читать и писать, даже минимальные подсчёты всегда за него проводили другие. Аристократия, её манерности, социальные правила и рамки перестали интересовать Олафа ещё в детстве, когда на имение его деда, на то время ещё лорда, совершили набег соседи. Тогдашний граф, правитель простого пограничного поста Плато Сокола, оказался предателем, многие дворяне поддержали его. Почти вся знать ополчилась против Империи Матвеема, все, кроме рода Вольфграфов, последних верных короне аристократов пограничья. Семья Олафа полным своим числом вышла на защиту последней города-крепости, что сейчас принадлежит Троллам. Каждый Вольфграф, от пяти и до девяноста лет, взялся за оружие. Они подносил камни, стрелы, помогал раненым, защищал стены, убивал врага, кто как мог. В той страшной сече ближайшему врагу империи, как внутри, так и за территориальными пределами было нанесено страшнейшее поражение, от которого сосед не может оправиться уже более пятидесяти лет. Тогда, Вольфграфы одержали героическую победу. Но досталась она ценой невероятных жертв. Из всех Вольфграфов выжил только один, Олаф. Все его дедушки, бабушки, отец, мать, братья, сёстры погибли. Даже пятилетний Гофс, разносивший воду раненым в лазарете, был убит, когда враги в последнем штурме прорвались за стены. Все погибли, кроме Олафа и… Фырфантира, того, кто убил последнего защитника ворот, и самолично пустил захватчиков в город. Долгие годы на то время ещё молодой выдра жил одной лишь ненавистью к своему хозяину, деду Олафа. Жестокий, Игбенцон Вольфграф, насиловал мать Фырфантира, напиваясь, заставлял его сестёр сношаться с солдатами, рожать детей от тех, от кого они не хотели. Вступив в сговор с врагами, Фырфантир надеялся спасти свою семью, и спас её. Опьянённый успехом, радуясь каждой новой смерти в семье Вольфграф, Фырфантир, облачившись в доспехи одного из убитых нападавших, двинулся к вратам. Он рассчитывал прийти к ним победителем, но, к сожалению, по возвращении он увидел лишь горы трупов, и одного, сидящего на них, выбившегося из сил Олафа Вольфграфа. Мальчишку, что всего с пятью бойцами смог сдержать полсотни в узком каменном проходе врат.
«Эй… трусишка, я рад, что ты жив, но сними с себя эти вражьи тряпки, а то не дай бог ещё зашибём». — Весь залитый кровью, молодой, крепкий, с чётко выступающими мышцами рук, таким Фырфантир увидел Олафа, посчитав что тот шёл к ним на помощь. Выдра увидел волка и испугался. Он мечтал о его смерти, жаждал убить, погубить последнего из семьи Вольфграфов. Но на тот момент он бы просто погиб сам. Время шло, Олаф принял Фырфантира как собственного старшего брата, как друга, как… чтеца, писаря, и свою собственную правую руку, которой безоговорочно доверял все свои дела. Вскоре за беспрецедентный героизм аристократической семьи, за веру и службу короне, Олафа повысили в звании, отдали земли, что сосед уступил в качестве репараций. Деньги полились рекой в карманы Фырфантира, и с того момента он перестал желать смерти Олафу, принявшись использовать его для обогащения собственной, вывезенной за пределами империи семьи. Выдр не забыл о своей мести, сделал её более глобальной. Теперь он жаждал гибели не только Вольфграфов, но и всей империи, вместе с её «ублюдским, жестоким богом Матвеемом». Все возможные излишки, что хранились в казне Олафа, Выдр высылал своей семье, отдавал бандитам Тролла, либо же культистам. Устраивая всё новые и новые проблемы внутри земель Олафа, он искусно управлял финансовыми потоками, имея возможность в любой момент скрыть нестыковку фразой: «Олаф, я ведь так давно тебе служу. Неужели ты мне не доверяешь?» Олаф доверял, граф верил старому другу как себе. Но незаконнорождённые дети Вольфграфа оказались куда умнее. Разочаровавшись в отце и его решениях, они решили взять судьбу края в свои руки. Именно они организовали покушение — неудачное — в ходе которого средний сын и одна из дочерей графа попали в руки спасших Фырфантира наёмников. Сегодня ночью их собирались отдать культистам для совершения какого-то ритуала на крови. Фырфантир не знал точных подробностей обряда, но знал, где и в какое время должна осуществиться передача. Он хотел поквитаться с бастардом Олафа, что отсёк ему пальцы. Старик хотел показать парню часть своего прошлого, заставить смотреть на то, как сестру того насилует толпа мужиков, а после, режет и убивает в жертвенном подношении.
Всё сказанное Зарей являлось лишь малой каплей полученной информации. Многое ещё не было озвучено, к чему-то она не смогла получить доступ, наткнувшись на барьер из белой магии, управлять которой могли разве что величайшие Экзорцисты империи.
Части одного большого, загадочного пазла, собирались в неприятную картину. Дела становились всё хуже и хуже. Дедок, с виду пугливый и никчёмный, оказался одной из ключевых фигур, связанных с заговором против всей империи. Также Заря имела не беспочвенные подозрения — причём не свои, а из воспоминаний Выдры, — что страна-сосед готовилась к лихому. К возвращению и приумножению утраченных земель. Помочь им в этом должны были тёмные искусства, недовольства внутри страны, а также та, кого я бы в заговоре никогда бы не уличил.
— Ерунда. Вся власть в стране и так в её руках! — Не смог поверить я.
— Верно, сестра, зачем кому-то вроде неё, и так находящейся на пике власти, во главе величайшей империи, подобного рода предательство, раскол⁈ — Поддержала меня Ветерок.
Заря задумчиво нахмурилась. Отворяя двери, нерешительно, слегка напуганно и стыдливо произнесла:
— Быть может, сестра, мы с тобой пропустили момент, и Аорра, наша верная подруга, уже совсем не та, что раньше…
Глава 21
Филлер
Несколько дней спустя.
Город Великий Вавилон. Тронная зала Бессмертного Императора.
Звонким эхом, отражаясь от мрамора, по огромному дворцу разлетались звуки ударяющихся о плиты женских каблуков. С поля боя, как с подиума, домой, туда, где вот уже тысячи лет ничего не менялось, возвращалась победоносная Аорра. В этом столетии нечисти стало как никогда много. Всё труднее и труднее удавалось договариваться с соседями, зачищать непрерывно углубляющиеся подземелья. Всего полтысячи лет назад она и помыслить не могла, что сама будет выполнять столь рутинную, грязную работу, но сейчас… Более она не могла ни на кого рассчитывать.
Верные союзники, старые друзья, были слишком заняты защитой Наследия Его. А дети, оставшиеся после Матвеема… В них Аорра с каждым новым поколением видела всё меньше и меньше той силы, смелости и невероятного шарма,