Покачав головой, Эмили схватила Кэролайн за рукав:
– Нет. Отцу слишком тяжело резать торф, а дров и угля у нас не осталось.
Кэролайн еще раз обвела комнату глазами. Так вот почему так мало мебели! Они в отчаянии сожгли все, что можно, еще прошлой зимой.
– Вы могли бы брать дрова в Оленьей роще, это как раз неподалеку.
– Но это ваша собственность.
– Какая чепуха! – воскликнула Кэролайн, передернув плечами. – Кроме того, мистер Доррис говорил вашему отцу, что он может брать дрова в обмен на работу в Билберри. Разве не так?
– Мистер Доррис не хочет, чтобы мой отец работал у него.
– Это еще почему? – нахмурилась Кэролайн.
– С отцом… стало очень не просто. Он спорит по любому поводу. Характер испортился после того, как умерла мама. Я поначалу обрадовалась приглашению в Билберри-коттедж, но потом поняла, что это исходит от вас, а не от мистера Дорриса.
– Я разрешаю вашему отцу взять столько дров в Оленьей роще, сколько он хочет. Лукас, это совсем рядом. Не могли бы вы присмотреть там что-нибудь для камина?
– Конечно.
Кэролайн подождала, пока он не ушел, потом осторожно пощупала лоб Эмили, прикусив губу и едва сдерживая слезы раскаяния. Опустив глаза, она заметила обтрепавшиеся манжеты и задрожала.
– Эмили, вы когда-нибудь простите меня?
– Миссис Дэвин, вы не должны себя винить.
– Нет, я должна просить у вас прощения за то, что была слепа и не замечала вашего состояния. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз навещала вас. А когда вы приезжали в Фаллингейт, то всегда делали вид, что у вас все прекрасно. Но теперь-то я понимаю, что была слепа. Я так боюсь за вас…
Она притянула Эмили к себе и крепко обняла. Плечи Кэрол подрагивали, она тихо рыдала, уткнувшись в волосы девушки и обняв ее худенькое тело.
– Вы так добры, Кэрол, не плачьте. Вот увидите, мне скоро станет лучше.
Кэролайн вытерла глаза, пытаясь улыбнуться.
– Конечно, и пожалуйста, возвращайтесь со мной в Фаллингейт. Я хочу позаботиться о вас.
Эмили задохнулась и закашлялась.
– Нет. Отец не позволит мне. Если бы появилось солнце, мне бы сразу стало лучше. Как тогда, на пикнике… Сегодня один из самых плохих дней.
Кэролайн стиснула ее тоненькие пальчики.
– Тогда я пошлю вам какой-нибудь еды и попрошу доктора Кавендиша навестить вас и оставить лекарство.
Эмили ничего не сказала.
– Я утомила вас, – прошептала Кэролайн. – Что ж, сегодня я уеду, но скоро вернусь.
– Не беспокойтесь обо мне.
– Какое тут беспокойство…
– Спасибо. – Эмили прикрыла глаза и секундой позже уже спала.
Когда Лукас вернулся с охапкой дров, в комнате стояла тишина. Кэролайн, казалось, глубоко ушла в свои мысли, а Эмили спала. Стараясь не шуметь, он разжег камин, принес из кареты яблочный пирог и, отнеся его на кухню, вернулся в гостиную.
– Кэро, – тихо сказал он, осторожно дотрагиваясь до ее плеча. – Кэро, мы должны ехать.
Она вздрогнула:
– Я не слышала, как вы вернулись.
Он наклонился, обнял ее за плечи и, подняв со стула, повел к выходу. Снаружи уже начало моросить.
– Хотите попрощаться с мистером Кинникоттом? – спросил он, когда они подошли к карете.
– Нет.
На обратном пути они снова молчали. Лукас с рассеянным видом вертел в руках отполированную трость, покачиваясь под ритм колес. Он смотрел на Кэролайн, но она ни разу не ответила на его взгляд. Она отвернулась к окну и облокотилась на подоконник, прижав ладонь к твердо сжатым губам. «Бедная девочка, – думал он. – Совершенно выбита из колеи».
– Кэролайн…
– Молчите. Не говорите ни слова… – Она замолчала, разглядывая пейзаж. – Вы правы. Я эгоистична и слепа. Никогда не прошу себе!
– Кэрол…
– Я не хочу это обсуждать. Теперь я знаю, кто я такая, – глупая, эгоистичная, думающая только о себе легкомысленная мисс, живущая в придуманном мире. Я до конца жизни буду сожалеть об этом. И буду благодарна, если вы не станете напоминать мне, как я поступила со своей лучшей подругой. Понятно, почему вы никогда не смогли бы полюбить меня, Лукас.
– Но я не говорил этого.
– Все, о чем я прошу, – останьтесь, пока мы не доведем наше дело до конца.
Он уселся поудобнее, чувствуя необъяснимую печаль в сердце. Это к лучшему, что она так думает. Значит, не станет искать близости с ним. Но как больно отказываться от любви!
– Кэро, я выполню все, что обещал. Я с самого начала сказал это.
– Да, вы все время были более чем честны.
Откинувшись на сиденье, он думал о том, что сейчас меньше всего хотел бы показать ей свое унылое настроение. Хотя он мог бы испытывать триумф от победы, но в данную минуту желал одного – просто открыть ей глаза на реалии жизни.
Глава 18
Было почти шесть часов, когда Кэролайн быстро сбежала по главной лестнице, влетела в кабинет и застыла, увидев доктора Кавендиша, спокойно потягивающего бренди, сидя перед камином.
– Дядя Тедди? Слава Богу, вы вернулись! Как Эмили, вы видели ее?
Теодор нахмурился, вдыхая терпкий запах бренди.
– Да, видел.
Сердце Кэролайн забилось сильнее.
– И?.. Как она? Ей лучше?
Запрокинув голову, Теодор залпом осушил стакан и выдохнул с мучительным стоном.
– Кэро, мисс Кинникотт тяжело больна. И к тому же у нее слабое сердце.
Руки Кэролайн безвольно повисли, плечи поникли.
– Да, Лукас говорил мне. Но я все еще надеялась, что он ошибается.
– Лукас Дэвин знает жизнь. Вам стоит почаще к нему прислушиваться.
Она с тяжелым вздохом опустилась на стул.
– Он меня предупреждал. Я ненавижу себя. Лукас говорил, что она больна. Как человек со стороны мог заметить то, чего не разглядела я, будучи близкой подругой?
Теодор присел рядом с ней, взяв ее руки и осторожно поглаживая их.
– Порой такое случается, моя дорогая. Как говорится, со стороны виднее.
– Но мне так стыдно! – Она растерянно смотрела на доброе бородатое лицо доктора. – Он, наверное, думает, что я полная дура.
– Уверяю вас, моя милая, ничего подобного! Вы не можете точно знать, какие чувства он испытывает по отношению к вам. И даже не пытайтесь узнать!
– Но почему?
– Потому что он ваш муж. И не дело женщины понимать своего мужа.
Кэролайн нахмурилась:
– Но почему?
– Потому что тогда ей станет с ним скучно. Любовь – это великая тайна и должна ею оставаться.
– Кэролайн! Карета подъехала! – Аманда ворвалась в кабинет. – Доктор Кавендиш! Как хорошо, что вы вернулись. Гости прибыли.
– О Боже! А где Лукас? – спросила Кэролайн. – Нам предстоит настоящий экзамен! Если Лукас…
– Невилл одевает его. – Аманда подошла ближе и, взмахнув рукой, сказала: – Повернитесь, моя милая, дайте-ка мне посмотреть на вас.