ходе нелегких переговоров он неизменно и по праву отстаивал свои интересы; эти энергичные меры поэта знаменуют важный шаг на долгом пути к учреждению действенного авторского права.

Только новые текстологические исследования доказали, что вследствие обилия внесенных чужой рукой поправок «последнее прижизненное издание» не может считаться бесспорным собранием гётевских текстов. Здесь не место распространяться на этот счет. Напомним лишь несколько фактов. В своем завещании Гёте назначил Эккермана наряду с Римером и канцлером фон Мюллером хранителем его литературного архива; к тому же последнему он поручил дело издания своих доселе не опубликованных произведений. К 1842 году Котта успел издать 20 дополнительных томов; при этом, разумеется, не обошлось без трений между хранителями гётевского литературного наследия. 15 апреля 1885 года скончался Вальтер фон Гёте, внук и последний потомок поэта по мужской линии. По завещанию дом Гёте на Фрауэнплане, со всеми гётевскими коллекциями, перешел в собственность герцогства Саксен-Веймарского, а архив Гёте — в личную собственность великой герцогини Софии. Так все наследие Гёте стало доступно публике. Великая герцогиня поручила нескольким известным литературоведам систематизировать гётевский архив, обработать его и предоставить все творения Гёте в распоряжение общественности (за исключением будто бы непристойных Erotica и Priapeia).

Началась подготовка к новому критическому изданию. Настал час рождения знаменитого «Софийского» или «Веймарского» издания, которое выходило при участии многих ученых с 1887 по 1919 год и составило 143 тома.[30] С тех пор открыто много новых материалов, пересмотрены заново тексты, выходили в свет полные собрания сочинений и избранные произведения Гёте, ученые и издатели беспрерывно размышляли над принципами издания гётевских сочинений, которыми и стараются руководствоваться новейшие критические издания, в частности Берлинское академическое издание сочинений Гёте (ГДР), «Леопольдинское издание» естественнонаучных трудов Гёте (Веймар), издание «Документов служебной деятельности» Веймарского государственного архива.

Неудавшийся театральный роман

В 1777 году Гёте начал писать или диктовать роман «Театральное призвание Вильгельма Мейстера». Неся бремя служебного долга, заботясь о государственных финансах, улаживая дипломатические сложности, накапливая жизненный опыт и помогая другим, поэт при всем том постоянно терзался сомнениями в себе. «Полжизни уже прошло», сетовал он и сам казался себе человеком, у которого ничего нет за плечами, человеком, словно «спасшимся из воды» и стоящим на берегу под лучами солнца, которое «благодетельно обсушивает» его (из записи в «Дневнике», 7 августа 1779 г.). И в это самое время его писательское воображение творило иную жизнь, иной мир. Был ли это антимир, сон, мечта, фантастическое проигрывание роли человека, каким он тоже мог бы быть или каким желал бы стать? Вильгельм Мейстер страдал от затхлого застоя мещанской жизни, которой принужден был жить, от бездуховности отцовского торгового дела. Он воспринимал эту жизнь как «угнетающий душу груз, как черный деготь, связавший крылья его мысли, как цепи, сковавшие высокий полет души, к какому он был предназначен природой». Цель жизни, возможность самоосуществления виделись ему в работе для театра, в выступлениях на подмостках. Еще в детстве кукольный театр, подарок бабушки, околдовал Вильгельма; воодушевляемый сонмом надежд, он весь отдался во власть творческого порыва. Его поэтические и актерские опыты, замыслы на будущее, которые он изложил в письме к Мариане — намереваясь вступить в театральную труппу, он надеялся стать основателем национального немецкого театра, — все это было выражением страстного желания вырваться из оков буржуазного быта и дать простор велениям сердца. В «Театральное призвание», несомненно, вошло много автобиографического материала из жизни молодого Гёте: от ранних воспоминаний, связанных с кукольным театром в доме семейства Гёте во Франкфурте, и вплоть до потрясшей его встречи с творчеством Шекспира. Казалось, поэт, перешагнувший тридцатилетний рубеж, изобразил в романе путь, который мог бы быть и его путем, но ярмо малых и больших государственных дел уберегло его от подобной участи, хотя в первое веймарское десятилетие, да и много позже Гёте не создал ни одного крупного художественного произведения. В ряде писем той поры он жаловался на трудность и бесполезность повседневных усилий на благо герцога, государства и людей. Однако же и вся его повесть о Вильгельме Мейстере с его вечными исканиями и надеждами пронизана насмешливо-критическими замечаниями, вследствие чего самозабвенная преданность героя своему воображаемому «призванию» также не преподносится автором в одном лишь розовом свете. Рассказчик побуждает читателя наряду с восторженной увлеченностью юного поэта и адепта театра увидеть также его оторванность от реальной жизни, постоянный уход в свои внутренние переживания, слабое знание людей и оценивает все это как существенный изъян.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});