Читать интересную книгу Золото на крови - Евгений Сартинов

Подняв голову, Жереба увидел полоску зари. Это его словно подстегнуло. Он осторожно подошел к спящим. Из-под куска брезента виднелись только головы. Белорус уткнулся носом в свой брезентовый колпак и тихо сопел. Лейтенант лежал на спине, по-богатырски вольно раскинув руки и ноги. Лежащий между ними Юрка, как всегда, свернулся калачиком, он сильнее всех мерз по ночам.

Вытащив из ножен свой тесак, Жереба подошел к Лейтенанту. Его он наметил давно, из всех троих этот был самый справный мужик, а значит, и самый опасный. Иван опустился на колени, всмотрелся в лицо спящего Андрея. Жереба видел каждую морщинку на его лице. Лейтенант во сне улыбался, очевидно, приснилось что-то хорошее.

"Вот и хорошо. Пусть порадуется перед смертью", - мелькнуло в голове у Жеребы. Он поднял нож и не смог его опустить. Несмотря на предутренний морозец, лицо его заливал пот, а в горле застрял ком. Перед глазами Ивана снова замелькали картины их совместного похода. Крушение на долбленке, белорус тогда вытащил его из реки, потом плот, падение с водопада, изматывающее бегство от двуногих хищников, пурга. Если бы не Лейтенант, он бы тогда точно прошел мимо скалы и мимо жизни.

Жереба мотнул головой, стараясь отогнать эти мысли. Ведь если б не эти трое, он никогда бы не попал в глупую заваруху с этими бандитами. Ел бы давно шашлыки да сациви в Сочи, запивал хорошим вином. Да и Снежка осталась бы жива.

Иван постарался сосредоточиться на этой мысли, только в ней он находил какое-то моральное оправдание задуманному. Он поднял руку, посмотрел на блеснувшее голубизной лезвие, но ком в горле не проходил. Тогда Жереба воткнул нож в землю рядом с головой Лейтенанта, отошел к костру и хлебнул из котелка холодного таежного чая. Возвращаясь обратно, он остановился у прислоненного к стволу дерева карабина, посмотрел на него и отрицательно мотнул головой. Нажать на курок, конечно, легче, но так он успеет убить во сне только одного, а эти успеют проснуться и будут смотреть на него! Иван заранее боялся этих взглядов, боялся, что они ему будут сниться потом всю жизнь.

Жереба отметил, что совсем уже рассвело, костер окончательно прогорел, он сделал два шага назад, к воткнутому в землю ножу, но какое-то движение и шорох сбоку заставили его оглянуться. Он сразу понял, что это такое, промелькнула даже мысль, что пацан оказался прав... Его рука по привычке рванулась к ножнам, но ножа не было. Иван успел вскинуть руки и коротко вскрикнуть прежде, чем многопудовая туша медведя опрокинула его на землю и зловонное дыхание смерти пахнуло на него из открытой пасти...

Проснулись мы одновременно, но я первым приподнялся со своего жесткого ложа и еще успел увидеть темную массу, с треском исчезающую в кустарнике.

- Что это было?! - закричал Андрей, вскакивая на ноги и всматриваясь в сторону удаляющегося шума.

- Медведь, - ответил я спокойно.

Павел догадался подбросить в костер сушняк, и мрачная серость раннего утра озарилась ярким светом. Мы втроем прошли до самых кустов и здесь на земле увидели шапку Жеребы и рядом с ней пятна крови.

И только здесь меня заколотило. Андрей поднял шапку, выругался, Павел стоял рядом и молчал, но по лицу его было видно, что он так же в шоке. Лейтенант бросил шапку, метнулся назад и принес горящую палку и карабин. Факел он сунул Павлу, а сам передернул затвор.

Метров через десять мы нашли один из сапогов Ивана. Там, где медведь тащил его тело, трава была примятой, кустарник поломан. И всюду кровь. Пройдя еще метров десять, мы остановились. Факел погас, и за каждым деревом и кустом нам чудилась опасность.

- Ладно, дальше не пойдем, - решил Андрей. - Дождемся утра. Ивану мы, похоже, уже не сможем помочь.

Мы повернули обратно. Еще с полчаса мы молча просидели у костра, меня все била нервная дрожь. Светало, и наконец Андрей глянул вокруг, поднялся с бревна. Подойдя к своему рюкзаку, он пошарил в кармане, вытащил патроны, хотел

было уже направиться в лес, даже кивнул нам, но тут увидел рядом с изголовьем своей лежанки воткнутый в землю нож. Вытащив его лейтенант осмотрел лезвие со всех сторон и, пробормотав: - Непонятно, - двинулся по кровавому следу.

Не надо было быть следопытом, чтобы увидеть последний путь Ивана. Нашли мы его метрах в трехстах от лагеря, в небольшом овраге. Из-под груды камней, земли и сухих веток торчала босая нога Ивана, локоть, да окровавленные волосы.

