Читать интересную книгу Ключ Берсена (СИ) - Клеменская Вера

— А волшебное слово?

Я вскинула голову. Нет, ну вот это уже перебор! Зачем так меня мучить? Я же стараюсь, правда стараюсь. Не моя вина, что всё это ужасно неправильно, категорически недопустимо и вообще никогда не должно было происходить.

— Кристиан, — выговорила я, едва заставляя голос звучать ровно, — дай мне антидот, пожалуйста.

— Почти получилось.

Мне в очередной раз захотелось его стукнуть, причём не символически по лицу, а как-нибудь желательно побольнее. Чтобы хоть этим донести чувства, деться от которых я никуда не могла, хоть умом и понимала всю абсурдность ситуации. Это был мой последний бастион, и за его падением… я слишком боялась даже думать, что за ним последует. И всё же я его сдала, не выдержала.

— Дай мне этот бесов антидот, Крис, — прошипела я, в полшага преодолев остаток разделяющего нас расстояния.

И конечно же, всё покатилось именно туда, куда я и ожидала. Только на этот раз остановок на маршруте не предполагалось, экспресс шёл до конечной. И не сказать, чтобы мне особенно хотелось немедленно сойти. Скорее совсем наоборот.

Весь прошлый опыт сопротивления и негодования вылетел из головы. Куда только делась честная и порядочная девица, одним взглядом умевшая пресечь желание даже за руку её с намёком взять? Этого я не знала и знать не хотела. Хотела я другого, того, чего долго ждала. Запрокинуть голову, подставляя шею. Запустить пальцы в волосы, именно такие, как я думала…

Скрежет ключа в замке то ли всё спас, то ли наоборот испортил. За ним последовали чуть шаркающие шаги и ворчание мэтра Беймарна, обзывающего себя старым дураком, забывающим уже даже свет гасить. К счастью, направился архивариус в другую часть архива. Через минуту послышался металлический стук, снова шаги, обратно к столу, звон стекла о стекло и выразительное бульканье.

— Принесли же бесы старого пьяницу, — пробормотала я, с трудом выравнивая дыхание.

— Тише.

Я покорно прикусила язык, хоть и не думала, что мэтр Беймарн может нас сейчас услышать. После приснопамятной истории с крысой мэтресса Фишт в подвал спускалась исключительно в сопровождении вооружённого шваброй завхоза. Который такие походы терпеть не мог, и не стеснялся извещать об этом факте окружающий мир, да так громогласно, что и крысы, и парочки, и выпивающие компании успевали заблаговременно попрятаться. Потому никакого подвоха мэтр не ожидал и к шорохам особенно не прислушивался.

Зато пока он пропускал стаканчик, голова моя успела остыть и осмыслить ситуацию. Не самую лучшую, чего уж там. По-хорошему мне бы следовало его поблагодарить за столь своевременное появление. Но отчего-то совсем не хотелось, и вот это пугало больше всего.

Наконец шаги снова прошаркали куда-то в сторону здешнего подобия окон, стукнул металл, мэтр Беймарн сдавленно выругался, ещё медленнее вернулся к двери и погасил свет. Замок проныл свою жалобную песню, и мы остались в темноте вдвоём.

— Прости, — глухо сказал Кристиан, сбрасывая полог невидимости, но всё ещё не отпуская меня. — Я потерял голову.

— Я тоже, — примирительно сообщила я, тяжело вздохнув.

— Тебе можно, — возразил он в ответ. — Мне — нет.

Я выскользнула из его рук, потянулась к артефакту и снова зажгла свет. Нужно было привести себя в порядок, хоть немного. А ещё молчать. Молчать и не спрашивать, с чего вдруг такая суровость к себе. Потому что я маленькая, а он взрослый, или есть ещё какая-то причина, о которой я буду очень не рада узнать?

— Я тут покопаюсь ещё, — спокойно сказал он, так и продолжая стоять неподвижно. — А ты иди, готовься к контрольной, иначе всё-таки поставлю двойку. И стыдно не будет.

— Да, тут уж стыдно будет мне, — пробормотала я, поправляя волосы. — Но ты дверь-то открой.

Вместо ответа мне протянули ключ, вместе с бесовым пузырьком, из-за которого всё случилось. Я взяла их осторожно, стараясь не коснуться пальцев, и пошла к выходу. Теоретически могла бы и так открыть, лишний раз потренироваться не помешает. Только правда состояла в том, что не могла бы. Не сейчас. Слишком дрожали руки.

