Подобрали ему несколько хитов для поездки. Всё-таки остановились на «Deutschland». Перевод я когда-то слышал, и мне не понравились слова, как бы воскрешающие взлёт и падение Третьего Рейха (Deutschland, Deutschland über allen). Добавили ещё пару песен, ранее нами с прадедом зарубленных из-за их текстов: «Feuer Frei» и «». Ну, так, в марше Гитлерюгенда встречались неплохие моменты, например: «Ведь завтра — в твоих руках», зато уж прочее являлось откровенной националистической хренью.
На самом деле рефрен «завтра — в твоих руках» должен проистекать вовсе не от осознания принадлежности к какой-либо выделившейся группе, например: «высшей нации», «высшей аристократии», «высшей номенклатуре», «самым состоятельным олигархам». Абсолютно нет, а просто это основополагающее право и обязанность каждого настоящего человека — самому быть кузнецом своего счастья. Собственным трудом и талантом создавать это будущее.
И тут как нельзя уместны слова Роберта Бёрнса:
При всем при том, При всем при том, Судите не по платью. Кто честным кормится трудом, — Таких зову я знатью![86] Вот и пришлось нам править идеологические перекосы в текстах песен, переделав их под новые реалии ГДР, и лишь сохранив часть строк нетронутыми. К тому же, тексты у группы не самое главное, а важна музыка, аранжировка и присущая песням энергетика.
Партитуры песен я набросал довольно быстро, а тексты отдал на перевод нашим немцам. Пришлось плотно с ними поработать, возвращаясь к ним неоднократно, чтобы перевод звучал органично и ложился в ритм музыки. Тем самым, мы с джуниором ещё и поднатаскались немного в «хох дойч». Джуниору это уж точно пошло на пользу, хотя у него в поездке намечался персональный гид и переводчик.
Времени до поездки оставалось немного, и мы с музыкантами смогли лишь слегка отрепетировать эти песни, записав их на плёнку с русским текстом. Над остальным немцы должны будут поработать сами.
Кроме этих песен, мы в подарок музыкантам подкинули парочку вещей из наиболее мною любимых баллад «Scorpions». Там были «Wind of Change»[87], а также «Still Loving You»[88]. Обе с партитурой для симфонического оркестра, насколько я смог выделить все наиболее слышимые инструменты.
Оркестровка была довольно богатая, и музыканты смогут на выступлениях широко подключать своих друзей по институту. Прослушав звучание песен после нескольких репетиций, я остался — вполне удовлетворён, а они были и вовсе в полном восторге. Со своей стороны, передав им эти песни, я преследовал личные и очень своекорыстные цели. Мне всегда доставляло удовольствие, время от времени, прослушивать их записи в сопровождении Берлинского симфонического оркестра, так как они входили в мою избранную сотку хитов.
Товарищ Людмила всегда с нами присутствовала на репетициях. А точнее, это я был с ней, и она могла легко наблюдать, и отношение окружающих, и какое уважение проявляют они к джуниору. Всё это сильно её беспокоило, заставляя совершать необдуманные поступки.
У джуниора есть песни и его известность. а у неё лишь только её самбо. Оттого-то она и комплексовала, не привыкнув быть на вторых ролях. Поэтому на пробежках всё больше и больше выкладывалась, так как хоть тут могла идти с джуниором почти ноздря в ноздрю.
Опять же, у Алексея присутствовал его артистизм и другие таланты, позволившие отлично исполнять юмористические миниатюры и показывать карточные фокусы, так что его стали усиленно зазывать с выступлениями в другие организации города.
Обо мне, даже и говорить нечего, практически все окружающие носились со мной, как с писаной торбой, Закономерно, что именно я и являлся для неё самой большой занозой в заднице. А коль нам предстоит дальше проживать с ней под одной крышей, то надо срочно избавлять её от комплексов. Иначе добром всё это не кончится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вот и ещё одна проблемка нарисовалась. Что-то давно их не наблюдалось в нашей жизни? И так едва поспеваем их разгребать, а накопились целые кучи…
* * *
С празднования полутора годков, исполнившихся в самом начале мая, в стране изменилось довольно многое. Тогда мы гульнули весьма отлично, было много гостей и угощений. Однако, мы с бабулей только отходили от ударного труда над неожиданно свалившегося мне на голову проекта суперЭВМ. Только успели его отдать, а уже и празднование. Практически оно явилось логическим продолжением празднования Первого Мая. Молодёжь веселилась, у них в крови бурлили гормоны, так что танцевали и гуляли на улице допоздна.
На мне же сказывалась накопленная усталость, тревожное ожидание, а также заедавшие мысли о готовящемся Пленуме ЦК КПСС. Пока был сверх всякой меры загружен проектом, то было не до посторонних размышлений. Вот они затем навалились на меня с удвоенной силой.
А имея богатый жизненный опыт, я знал, что нашим правителям никакого Мэрфи[89] не требуется. Они и без этого закона, прекрасно смогут развалить всё сами, особенно с теми блестящими специалистами по социалистической экономике, что пригрели во всех этих вражьих институтах, ещё и приплачивая им зарплату за развал нашей экономики. Вот уж, будто тем мало «тридцати сребреников» начисляемых из Лэнгли на их счета в западных банках.
Меня очень сильно беспокоили вопросы проведения экономических реформ. Ведь и в далеком прошлом-будущем не сразу обнаружились те дыры в виде НТТМ[90] и кооперативов, в которые быстро утекли средства из государственного сектора экономики. Тогда же подняли свои первые миллиарды наши экономические гении — комсомольские вожачки разных НТТМ. А потом эту дыру углубили ширящимся кооперативным движением не производящим ничего кроме воздуха, а лишь успешно перекачивающим финансы со счетов предприятий на счета кооперативов, в которых состояли родственники директоров и верхушки предприятий.
Об этом, я уже неоднократно писал и рассказывал на магнитофонную ленту. Но наше мудрое руководство вполне может страдать старческим склерозом, или просто могло не обратить внимания на такую мелочь. Ладно, как поговаривают клиенты советского общепита «пожуём — увидим».
Этот весенний Пленум ЦК КПСС прошел во второй половине мая, так что я детально изучил все его материалы. Очевидных дыр вроде не приметил, но всё-таки подкатил к Петровичу с просьбой подключить какого финансового жулика, славящегося своей изобретательностью, к анализу материалов Пленума и в особенности подготавливаемых изменений в законодательстве. Кнутом и особенно пряником убедить его провести анализ с целью выявления механизмов обхода принимаемых законов. А иначе всё может закончиться, куда плачевней, чем проваленная косыгинская реформа 1965 года.
* * *
Вот так, загруженный посторонними мыслями, я всё «бегу, бегу, скольжу по гаревой дорожке». А речи с трибуны всё продолжают и продолжают звучать. Я со своими маленькими ножками уже успел накрутить несколько кругов, и пусть они вдвое короче, чем на стадионе, но всё-таки для меня это весьма изрядно. Я не хило притомился, и когда же они, наконец-то, закончат словоблудить?
Нет на них Чебурашки, с его кратким курсом: «Мы строили, строили и наконец построили! Ура!» Давно бы уже завершился митинг, и все разошлись праздновать. Мы так определённо будем, для нас это большое событие. А то дедушка «взял на себя, как и в прошлый год, и с честью несет», так что пора совесть иметь, он свои обязательства выполнил полностью. Щас завершу круг и натравлю на них Алексея с этой фразой и миниатюрой, весь посёлок их заучил чуть не наизусть, столько раз просили его прочесть «Собрание на ликёроводочном заводе».