Читать интересную книгу Толмач - Гиголашвили Михаил

Но главная проблема китайцев не прожорливость, а великая похоть. День и ночь, как кролики, трахаются всей страной. И давно этим занимаются, за три тысячи лет до нашей эры начали. Поэтому и народу столько настрогали, хотя могли бы из патриотических соображений на минет перейти… Минет наверняка тоже они выдумали, хотя Тур Хейердал и утверждает, что египтяне. В любом случае минет – одно из первых завоеваний человека разумного. Звери до этого своим неразвитым мозгом не додумались (только павианы небезопасные попытки делают, не понимая, куда во время акта клыки девать). Онанизм – это пожалуйста, от кита до кузнечика все шустрят. А минет – нет, сложно, мозга не хватает. Вообще, по большому счету, с минета и следовало бы человеческую цивилизацию отсчитывать (к примеру, XII век до минета, или IV век после минета). Человек человеку бескорыстно добро делает – это ли не христианство в действии?.. Конечно, точную дату отсчета – день первородного (перворотного) орала – трудно установить, ну да ученые на что?.. Им все равно делать нечего, пусть покопаются в окаменелостях, поищут отпечатки языка или сперму в лаве, определят, правил ли Хамамон Великий в VIII в. до м. или в VII.

Китайцы не только сметливы, но и практичны. Например, проблема: что с растущим народонаселением делать?.. А очень просто. Раньше как было?.. Родилась девочка – в болото ее или к свиньям на корм. А теперь китайские ученые протестовать начали: зачем на свиней такое ценное биосырье тратить, не лучше ли его более рачительно употребить? Но как?.. В бордель младенца не продашь: любителей мало, а возни много. А на органы, на запчасти пустить?.. Продаем же требуху казненных – почему бы и младенцев женского пола тоже не разымать и не продавать?.. «Все есть ничто. Ничто есть все», – сказал Лао-цзы, поэтому и думать не о чем. Весь этот доходный бизнес мудрый Дэн Сяопин придумал. А ему в свое время большой друг всех толмачей, сам Пол Пот подсказал, у них там большой опыт наработан был. Пол Пот еще советовал внутренности прямо у живых вырезать – продукт свежее будет. Но мудрый Дэн не согласился – гуманизма мало, Лао-цзы не позволяет. И пошло-поехало: людей в Китае много, а пользы от них мало, поэтому в день не менее сотни человек казнить. Не успеют в затылок пулю всадить – а врачи уже бегут, тепленького выпотрошить. Китайцы теперь ни за что смертную казнь не отменят. Еще бы – кто такую статью дохода добровольно сдаст?.. Им вообще это дело на большой конвейер поставить надо и сразу две партзадачи решить (народу меньше, мошна толще).

Вот, если не веришь – считай сам, только большой калькулятор возьми, малый таких цифр не осиливает. С одной тушки китайца получаем: почки – тридцать тысяч долларов, печень – двадцать тысяч. Сердце маленькое, много не возьмешь – десять тысяч максимум. Легкие тоже легкие, мало весят, но хорошо приживаются – двенадцать тысяч за пару. Глазные яблоки по штуке пустить можно (правда, плохо, что у китайцев век нет – бог сэкономил сто пудов биомассы). И всякую мелочь оптом за пять штук: роговицу, сухожилия, мускулы (кроме полового члена, он для белых мал, а у черных своих в достатке). В итоге что-то около восьмидесяти тысяч долларов с особи натикивает.

Параллельно надо основательно пересмотреть Уголовный кодекс, за все преступления смертную казнь назначить и в месяц казнить, предположим, не сотню, а тысячу. Что получается?.. 80 000 долларов умножить на 1 000 человек – что-то уж очень много в месяц набегает, сам считай, я с нулями не в ладах. Да денег столько соберется, что свободно еще одну Великую Стену поставить можно, вдоль нее Великий Ров вырыть, а потом закопать туда лишние рты. Много легче жить станет. И воробьи прилетят, и ласточки вернутся. И Госсовет рад, и мошна полна. И больные во всем мире улыбаются: китайскую требуху привезли, дешево дают, можно даже впрок запастись ушами или селезенкой.

Лежу и радуюсь: как хорошо, что я не китаец, что рожден не по ту, а по сю сторону Великой стены, что я не приговорен в Поднебесной к смертной казни и что меня, живого, не потрошат на органы косоглазые живодеры этой Подземельной империи!.. Чем не повод для оптимизма и позитива?..

