Дэймон, покидая бал, тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Он поймал себя на мысли о том, что было бы лучше, если бы он в самом начале прервал эту болезненную тему и уклонился от настойчивых вопросов и замечаний Элеоноры. Весь оставшийся вечер он ощущал, как сжимается сердце от воспоминаний о прошлом, и в очередной раз понял, что заставило его отказаться от женитьбы на Элеоноре — она вызывала в нем слишком сильные чувства, а он больше не хотел ни к кому привязываться.
Дорога домой дала Дэймону возможность немного отвлечься — Отто рассказал ему о том, что нашел следы препарата, предназначенного для очищения желудка, в бокале с пуншем принца Лаззары. Узнав, что его собственные подозрения по поводу принца оказались небезосновательными, Дэймон расстроился еще больше.
Спать совершенно не хотелось, и вместо того чтобы отправиться в спальню, Дэймон пошел в свой кабинет, налил большой бокал бренди и, не зажигая света, устроился в огромном кресле. Быстро пьянея, он подумал, что, кажется, начинается «отпущение грехов», как он называл свой ежегодный ритуальный обряд по случаю смерти брата, который вообще-то должен был начаться на следующей неделе. Сегодня было явно еще рановато.
Вскоре Дэймон почувствовал, что его сознание затуманивается. Он растянулся на диване и закрыл глаза. Настойчивый голос, призывающий проснуться, заставил его очнуться от болезненного забытья.
Вздрогнув, Дэймон постепенно стал понимать, где находится. Нагнувшись в неярком мерцании свечи, над ним стоял слуга, осторожно тряся его за плечи, будто пытаясь отогнать сонный кошмар. Сквозь туман Дэймон ощутил, как сильно колотится его сердце и струится по спине холодный пот.
— Вы кричали, милорд, — тихо сказал Корнби. — Кажется, вам снова приснился кошмар.
Да, конечно. Это была его проблема.
Медленно приподнявшись на кровати, Дэймон небрежно провел рукой по лицу.
— Я что, разбудил весь дом?
— Нет, милорд. Я еще не ушел, поэтому поспешил прямо сюда, когда услышал ваш голос.
— Я же тебя просил не дожидаться меня, Корнби.
— Это неважно, сэр.
Дэймон был совсем не расположен, продолжать спор о гипертрофированном чувстве долга слуги и его желании защищать своего хозяина.
— Спасибо. Ты можешь идти.
Слуга замешкался, и Дэймон довольно резким тоном настойчиво произнес:
— Со мной все в порядке, правда.
На самом деле он прекрасно понимал, что с ним далеко не все в порядке, поскольку даже после ухода дворецкого он никак не мог успокоиться.
Уже достаточно долгое время ему не приходилось видеть ночных ужасов, связанных со смертью брата, хотя они терзали его душу на протяжении многих лет после случившейся трагедии.
Как наяву, он видел страшные картины: Джошуа лежит на смертном одре, мучительно борясь за каждый глоток воздуха, а рядом разбросаны окровавленные платки, создающие жуткий контраст с мертвенной, как у призрака, бледностью его кожи. А вот Джошуа жестоко кашляет и корчится в агонии, а потом, улыбаясь потрескавшимися губами, пытается хоть как-то утешить своих родственников, не оставляющих его ни на минуту в смертный час. Затем брат погружается в состояние полузабытья и уже так никогда в себя и не приходит… И когда, наконец, последний вздох покидает его уничтоженное болезнью тело, и он замирает навсегда, Дэймон и мать зарыдали.
В тот роковой день у виконта было ощущение, как будто он и сам умер, осталась лишь боль и отвратительное чувство злости на весь мир. В последующие годы он часто дразнил смерть, бунтуя против судьбы, сетуя на несправедливость жизни и чувство вины, которое не оставляло его в покое.
Почему именно он остался жить? Почему не его поразила эта страшная болезнь? Почему он унаследовал титул и состояние, хотя не считал, что достоин большего, чем его брат?
Было даже не до конца ясно, каким образом Джошуа подхватил чахотку, разве что, заразившись от барменши в местной таверне, к которой он был неравнодушен, и у которой тоже спустя какое-то время обнаружили эту смертельную болезнь. Джошуа был первенцем, появившимся на свет, на час раньше, чем он, Дэймон. А значит, именно ему следовало остаться на этой земле, чтобы жить полноценной радостной жизнью.
Дэймон так никогда и не смог найти ответов на эти неразрешимые вопросы. Лишь годы спустя он научился справляться со своими эмоциями, давая волю воспоминаниям только во сне.
Так продолжалось много лет, пока не наступил момент, когда свой гнев на судьбу он научился направлять в мирное русло, используя последние достижения науки, которые позволяли существенно изменить жизнь тех, кто болел чахоткой.
Дэймон вынужден был признать, что Элеонора права. Он не смог спасти брата, однако у него появилась надежда помочь другим. И все же даже спустя много лет это служило ему слабым утешением.
Леди Белдон была очень расстроена, узнав, что синьор Векки следом за принцем Лаззарой так рано покинул бал, даже не попрощавшись с ней. Она также не на шутку обеспокоилась из-за того, что принц заболел, поскольку болезнь могла серьезно помешать его ухаживаниям за племянницей.
— А они что-нибудь упоминали о пикнике, запланированном на завтра в королевском парке? — спросила Беатрис у Элеоноры, когда они стояли напротив особняка Хевилендов, ожидая, пока подадут карету.
— Принц, возможно, еще недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы пойти на пикник, тетушка, — ответила Элеонора, решив не вдаваться в подробности о том, чем именно было вызвано недомогание Лаззары. Мысль о том, что что-то угрожает его здоровью, а может даже жизни, только понапрасну огорчила бы тетушку.
— Какая неудача, — вздохнула пожилая дама. — Я непременно распоряжусь, чтобы слуги как следует, подготовились к завтрашнему пикнику. Нужно позаботиться, чтобы блюда способствовали появлению аппетита у принца, раз у него такой слабый желудок. Я думаю, он это обязательно оценит. Завтра же утром я в первую очередь напишу синьору Векки и спрошу, как он смотрит на изменение в планах.
— Как великодушно с вашей стороны, тетушка, — чуть слышно произнесла Элеонора, подумав, что обеспечить завтрашнее пиршество едой из их собственной кухни было и в самом деле мудрым решением. Тем более что благодаря этому еда и вино были совершенно безопасны.
Беатрис улыбнулась.
— Отнюдь не великодушие руководит моими поступками, дорогая. Я решительно настроена, пользоваться любой возможностью, чтобы поощрять его знаки внимания. Все-таки он для тебя прекрасная партия.
Элеонора воздержалась от комментариев, не будучи уверенной, в том, что она, как и прежде, согласна с мнением своей тетушки. В действительности она начинала всерьез сомневаться в том, что принц вообще станет ей хорошей парой.