– Знакомые места, – сказал, после приветствия, Шурик. – Когда-то я часто возил сюда Люду, в гости к подруге. Машину оставлял здесь, у аптеки – у нее во дворе узкие тротуары, негде припарковаться. И аптека не переехала…
– Аптеки редко переезжают, – заметил Дима. – Я это давно заметил. Скажите, а эту записную книжку можно показать Марфе или вы опять будете против? Боюсь, сам я ничего там не пойму, а вот она…
– Пусть разбирается сама. – Тот достал из кармана маленький блокнот в потрепанной бумажной обложке. – Тут секретов нет. Скажите…
Его голос заметно сел – то ли от свежего вечернего воздуха, то ли от волнения. Дима насторожился.
– Вы давно живете с Людой?
– Три года.
– А… Мы с ней прожили почти пять лет.
– Она ничего об этом не говорила, – неизвестно отчего, сказал Дима.
Шурик неловко хмыкнул, выбросил сигарету в лужу, посмотрел, как та гаснет, и сказал, что, наверное, Люде просто нечего было рассказывать.
– Мы с нею так мирно, тихо жили… – вздохнул он, снова закуривая. Голос у него дрогнул – Шурик явно волновался. – Казалось, всю жизнь можно так прожить и ни разу не поссориться.
«И мы жили точно так же, – отметил про себя Дима. – Тут все дело было в ней – вот кто умел создать в доме тишину и покой!» Однако вслух откровенничать не стал, в отличие от Шурика, который явно чувствовал потребность излить перед ним душу. Он говорил взволнованно, порывисто, то и дело щелкая зажигалкой, которую так и не убрал в карман. Огонек то вспыхивал, то гас в зеленоватых сумерках, подсвечивая снизу его лицо.
– Мне было тридцать пять, ей девятнадцать, когда мы поженились. Обычно молодые девушки идут на такие браки только по расчету… Тем более сами видите – я не красавец, на кинозвезду не тяну. А она была…
– Она еще есть, – довольно резко поправил его Дима, отчего Шурик даже слегка заикнулся.
– Да-да, я не то хотел сказать! Для меня она давно уже потеряна, вот я так и говорю… Для меня ее пять лет уже нет. Знаете, я тогда никак не мог поверить, что она согласилась выйти за меня замуж. Ну, что я из себя представлял? Да, у меня отличная квартира в центре, а все остальное – как у всех. Не из-за квартиры она за меня вышла, уверяю вас! Она же была у меня прописана, и что? После развода сразу выписалась – по своей инициативе. Даже не обсуждала этот вопрос!
Шурик говорил с гордостью, словно такое поведение бывшей жены ясно свидетельствовало о ее любви.
– Денег я никогда много не зарабатывал, развлечений особых ей не доставлял, даже когда ухаживал… Не понимаю, почему она за меня пошла? Вы с ее матерью знакомы?
От неожиданности Дима вздрогнул и признался, что да. Шурик уловил замешательство в его голосе и кивнул:
– Странная особа, согласны со мной? У нее такой взгляд, будто ты ей что-то должен. Я бы понял, если бы Люда просто хотела от нее уйти – к кому угодно, девушки ведь часто так выходят замуж. Но ведь нет – она нормально ладила с мамой! А сама мама была против меня, удивляюсь, как Люда с ней не поссорилась!
– По-моему, она вообще против всех на свете, – буркнул Дима. Его тяготил этот разговор, вылившийся в исповедь, но оборвать его было трудно – у Шурика был вид человека, изголодавшегося по общению.
– Да, такой тещи врагу не пожелаешь! Но знаете, Люда как-то умудрилась отстранить ее от нашей семьи. Или уж та сама отстранилась, теперь не поймешь. Мы так хорошо жили, пока не случилась эта дикая история с Марфой…
Он закурил новую сигарету – Дима уже потерял им счет – и нервно продолжал, озираясь по сторонам, будто их могли подслушивать:
– Это произошло именно в такой период наших отношений, когда все было лучше некуда. Мы думали о ребенке, представляете? О ребенке, а не о разводе! Но как-то заболела мать Люды, и она на время переехала к ней, чтобы поухаживать. Я заезжал к ним каждый день после работы, видел жену полчаса, не больше, задерживаться не мог, ночевать там – тоже. Дома бардак, питался консервами… И вдруг ко мне заявляется Марфа.
Шурик судорожно сглотнул, будто что-то его душило.
– Сперва она притворилась, будто хотела застать дома Люду, потом начала ахать – как это она ничего не знала о том, что ее мать больна! Предложила приготовить мне обед на пару дней – она очень хорошо готовит…
– Я знаю. – У Димы что-то неприятно сжималось внутри с тех пор, как речь зашла о Марфе. Теперь он точно знал, кого именно ревнует.
– Да? – почему-то обрадовался тот. – Отличные у нее получаются супы, вы пробовали? Когда мы приезжали к ней в гости, на первое она всегда подавала суп! Ну вот. Варит она мне этот суп, режет какой-то салат, я, конечно, счастлив, отыскал в шкафу бутылочку вина… Черт меня дернул! Но ведь она хоть и подруга жены, а все-таки гостья, понимаете? Мы сели за стол, немного выпили… А то, что потом произошло, я как страшный сон вспоминаю. Она стала ко мне приставать, делать всякие намеки!
– Ну, знаете! – возмутился Дима. – Она – к вам?! Марфа говорила наоборот!
– Да, потом и наоборот, – признался Шурик, тщетно отыскивая сигарету в опустевшей пачке. – Со мной что-то случилось, я голову потерял! Марфа очень интересная женщина, вы не находите?
Дима предпочел оставить этот вопрос без ответа, и общительный собеседник вынес вердикт за него:
– Такую редко найдешь! Тем более она сама навязывалась! Села ко мне на колени, представляете? Я просто обалдел, не знал, что думать! Она говорила, что я давно ей нравлюсь, что Люда ничего не узнает, что все останется между нами, будем встречаться у нее на квартире, в удобное для меня время… Чего она только не наговорила! И я… В общем, я совершенно рехнулся, не понимал, что делаю, полез к ней с поцелуями… Она отвечала на них…
– Зачем вы мне это рассказываете? – не выдержал Дима. Его щеки пылали от бешенства, но в зеленых неоновых сумерках это было незаметно. Больше всего ему хотелось плюнуть Шурику в его сверкающие очки и заставить тем самым заткнуться. Самым худшим было то, что Дима чувствовал – тот говорит чистую правду, а не привирает из мужского хвастовства. Но как такое могло случиться?! Что могла найти такая женщина, как Марфа, в этом неприметном преподавателе техникума, даже при условии, что пять лет назад лысина у него была поменьше?
– Да затем, что все это было разыграно, как по нотам! – выпалил Шурик, доставая носовой платок и вытирая им ладони. – Простите, у меня от волнения всегда руки потеют. Дело в том, что Марфа, конечно, вовсе не была в меня влюблена, а только пыталась меня соблазнить. Испытывала на прочность, понимаете?
– Но зачем ей это было нужно? – спросил ошеломленный Дима.
– Ей-то ни за чем, а вот Люде! На следующий день та вернулась от мамы, собрала вещи и сказала мне, что с таким кобелем ей делать больше нечего. Развелись так быстро, что я и поговорить с ней толком не успел. Бред какой-то! – Шурик спрятал истерзанный платок. – Это Люда подговорила подругу испытать меня на верность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});