Читать интересную книгу Западня глобализации - Харальд Шуманн

С макроэкономической точки зрения данная тенденция до сих пор приносит в большинстве процветающих стран Севера выдающиеся результаты в бизнесе, потому что одновременно с ростом импорта растет и экспорт. В конце концов, новые прогрессирующие экономики вынуждены покупать все, что они не могут производить сами: от фабричного оборудования до телекоммуникационных спутников. Ни одно другое государство ОЭСР не извлекает из этого такой выгоды, как Германия, которая по отношению к своему ВНП и по сей день является крупнейшим экспортером в мире. Она даже имеет преобладание экспорта над импортом в торговле с Юго-Восточной Азией и новыми рыночными экономиками Центральной Европы. При этом большая часть доходов от экспорта напрямую вкладывается в капитало- и наукоемкие отрасли, такие как машиностроение и строительство сооружений, химическая промышленность, производство электроники и измерительных приборов высокой точности.

Этот перекос и является основной причиной кризиса занятости. Большинство германских, французских и японских компаний процветает благодаря глобализации. Вместе с тем процент их доходов, идущий на оплату труда немцев, французов и японцев, неуклонно снижается. Общий уровень жизни не понижается; просто все меньшая часть экономического продукта приходится на долю окладов и зарплат. Даже в Германии, где, как до недавних пор считалось, достигнут баланс, доля зарплат с 1982 года упала на 10 процентов. В то же время все более неравномерным становится распределение суммарной зарплаты между различными профессиональными группами. Специалисты, которым трудно найти замену, или квалифицированные поставщики услуг, у которых едва ли могут быть конкуренты на международном уровне, все еще могут рассчитывать на рост доходов. Огромное же большинство остальных, особенно неквалифицированных, скатывается все ниже и ниже.

Этот процесс лишь в незначительной степени можно отнести на счет развивающихся экономик стран Азии или Центральной Европы. Большинство же негативных изменений на рынке труда вызвано быстрым наращиванием взаимосвязей /202/ между самими странами ОЭСР, на которые в 90-х годах по-прежнему приходится более двух третей зарубежных инвестиций в мире. Действительно, компании Севера увеличивают свои капиталовложения в развивающиеся страны, однако свыше половины этих средств вкладывается в разработку сырьевых ресурсов и предприятия сферы обслуживания, такие как отели и банки, где перемещение рабочей силы вряд ли играет существенную роль. Зарубежные поглощения компаний и инвестиции интенсифицируются главным образом между богатыми странами. Если объем прямых зарубежных инвестиций в развивающиеся страны с 1992 по 1995 год увеличился от неполных 55 до 97 миллиардов долларов в год, то соответствующий показатель для стран ОЭСР за тот же период подскочил примерно от111до21б миллиардов[19]. Следовательно, клуб богатых, как и прежде, оставляет для себя львиную долю переживающей бум мировой торговли.

Эти цифры показывают, до какой степени и капитал, и торговля интегрированы в пределах стран ОЭСР. Но волна конкуренции, поднявшаяся в результате среди наиболее процветающих стран мира, означает, что на протяжении вот уже многих лет производительность растет быстрее, чем благосостояние общества в целом; технологические изменения, вызванные конкуренцией, делают все больше и больше рабочих мест избыточными. Так что винить в безработице и целенаправленном снижении заработков нужно вовсе не дешевую рабочую силу Юга и Востока. Она не более чем инструмент и смазка в нисходящей спирали рационализации и урезания зарплат в мире ОЭСР.

Неолиберальная школа экономики наполнила целые библиотеки своими исследованиями, в которых она старается доказать, что кризис занятости вызван не транснациональной интеграцией и конкуренцией, а лишь совершенствованием методов управления и технологий производства[20]. Но это чисто научное различие. В реальном мире эти два явления неразрывно связаны между собой, потому что только глобальная интеграция придает технологическому прогрессу ту пробивную силу, что выдавливает сегодня миллионы людей на задворки общества. В той гипотетической ситуации, когда протекционизм направлен исключительно против стран с низким уровнем заработков, попытки обуздать этот процесс с помощью торговых барьеров и импортных пошлин малоэффективны. /203/ Та или иная страна была бы способна восстановить свои трудоемкие производства лишь в том случае, если бы она оградила себя от конкуренции со стороны других высокоразвитых стран. Но тогда она потеряла бы все рынки для собственного экспорта, так как конкуренты ответили бы тем же, а это — стратегия хаоса Ценой обратных структурных изменений стала бы колоссальная потеря в благосостоянии, даже если бы уровни занятости несколько повысились

