объединиться даже в рамках марксизма и все время дробятся на ответвления и направления, причем ссорятся со всеми остальными. Вряд ли на такую кашу можно опереться.
– Но там есть люди, которые готовы нам помогать!
– Вот с отдельными людьми и надо работать, если они не намерены навязывать нам свои программы, – отрезал Вася, а сам подумал, что невредно бы сформулировать свои цели.
– Есть человек, он готов встретится хоть завтра.
– Вы ему что-либо рассказывали о нас? – нахмрился Вася.
– В самых общих чертах.
– Извините, что приходится говорить это человеку, более чем вдвое старше меня, но я запрещаю выносить наружу любую информацию без моей санкции.
– Но как я смогу вербовать сторонников? – оторопел доктор.
– Просто подбирайте кандидатов. Проверять их и вербовать будут другие люди, – Вася вздохнул.
«Вот вроде бы взрослый, опытный человек, в Испании воевал, а как ребенок… Или это издержки моего воспитания в семье разведчиков? Впрочем, мне-то он поначалу поверил, так что неча пенять.»
– А вашего человека давайте, раз уж я здесь.
Человек пришел в назначенную забегаловку и даже вполне исправно назвал пароль. Молодой, лет на пять старше Васи, представился как Хорхе и все время, слушая касика, рисовал смешных человечков на салфетке. Шикарные усы, густые черные волосы и брови, треугольное лицо с горбатым носом, с такими бы данными играть Теодоро или даже шебутного гасконца вместо Боярского. Парень Васе понравился, за ним чувствовались не слова, а работа.
Так и оказалось, за свои годы Хорхе наладил подпольную типографию «в большом городе», выучился в Европе и даже снабжал партизан «в соседней стране». И первый вопрос, который он задал, заставил Васю остро пожалеть, что согласился на скорую встречу. «Каковы ваши цели?»
И касик начал формулировать на ходу. Что необходимо равноправие индейцев, реальное, а не декларированное. Что добиться его можно лишь при реформе образования и реформе всего хозяйства в горах. Что это не требует колоссальных вложений, просто реорганизации существующих структур и перенаправления имеющихся финансов. Что это невозможно при сложившейся в стране системе роскас с опорой на армию и полицию. Что начать надо со свободной зоны на Альтиплано и постепенно расширять ее, сперва на индейские районы, а потом и на всю страну. И даже может быть дальше – индейцы не только в Боливии живут. И что любая подобная движуха неизбежно приведет к конфронтации с США.
Хорхе кивал, местами соглашался, пару раз назвал Васины потуги мелкобуржуазными, но под конец заявил, что «программа-минимум» приемлема, если действовать под руководством компартии.
– А у тебя пистолетик-то имеется? – недобро зыркнул Вася.
– Что?
– Самому воевать доводилось, руководитель?
– Меня учили герилье, – вскинулся Хорхе. – Не здесь.
– Это замечательно. Но нам не нужны командиры. Нам нужны инструктора, люди с реальным опытом партизанских действий. Есть такие?
Таких ожидаемо не оказалось и потенциальный договор с коммунистами не состоялся. Впрочем, его заместил договор между Васей и Хорхе – последний согласился делать закупки для партизан и доставлять в указанные места.
– А на словах передайте вашим товарищам, что не надо этой снисходительности пополам с пренебрежением, «мелкобуржуазный». В горах живут крестьяне, пролетариев там нет. Учитесь работать с тем, что в наличии. Мои люди готовы воевать с режимом и уже воюют, программа-минимум совпадает с вашей, чем не база для антиимпериалистического движения
– Хорошо, передам, – согласился Хорхе. – Но есть еще одна просьба. С вами хочет встретится Режи Дебре, французский журналист, он проводит социологическое исследование.
– Я дам знать.
Обратно Вася летел как на крыльях – перед самым отъездом Дуке обрадовал его тем, что Исабель через месяц будет работать в Кочабамбе, ее переводят из-за проблем с начальством, с которым она так и не поладила. Это, как минимум, означает, что не нужно будет мотаться в Санта-Крус, а как максимум… а что будет как максимум – Вася пока запрещал себе думать.
Думал он об организации связи и логистики, о почтовых ящиках – Игнасио, Ньико, теперь вот Хорхе и может быть Исабель могут составить хорошую группу, главное, не дать им засветится. Значит, надо прекращать поездки Ньико в горы и ездить самим и опять все упирается в нехватку водителей.
В лагере страшно довольный Искай отчитался о последних выходах, все прошло идеально, все группы отработали засады и преследования без замечаний, посторонних в горах не обнаружено. Похоже, наркоторговцы предпочли перенести свои лаборатории в другие, более спокойные места.
Айлью готовы вскладчину арендовать еще один грузовик, тогда можно возить почти всю продукцию в Кочабамбу, где продавать дороже. Конечно, бензин тоже денег стоит, но это прекрасная возможность организовать связь. А общины пусть учатся работать вместе и пусть хоть немного побольше заработают. Единственная проблема – перекупщики будут вставлять палки в колеса, но тут и силу употребить нужно.
За время поездок в горах появилось еще три лагеря и полтора десятка схронов – у индейцев с организацией и воплощением в жизнь все даже проще, чем у креолов, которым все портит вечная испанская расслабленность и mañana[52]. Даже без часов кечуа ухитряются выдерживать график и следовать планам, а вот, например, Хосе с Габриэлем приходится подпинывать. «Да ладно, успеем…»
Дела грозили затянуть в свой водоворот – чем ближе было ожидаемое время появления Че Гевары, тем больше нужно было успеть – но дед внезапно собрался на Касигуачу и Вася, бросив все на соратников, отправился с ним в надежде прочистить мозги, обдумать свою программу и, может, снова услышать голоса родных.
Канал связи с ноосферой работал бесперебойно, стоило только спуститься поглубже, как без всяких запросов на бедный Васин мозг обрушился шквал информации и он отступил к выходу. Кожу привычно покалывало, в голове теснились обрывки знаний и касик с удивлением понял, что запоминается только «сродное» или действительно нужное. Тогда он просто постелил на каменный пол пончо, сел и постарался впасть в медитацию.
Получилось не сразу и вовсе не так, как он себе это представлял, Вася попросту заснул. И во сне вспомнил, что он знает имя Режи Дебре, француза, участника отряда Че Гевары. А потом, как в кино, перед ним прошли разгром герильерос, чехарда выборов и переворотов, после которых к власти пришел решительный и беспринципный генерал и рассказы Габриэля о Парагвае воплотились в Боливии. Армия, полиция, криминал – три опоры режима, наркомафия гонит коку на экспорт и душит любой протест. Генерал заигрывает с бедняками и даже делает козью морду США и Международному валютному фонду, прикрываясь оголтелым антикоммунизмом и, как ни странно, революционной фразой. И террор против оппозиции – наглый, демонстративный, повсеместный.