Словом, народ древний, бывалый, тертый. У них, кроме минета и фарфора, и поэзия первая была: «Земля – желток, облака – белок, скорлупа – небо». Или: «Упала капля. Вздрогнула ветка. Прошли века». А где поэзия – там и сумасшедшие поэты. В VIII веке до м. император Понг-Пинг как-то услышал стихи лирика Ли Бо и тут же подарил ему пятьдесят ослов с золотом. Другой бы дом купил и жил бы себе припеваючи. А что делает этот лирик-хмырик?.. Отъезжает от столицы, разбивает лагерь, накрывает стол и начинает угощать всех встречных-поперечных, а потом, когда все съедено-выпито, от нечего делать выплывает по ночам в лодке на середину реки и любуется лунным отражением. Один раз пытается обнять его – и тонет… Такая неувязка мечты и реала с поэтами часто бывает, сам знаешь лучше меня. Так и утонул Ли Бо, но одна сказка от него все же до нас дошла. Оцени по достоинству доминетный пессимизм.

Собрались как-то гадкий утенок, черная овца, мокрая курица и белая ворона. Сидят. Нахохлились. Скучно, холодно, противно в Поднебесной. Жрать нечего, никуда не пускают, отовсюду гонят, дома нет – родня прокляла выродков. Сидят под плакучей ивой и думают, чем бы заняться. Раз мир к нам так враждебен, будем вместе кучковаться. Белая ворона стала на кражи подбивать: «Золото свистнем, дворец купим, жить там будем!» Черная овца смеется: «Тебя, дуру, сейчас же первую псы схватят!» «Почему меня? – гоношится белая ворона. – Все вороны крадут». «Но все они черные, а ты – белая! С тебя и начнут. Я-то знаю, сама такая. Как на плов ловить – так черненьких, их поймать легче…» – пригорюнилась черная овца, заплакала.

Тут заспорили мокрая курица и гадкий утенок, как от голодной смерти спастись. Дура-курица предлагает блядью поработать, по дорогам пойти, поискать, может, кто и соблазнится. А гадкий утенок шипит в ответ: «Кому о мокрых куриц пачкаться охота, когда столько пушистеньких цыплят вокруг?.. Лучше уж тогда опиумом торговать. Или к мандарину в слуги пойти. Или к апельсину в гарем. Или шелк через границу возить. Или юани в рост давать. Вы-то, твари, уже старые, а я, гадкий утенок, еще вырасту в лебедя. Живы будете – прокормлю и обогрею, подохнете – похороню. А может, и сам вам шеи посворачиваю – как настроение будет».

Долго клевались они под ивой, промокли, но так ни до чего и не доклевались. Ворона и овца отправились крестьянский двор грабить, а кончили плохо: черная овца оказалась в плове, а белую ворону сумел поймать пожилой коршун. Мокрая курица, взяв с собой гадкого утеныша, мерзла по обочинам, давала всем встречным-поперечным петухам, гусям и котам за пшено и крошки, но в конце концов самапопала в суп – из мокрой курицы и бульон оказался водянистым. А гадкий утеныш выжил, превратился в урода-селезня и в виде «утки по-шанхайски» угодил на стол к тому мандарину, которого собирался обслуживать.

Много у них еще всякого фольклора. Но лучше его не знать. И за Великую Стену не соваться. Ведь если китайцы вздумают, наконец, Сибирь, освоить, то защиты никакой нету: на Даманском пусто, колючая проволока налево ушла, кабели кобелями порваны, граница без замка. Китайцы Сибирь за пару суток возьмут. До Москвы в три дня доберутся. Через Европу в два прыжка перескочат. Через Атлантику переплывут. Америку перепрыгнут. И опять у себя дома, за Великой Стеной, окажутся. И пусть сидят, мы их не трогаем, лишь бы они сами не высовывались. Но на всякий случай достань учебник китайского, поучи иероглифы – могут скоро пригодиться.

Вот моей мошке Мушке китайские иероглифы очень по душе – я их на листе тушью нарисовал, а она мечется по ним, как по лабиринтам. Вообще если б не Мушка, от скуки сдохнуть можно. Интересная муза. Иногда приползает, иногда прилетает. Покрутится где-нибудь на светлом, чтоб я ее увидел, и – нет ее. Может, тоже когда-то толмачом была?.. При шахе персидском?.. Фараоне египетском?.. Все может быть. Ей больше всего в газетах большие гласные буквы нравятся. Найдет «А» – и присядет на жердочку. Добежит до «О» – и отдыхает в кругу. Покувыркается в «Ю» – и в сон впадет. Увидит «Я» – и прямо в окошечко норовит залезть. Вот думаю математику ей достать, цифрами заинтересовать – может, пифагорова душа в ней оживет?.. Ньютоновы искры зажгутся?.. Кстати, голощелка-аспирантка утверждает, что не яблоко упало на Ньютонову голову, а сам Ньютон упал головой на яблоко, что, в принципе, одно и то же. Яблоня от яблока, как известно, недалеко падает… Уверен: ударься он сильнее – человечество пару веков спокойнее бы прожило без всей этой атомной мутотени и ядерной ахинеи.