Читать интересную книгу К востоку от Эдема - Джон Стейнбек

Самюэл вошел со двора. Он только что умылся, на лице и бороде у него поблескивала вода; переступив порог кухни, он тотчас опустил вниз закатанные рукава синей рубашки. В доме миссис Гамильтон было не принято садиться за стол с закатанными рукавами. Позволить себе такое мог только невежа или человек, пренебрегающий хорошими манерами.

— Припозднился я, матушка, — сказал Самюэл. Она даже не обернулась к нему. Деревянная лопаточка металась по сковороде, как нападающая на обидчика змея, и оладьи шлепались белыми боками в шипящее масло.

— И когда ж это ты вчера домой вернулся? — спросила она.

— Да уж поздно было… поздно. Должно быть, около одиннадцати. Я на часы не смотрел, боялся тебя разбудить.

— Ничего, не разбудил, — сурово сказала Лиза. — Ты то, может, и впрямь думаешь, что шастать по дорогам среди ночи занятие достойное, да только Господь Бог сам с тобой разберется, как сочтет нужным. — Было хорошо известно, что Лиза Гамильтон и Господь Бог почти по всем вопросам придерживались одинаковых взглядов. Она повернулась к столу, и перед Томом опустилась тарелка с хрустящими горячими оладьями. — Ну и что там слышно, в поместье Санчеса?

Самюэл подошел к жене, нагнулся и поцеловал её в пухлую румяную щеку.

— Доброе утро, матушка. Благослови меня, грешного.

— Господь благословит, — машинально ответила Лиза.

Самюэл сел за стол.

— Благослови Господь и тебя, Том, — сказал он. Да, мистер Траск задумал на ранчо большие перемены. Перестраивает старый дом, решил приспособить его для жилья.

Лиза тотчас оторвалась от плиты.

— Тот, в котором столько лет держали коров и свиней? — Да, но он перестелил полы и выломал старые оконные рамы. Все обновил, покрасил.

— Там всё равно будет свиньями пахнуть, — решительно сказала Лиза. — Свинья после себя такой дух оставляет, что его ничем не вывести.

— Ну, почему же, матушка? Я туда заглянул, по комнатам походил — пахнет только краской.

— Когда краска высохнет, сразу опять свинячим духом понесет.

— Он разбил огород, пустил через него ручей и даже для цветов место отвел: у него там и розы будут, и все прочее… кое-что он даже из Бостона выписывает.

— И куда только Господь Бог смотрит! — мрачно сказала она. — Я и сама, конечно, розы люблю, но так швырять деньги на ветер…

— Если розы приживутся, он обещал поделиться со мной черенками.

Том доел оладьи и помешивал ложкой кофе. — Отец, а что он за человек, этот мистер Траск?

— Мне сдается, человек он хороший… и речь у него приятная, и мысли светлые. Пожалуй, немного любит помечтать…

— Чья бы корова мычала, — перебила его Лиза. — Знаю, матушка, знаю. Но тебе не приходило в голову, что мне мечты заменяют многое такое, чего у меня нет и быть не может? А мистер Траск мечтает о вещах вполне практических, и у него есть звонкая монета, то бишь есть чем свои мечты подкрепить. Он хочет превратить свою землю в сад, и ведь превратит, я уверен. — А как тебе его жена? — спросила Лиза. — Ну что… она очень молодая и очень хорошенькая. Тихая, все больше молчит, но оно и понятно; ей скоро рожать, в первый раз.

— Это я слышала, — кивнула Лиза. — Как была её девичья фамилия?

— Не знаю.

— Ну а хоть откуда она родом?

— Не знаю.

Она поставила перед ним тарелку с оладьями, налила ему кофе и заново наполнила кружку Тома. — Ничего-то ты не разузнал. Как она одевается?

— Очень хорошо, красиво… На ней было синее платье и розовая жакетка, коротенькая, но в обтяжку.

— Уж на это-то у тебя глаз наметан. И как, по-твоему, эти наряды у неё из магазина, или сама шила?

— Я думаю, из магазина.

— А вот в этом ты ничего не понимаешь, — заявила Лиза. — Десси перед отъездом в Сан-Диего сшила себе дорожный костюм, так ты тоже думал, что он покупной.

— Ах, она ж умница, наша Десси! — сказал Самюэл. — Золотые руки у девочки.

— Десси подумывает открыть в Салинасе швейную мастерскую, — заметил Том.

— Да, она говорила, — кивнул Самюэл. — Её платья пойдут нарасхват, не сомневаюсь.

— В Салинасе? — Лиза уперла руки в боки. — Десси мне ничего не говорила.

— Вот, Том, мы и оказали нашей любимице медвежью услугу, — покачал головой Самюэл. — Она-то хотела сама порадовать маму, сюрприз ей сделать, а мы два болтуна, прорвало нас, как худой мешок с зерном.

— Уж мне-то она могла бы и сказать, — нахмурилась Лиза. — Я сюрпризы не люблю. Ладно, рассказывай дальше. Что она делала?