К счастью, ни в холле, ни на лестнице, ни в коридоре я ни с кем не повстречалась. И даже Лики ещё не было. Так что масштаб этого счастья удалось оценить в зеркале без помех. Да, увидел бы кто, и пришлось бы долго объясняться. И хорошо если не с мэтрессой Фишт. Ругнувшись от избытка так и не улёгшихся эмоций, я прихватила халат, ночнушку, заперлась в ванной и быстро залезла под прохладный душ.

Минут через десять стояния с закрытыми глазами меня немного отпустило. Достаточно, чтобы приступить к разбору случившегося с позиций логики и здравого смысла. На время это занятие прервала вернувшаяся Лика, которой тоже хотелось в душ, но в кровати я к нему вернулась. Вместо того чтобы конспект перечитывать, да. Но нужно было воспользоваться последними минутами одиночества.

Так вот, если отбросить панику и прочее неконструктивное, ничего катастрофического и не случилось. При должной осторожности никто бы и никогда с меня за это не спросил. Не считая, конечно, собственной совести, но по такому поводу я бы с ней уж как-нибудь договорилась. А жалеть о… а чего о ней жалеть? В королевские невесты мне не светит, да я и не стремлюсь. И больше это сокровище в наш благословенный век торжества гражданских прав и женских свобод никому особенно не требуется. Кроме разве что отдельных излишне придирчивых персонажей, но уж если подобный вот женишок от меня сбежит, впору будет радоваться, что легко отделалась. К тому же удачный брак для меня вовсе не главная цель в жизни. Сложится — прекрасно, не сложится — переживу и так.

С моральным аспектом дела обстояли существенно хуже. Собственно, он-то и был источником всей драмы. Вернее даже тот факт, что здравый смысл и прагматичность, которыми я давно приучала себя руководствоваться, постоянно входили в противоречие с теми моральными ценностями, которыми я успела обзавестись. И сломать этот глубоко внутри засевший стержень не получалось никак. Даже когда я имела на это, казалось бы, полное моральное право.

Мне давно следовало даже не намекнуть, а прямо сказать сестрице и, чего уж там, матушке тоже, что им пора прекратить бессовестно мной пользоваться. И особенно — что им следует больше уважать старания отца хоть как-то обеспечить их будущее. Но я не могла. Я любила и уважала отца, а он всегда учил меня любить и уважать мать. И каждый раз, когда я была на грани того, чтобы всё ей высказать, это всплывало у меня в памяти. И я молчала, снова и снова. Из уважения к отцу. Из понимания, что наша ссора сделает его без того непростую жизнь ещё тяжелее.

Точно так же и с остальным. Девушка должна быть порядочной. Этому меня учил отец, это засело во мне намертво. И я могла сколько угодно осознавать, что девушка может и не быть чересчур порядочной без особых для себя последствий, это ничего не меняло. Кто меня осудит? Да я сама себя осужу, этого будет вполне достаточно. И нечего даже пытаться себе врать: тут мне со своей совестью не договориться.

— Свидание, я так понимаю, не слишком удалось? — поинтересовалась успевшая вернуться Лика, укладываясь на кровать, подпирая щёку ладонью и принимаясь меня разглядывать.

— Могло быть и хуже, — ответила я уклончиво.

— Это ты в смысле, что было, но было не очень, или что как раз таки не было?

Я уткнулась в конспект. Читать не получалось, но сделать вид всё ещё было можно. Вот почему обязательно нужно меня допрашивать? Я бы ещё поняла, если бы ей не терпелось сообщить потрясающую новость по секрету всему свету, но ведь нет.

— Ди, я хоть когда-нибудь хоть кому-то рассказала о тебе что-то без твоего разрешения? — обиженно спросила Лика.

— Да не в этом дело, — почти простонала я, захлопывая конспект и отбрасывая его на край кровати, откуда он тут же съехал на пол. — Просто объясни мне, пожалуйста, только честно: зачем тебе это знать?

— Ну как? — даже слегка растерялась подруга. — Я ведь столько лет была уверена, что ты у нас образец идеальной женщины нашего времени. Такая, знаешь… ну вот как мэтресса Ваймет. Сильная, независимая и скучная. Которая к середине четвёртого десятка, дай боги, встретит всё-таки своего идеально скучного мэтра Керра и создаст с ним скучно идеальную семью. Или не встретит и будет доживать век старой девой, шпыняя молоденьких романтичных девчонок, как мэтресса Фишт.