В три часа выехали из Ростова. Почти в сумерках показалось Азовское море, а через короткий промежуток времени мы увидели огни Таганрога. Здесь проходили жестокие бои. Беседуем в темноте.
В шестнадцать тридцать прибываем в Синявскую. Несмотря на дождь, женщины на перроне предлагают пирожки, кур, яблоки.
9 ноября. Едем по Донбассу. Целый день идет дождь. Вокруг, куда ни посмотришь, равнина, множество линий электропередач и отвалов. Это промышленный район.
10 ноября. На какой-то совершенно разрушенной станции одна женщина сказала мне: "Ваше положение лучше. С вами нет детей. А каково нам, матерям, смотреть, как они мучатся и страдают?.." Она пожелала мне доброго пути и глубоко вздохнула. Все время стоит пасмурная погода.
11 ноября. Около девяти часов утра мы остановились в Белой Церкви. Здесь в свое время действовала 1-я чехословацкая бригада. Мы вышли из вагонов размяться. Бои были упорные и проходили при суровых морозах. В полдень тронулись из Фастова, а через два часа уже шагали по Крещатику в Киеве. По обеим сторонам совершенно разрушенного проспекта громоздятся горы обломков и битого кирпича. В городе, насчитывавшем в мирное время миллион жителей, сейчас проживает не больше пятидесяти тысяч человек. Ощущается нужда во всем, но Киев пробуждается к новой жизни. На проспекте Ленина ко мне неожиданно подбежал четырехлетний мальчуган и с радостным криком прижался к моей ноге. Это привело меня в смятение. Мальчик сразу напомнил мне Милана. Взволнованный, я обнял мальчугана и вложил ему в руку десятирублевку. Ничего другого у меня не было. Он широко улыбался, глаза его искрились озорством. Не знаю, что заставило его подбежать ко мне, но это растрогало меня, и я потом долго вспоминал о нем.
12 ноября. Воскресенье. Дождливо. Мы проехали через Коростень, Новоград-Волынский, Шепетовку и Тернополь и после небольшой остановки во Львове отправились дальше. Чем ближе к фронту, тем медленнее идут поезда. В Добромиле опять несколько часов стояли. Этот край напоминает мне Бескиды. Голубоватые хвойные лесочки, разбросанные по заснеженным горам, навевают воспоминания о доме. Напротив нас стоит санитарный поезд. Мой бронхит лечат чистым спиртом. Из-за обожженной слизистой оболочки я потом почти неделю не мог есть.
На следующий день стоял великолепный вечер. Солнце позолотило кроваво-желтую и огненно-красную осеннюю листву на близлежащем холме. В природе царили мир и спокойствие. Ночью, в кромешную тьму, трогаемся дальше. Так, от станции к станции доехали. до Гирова, потом поезд тронулся в направлении иа Санок. В семь часов утра чехословацкий трубач отменно сыграл подъем. Мы находились в Кросно. Здесь располагался резервный полк 1-го чехословацкого армейского корпуса в СССР.
И вот впервые до моего слуха донеслось что-то чужое, чего до сих пор я не слышал. Оно приходило откуда-то с запада, терялось и снова набирало силу, как пожар, который то вспыхнет, то приглушит свое буйство, то снова разгорится. Постепенно начинаю понимать, что этот отдаленный грохот артиллерийская стрельба, что мы уже на фронте. В этих пульсирующих раскатах было что-то грозное, несущее смерть, будто какая-то огромная неведомая сила сводила счеты с людьми, играла их судьбами и уничтожала их без сожаления. И те, кто по ту сторону скрючились в окопах, имели далеко не завидную судьбу, и в этом они виноваты были сами: не надо было им сюда лезть, оставались бы дома, а не расползались по всей Европе...
В полдень на машинах отправились в село Рыманув-Здрой. Там будем ждать командира корпуса генерала Свободу. Потом мы лезли по карпатской грязи, утопая по самые голенища. Генерал по телефону сообщил, что идет бой и поэтому он не может прийти, а приглашает нас к двадцати часам к себе на командный пункт.
В восемь часов вечера я впервые увидел генерала Свободу. Наш далёкий путь кончился, начиналась новая, боевая жизнь - борьба за свободу.
V. К Карпатско-Дуклинской операции
В сентябре 1944 года в районе Карпат развернулись большие бои с целью оказать помощь Словацкому национальному восстанию. В боях вместе с Советской Армией принял участие 1-й чехословацкий армейский корпус. Это было самое большое сражение в истории чехословацкой армии.
Всенародный характер, который приобрело в процессе своего развития Словацкое национальное восстание, создал благоприятные условия для того, чтобы обратиться за помощью к Советскому Союзу. Просьбу Клемента Готвальда передал посол Зденек Фирлингер 31 августа 1944 года, и уже 2 сентября Советское правительство удовлетворило эту просьбу. Единственным действенным решением вопроса о помощи было решение о вступлении советских частей в Словакию и быстром проникновении их на территорию, охваченную восстанием. Только такой вид помощи мог сразу и в кратчайший срок решительно изменить соотношение сил в пользу повстанцев. Однако это означало - пробиваться в Словакию ударом через Карпаты.
Ни один полководец, достойный этого высокого звания, не решился бы без крайне серьезных на то оснований на штурм такой гигантской горной преграды, какую представлял собой могучий карпатский вал. И советское Верховное Главнокомандование, естественно, не планировало такую операцию. Наоборот, оно хотело оставить всю немецкую оборонительную систему внутри Карпат и освободить территорию Словакии и Моравии путем охвата ее гигантскими клещами с севера ударом на Краков, Острава и с юга продвижением в направлении Будапешт, Братислава, Брно.
Однако, когда неожиданно вспыхнуло Словацкое национальное восстание, Советское правительство должно было быстро решать, как эффективнее помочь восставшим. Политическая сторона дела была проще: советское руководство однозначно заявило о немедленной помощи в духе советско-чехословацкого договора 1943 года о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве.
Труднее было оказать немедленную военную помощь. На кратчайшем направлении могли выступить только войска 1-го Украинского фронта. Войска этого фронта в тяжелых боях в июне, июле и августе разгромили мощную немецкую группировку "Северная Украина", изгнали гитлеровские войска со всей Украины, форсировали реку Сан и вышли к Висле, где создали южнее Варшавы плацдарм оперативного значения, а своим левым крылом вышли к предгорьям Карпат. Здесь в течение всего августа проходили ожесточенные бои. К концу августа части, действовавшие на этом направлении, были очень утомлены. Стрелковые дивизии имели примерно половину штатного состава, испытывали недостаток в боевой технике, главным образом в танках, в боеприпасах и настоятельно нуждались в длительном отдыхе и доукомплектовании личным составом. В существующих условиях решение командующего 1-м Украинским фронтом о принципиальном согласии на штурм Карпат силами фронта было более чем дерзким. И это не только потому, что командование знало состояние войск. Командованию также было известно, что предстоят особые виды боев, которым войска из-за недостатка опыта ведения боев в гористой местности не были обучены и для которых они не были соответствующим образом экипированы и вооружены.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});