— Кто?

— Как это кто? Миссис Траск, конечно.

— Что делала? Ничего. Просто сидела в кресле под дубом. У неё ведь уже скоро срок подходит.

— Ну а руки-то, Самюэл, руки у неё чем были заняты?

Самюэл покопался в памяти.

— По-моему, ничем. Руки у неё, помнится, маленькие… они у неё на коленях лежали. Лиза недоверчиво фыркнула.

— И не шила, не штопала, не вязала?

— Вроде нет, матушка.

— Не к добру надумал ты к ним ездить, ох, не к добру. Богатством да праздностью дьявол человека в искус сводит, а ты соблазнам не больно-то противишься.

Самюэл поднял глаза на жену и весело засмеялся. Порой Лиза восхищала его до глубины души, но он даже не мог бы объяснить ей почему.

— Я, Лиза, буду туда ездить только за богатством. Как раз думал потолковать с тобой об этом после завтрака, чтобы ты спокойно села и выслушала. Мистер Траск просит меня пробурить ему несколько колодцев и, может быть, построить заодно ветряные мельницы и крытые резервуары для воды.

— Небось одни разговоры. Что ещё за мельницы такие? Может, их вода крутить будет? А заплатить-то он заплатит? Или опять потом будешь оправдываться. «Заплатит, когда урожай соберет», — передразнила она. «Заплатит, когда умрет его богатый дядюшка». Я-то давно знаю, да и тебе, Самюэл, пора наконец понять: кто сразу не заплатил, потом не заплатит никогда. Уж столько тебе сулили да обещали, что на те обещания мы могли бы и в Долине ферму купить!

— Адам Траск заплатит обязательно, — сказал Самюэл. — Он человек со средствами. Отец большое наследство ему оставил. Так что, матушка, работой я на всю зиму обеспечен. Подкопим деньжат, а уж на Рождество закатим пир на весь мир. Насчет колодцев мы договорились, что он будет платить по пятьдесят центов за фут, а за мельницы — отдельно. И все, кроме обшивок, я могу изготовить сам, прямо здесь. Но мальчикам придется мне помогать. Я хочу взять с собой и Тома, и Джо.

— Джо никуда не поедет, — сказала она. — Ты же знаешь, он хрупкого здоровья.

— Я и подумал, что неплохо бы эту хрупкость слегка а из него вытравить. А то когда-нибудь с голоду помрет.

— Джо я не пущу, — отрезала она. — Кто будет вести хозяйство на ранчо, когда вы с Томом уедете?

— Хочу попросить вернуться Джорджа. Он хотя и в Кинг-Сити живет, но работа клерка ему не очень нравится.

— Нравится или не нравится, а за восемь долларов в неделю может и потерпеть.

— Матушка! — воскликнул Самюэл. — В кои-то веки нам улыбнулась судьба и, глядишь, мы нацарапаем нашу фамилию на скрижалях банковской книжки. Не воздвигай же своими речами преграду между нашей семьей и богатством! Смилуйся, матушка!

Все утро, занимаясь домашними делами, Лиза недовольно ворчала, а Том и Самюэл тем временем проверяли буровой станок, подтачивали резцы, рисовали наброски ветряков новой конструкции, вымеряли доски и бревна. Ближе к полудню Джо наконец вышел во двор, и то, что он увидел, так его увлекло, что он попросил Самюэла взять его с собой работать у Траска. Самюэл отрицательно покачал головой:

— Скажу сразу, Джо, я против. Ты должен остаться здесь, с матерью.

— Но, отец, мне очень хочется. Не забывай, мне на будущий год в колледж, в Пало-Альто. Так что я всё равно отсюда уеду. Ну разреши, пожалуйста. Я обещаю работать хорошо.

— Если бы ты с нами поехал, то, конечно, работал бы хорошо, не сомневаюсь. Но я против. И буду очень тебе признателен, если в разговоре с матерью ты как бы случайно об этом упомянешь. Скажешь, что я против, можешь даже намекнуть, что я тебе отказал наотрез. Джо улыбнулся, а Том громко захохотал. — А потом ты позволишь ей тебя переубедить? — отсмеявшись, спросил Том. Самюэл бросил на сыновей грозный взгляд.

— Я человек железных принципов, — заявил он. — Уж если что решу, то стою на своем как скала. Я все взвесил, все обдумал, и вот мое последнее слово — Джо с нами не поедет. Вы же не хотите, чтобы ваш отец отказывался от собственных слов.

— Прямо сейчас пойду и поговорю с ней, — сказал Джо.

— Только не перегибай палку, сынок, — вдогонку ему посоветовал Самюэл. — Действуй с умом. Веди себя так, чтобы мать сама все решила. А пока я напущу на себя непреклонный вид.

Два дня спустя с ранчо Гамильтонов выехал большой фургон, груженный досками и инструментами. Том правил четверкой лошадей, а рядом с ним, болтая ногами, сидели Самюэл и Джо.