Всякий раз, когда экономисты и ученые мужи категорически настаивают, что гражданам придется затянуть потуже пояса из-за того, что на рынок оказывают давление новые армии дешевой рабочей силы, они умалчивают о том, что в богатейших странах мира общий объем продукции продолжает расти. В среднем доход на вложенный капитал по-прежнему увеличивается, и даже быстрее, чем раньше. Поэтому нельзя сказать, что бедные страны отбирают у богатых их процветание.

На самом деле все наоборот. Во всем мире экономическая глобализация приносит все большую долю растущего благосостояния привилегированным слоям Севера и Юга — богатым владельцам собственности и капитала, а также высококвалифицированным профессионалам за счет остального населения Статистика Bundesbank об источниках частного дохода отражает тот факт, что и Германия, несмотря на сильные профсоюзы и высокие социальные затраты, уже давно подвержена этой тенденции. Еще в 1978 году в Западной Германии 54 процента доходов, остающихся после уплаты налогов, приходилось на зарплаты и оклады. Остальное наполовину состояло из доходов от процентов и прибылей и наполовину из пенсий и платежей на социальные нужды. Шестнадцать лет спустя, в 1994 году, доля зарплат и окладов за вычетом налогов упала до 45 процентов. Теперь аж треть национального дохода попа дает к тем, кто, не работая, извлекает выгоду из процентов и корпоративных прибылей[21]

В свете этих данных конфликты, возникающие из-за всемирной экономической интеграции, означают не больше и не меньше чем борьбу за распределение, которая так же стара, как и сам капитализм. Удивляет лишь то, что рыночным мистикам все еще удается скрывать эту простую истину как от себя, так и от широкой публики В Германии, например, споры о «местных факторах» становятся все более абсурдными и при водят к политически неверным решениям большого масштаба /204/

Немецкая модель: ложь о местных факторах

Гельмут Коль рассыпался в похвалах. «Профсоюзы продемонстрировали исключительную готовность к сотрудничеству и дискуссиям», — льстил он представителям германских трудящихся. Их «альянс во имя занятости» дал «положительные результаты». Клаус Цвиккель, председатель IG-Metall, отраслевого профсоюза металлистов, проявил себя как «образцовый согражданин, умеющий доводить дело до конца», a IG-Chemie, профсоюз работников химической промышленности, заслуживал, по его мнению, «глубочайшего уважения и благодарности». Объекты его красноречия получили заверения в поддержке в трудные времена.

«Я ученик Людвига Эрхарда {Людвиг Эрхард (1897-1977) — федеральный канцлер ФРГ в 1963-1966 гг., председатель Христианско-демократического союза в 1966-1967 гг.; продолжал политический курс Конрада Аденауэра. — Прим. ред}. Наша партия никогда не будет придерживаться политики, ориентированной только на рынок; социальные условия также являются ее частью, вследствие чего никакого социального демонтажа не последует»[22].

Так говорил канцлер еще в апреле 1996 года в телепрограмме, шедшей в наиболее благоприятное эфирное время. Всего лишь через два месяца те, кому были даны столь лестные оценки, организовали в Бонне крупнейшую со времен войны профсоюзную демонстрацию, чтобы выразить протест против того же самого канцлера и его политики. Далеко за 300 000 человек прибыло на 74 поездах специального назначения и 5400 автобусах, причем для того, чтобы выступить против разрушения социальных достижений, безработицы и урезания заработков с подачи государства, некоторым из манифестантов пришлось провести в пути целых 70 часов. Если правительство будет и далее придерживаться этой программы, заявил глава федерации профсоюзов DGB Дитер Шульте, «в нашей республике создастся обстановка, по сравнению с которой события во Франции покажутся слабенькой прелюдией» (очевидный намек на аналогичные действия французских профсоюзов за полгода до этого). На этот раз Коль нашел для своих когда-то столь покладистых партнеров другие слова, назвав их /205/ «профессиональными жалобщиками и сеятелями сомнений», у которых «на уме лишь защита эгоистических интересов» и которым «нет дела до будущего Германии»[23].