- Спрятал, сволочь! - выругался Андрей, отдал карабин мне а сам отгреб с лица Жеребы землю. Зрелище было жуткое. Лицо Ивана не пострадало, даже глаза были открыты, но горло было вырвано в клочья.

- Эх, Ваня, Ваня. Как же ты не уберегся? - тихо спросил Андрей и снова засыпал лицо бегуна.

- Андрей! - тревожно окликнул его Павел, показывая рукой на кусты. Лейтенант чуть с руками не оторвал у меня карабин и трижды выстрелил по кустам. Он попал, раздался пронзительный визг, за чахлыми кустами багульника забилось в агонии что-то большое и темное. Андрей выстрелил уже прицельно раз, другой...

Когда все стихло он пошел посмотреть на свою добычу, мы, конечно, двинулись за ним. Обойдя кустарник, лейтенант склонился над убитым зверем и разочарованно выругался. На окровавленной земле лежал какой-то несуразный зверь размером с большую собаку, толстыми лапами и противной, оскаленной в предсмертной муке пастью.

- Росомаха, - пояснил Лейтенант. - Пришла на запах крови. Зря только столько патронов просадил.

Мы вернулись обратно, к жуткой могиле нашего товарища.

- Что делать-то будем? - спросил Павел, кивая на холм.

- Не знаю. Не нести же его на себе. Надо дойти до этого деда Игната, что он скажет. Прикрыть только надо получше, чтобы мелюзга не добралась. А медведь все равно будет ждать, пока мясо станет с душком, - решил Андрей.

Мы подкатили несколько больших валунов, принесли пару бревен, получше засыпали тело, постояли несколько минут в скорбном молчании. Но перед этим Андрей шокировал и меня и Павла. Отгребя с Жеребы землю, он стащил и второй его сапог.

Уже вернувшись на поляну, Лейтенант аккуратно поставил сапог рядом с первым и кивнул на них Павлу:

- Надевай, тебе они как раз будут.

Посчитав на этом разговор законченным, он повернулся ко мне и нахлобучил на мою голову шапку Ивана. Я тут же сорвал ее с головы.

- Ты что, Андрей?! Я не надену ее, тут же кровь!

- Где ты видишь кровь! Нету здесь никакой крови, смотри! - Лейтенант буквально швырнул мне в лицо шапку Жеребы и обернулся к Павлу, застывшему в явном сомнении. Один сапог Жеребы действительно был сильно запачкан в крови. Наша

нерешительность просто взбесила Лейтенанта, он начал орать на нас во всю свою офицерскую глоту, брызгая слюной и с ненавистью глядя на обоих.

- А ты что стоишь?! А! По тайге босиком хочешь идти, да?! Иди, черт с тобою, авось сдохнешь, хоть мучиться с вами не буду! Чистоплюи хреновы! Зима на носу, вам пурги мало было?! - он обернулся ко мне. - А ты забыл уже, как подштанники на голову напяливал?! Забыл? Вон, посмотри! - он ткнул в блестевшие на горизонте сахарной белизной снежные вершины и снова заорал: Вон они стоят, ждут тебя!

В прошлый раз уши чуть на перевале не оставил, а здесь ты их точно оставишь. И ты наденешь эту шапку, пусть на ней будут хоть все мозги Ивана!

Резко оборвав эту свою несуразную речь, Лейтенант отвернулсяи, подошел к своему рюкзаку, начал было затягивать на нем веревку, но вдруг повалился на землю в судорогах жесточайшей истерии.

С того памятного дня поездки на базу первой бригады Андрей держался как кремень, но непрерывное напряжение, груз взятой на себя ответственности и власти подточили и его железные нервы. Это походило на припадок эпилепсии. Я насмотрелся в детдоме на подобное, там у нас трое страдали падучей. Боясь, что Андрей поранится об острые сучья или камни, мы навалились с Павлом на него. Он бился под нами, и казалось, что мы не справимся, не удержим эту умноженную истерикой силу. Но я понял главное - это была все же не эпилепсия, просто нервы пошли вразнос. Постепенно Лейтенант начал утихать. Только тяжело и часто дышал.

Тогда мы с Павлом отпустили его и отошли в сторону. Белорус стащил с ног свою уродливую обувку и начал примерять сапоги Ивана. Даже для слоновьих, разбухших от мозолей и обморожения лап Павла они оказались великоваты. Я же напялил на голову шапку Жеребы. С таким же успехом я мог бы надеть и ведро. Голова болталась внутри этого сооружения, как ботало внутри церковного колокола. Но спорить с Андреем я уже не решился. Завязал под подбородком уши и стал ждать распоряжений.

Андрей, стараясь не смотреть нам в глаза, начал укладывать вещи, деля их на троих. Что полегче: одеяла, полог, все это досталось мне. Золото он положил Павлу, а сам взвалил рюкзак Жеребы.

- Что он там нес? Всю Сибирь прошли, а у него все рюкзак неподъемный, проворчал Лейтенант и взмахом руки дал команду к отправлению.

Никогда еще я не покидал ночную стоянку с таким большим облегчением.