Его Величество Мехмет-Меджид не столь щедр к своим верным слугам, поэтому время от времени приходится заниматься морским разбоем. А чтобы миновать неприятностей с турецкими властями и свободно реализовывать незаконную добычу, нужно не быть жадным и выделять достойную долю от прибылей высокому сухопутному начальству. Также, если подобные делишки обделывать с умом, никто вообще не предъявит претензий, ибо море суть грозная опасная стихия, где время от времени бесследно пропадают корабли. Ну кто разберет, по какой причине не пришло в порт назначения то или иное купеческое судно? К тому же, вряд ли кто-то обратит внимание если какая-нибудь «утонувшая» на акватории Понта Эвксинского (из-за патриотических соображений османы упорно отказываются именовать море Русским) посудина неожиданно всплывет где-нибудь в Египте, Алжире или Марокко. А появление очередной партии белых рабов на невольничьих рынках Стамбула, Порт-Саида или Триполи не вызовет ажиотажа.
Тем временем «Сокол Востока», игнорируя протесты и обвинения в пиратстве, подаваемые сигнальщиком, неуклонно сближался с небольшой двухмачтовой шхуной. В свою мощную подзорную трубу капитан уже мог различить лица моряков. Бегают в страхе по палубе, суетятся от осознания собственного бессилия. Отлично понимают, какая судьба им уготована, однако сопротивления оказывать, вроде бы не собираются. Во всяком случае, какого-либо оружия в их руках или на палубе не наблюдается. Даже пушчонку на носу не расчехлили, дабы не навлечь на себя гнев османских моряков.
— Расстояние до цели десять кабельтовых, — доложил вахтенный штурман и продолжил отсчет по мере сближения кораблей: — Девять, восемь… пять… дистанция уверенного накрытия шхуны огнем артиллерии.
— Абдулла, — капитан обратился к стоящему рядом вахтенному офицеру, — дай команду расчету носового орудия, пусть положат снаряд прямо по курсу шхуны, да чтобы не задели ненароком. — После чего Мустафа Фаттах-эфенди перевел взгляд на сигнальщика, подающего флажками требование остановиться для досмотра и громко пафосно воскликнул: — Глупые гяуры, не опускают паруса, на что надеются?! Досмотровой команде на верхнюю палубу!
По ушам ударил хлесткий звук выстрела сорока пяти миллиметрового носового орудия. Вскоре на расстоянии четверти кабельтова прямо по курсу купца морская поверхность вспучилась белоснежным фонтаном..
— Впритирку, эфенди, — отметил старший помощник капитана, — комендор Юсуф редко промахивается. Теперь никуда от нас не денутся. Умирать никто не хочет, поскольку человек жив надеждой и не теряет её даже в положении бесправного раба.
— А ты, Абдулла, философ, — улыбка капитана стала еще шире. Действительно, с борта купеческого суденышка уже сигналят, что готовы сдаться на милость победителя, — не удивлюсь, если узнаю, что в свободное время моя правая рука пописывает рубаи или газели. — На что грубое от ветра и солнца лицо Абдуллы покрылось красными пятнами. — Ну точно угадал! — громко рассмеялся Фаттах-эфенди. — Не обижайся, мой друг, и не смущайся. Лет эдак через десять нас с тобой турнут с флота с нищенским пансионом, но, благодаря вот таким купчишкам, снующим по бескрайнему морю, станем все мы богатыми, а значит, уважаемыми людьми, ибо никого не волнует, какими путями золото пришло в твои руки, главное, что оно у тебя есть. — После этих слов капитан «Сокола Востока» сложил телескопическую подзорную трубу в относительно небольшой цилиндр и от греха подальше убрал в прочный металлический чехол — вещица ценная, не приведи Аллах, в предстоящей суматохе что-то с ней случится.
Тем временем на купеческой лохани начали убирать паруса, отчего суденышко стало быстро терять ход. По приказу Фаттаха-эффенди на бриге также стали сворачивать паруса. Однако скорость «Сокола Востока» была заметно выше. В какой-то момент оба борта поравнялись, оказавшись друг от друга на расстоянии буквально трех десятков футов. Матросы из швартовой команды уже приготовились закинуть на борт купца стальные кошки, чтобы сцепить с «Соколом Востока» прочными канатами. Но тут к величайшему изумлению капитана из-за фальшборта шхуны поднялись вооруженные автоматическими винтовками мужчины.
То, что случилось дальше можно назвать избиением младенцев. В мгновение ока были расстреляны орудийные расчеты. Одновременно свинцовый шквал накрыл выстроившуюся плотным строем вдоль левого борта абордажную команду. Туркам не сильно помогли толстые деревянные щиты, что были в их руках. Остроконечная винтовочная пуля калибром три линии, выпущенная с близкого расстояния, пробивала навылет деревяшку и эффективно убивала прячущихся за щитами морских пехотинцев.
Наконец до капитана дошла вся гениальность незатейливой военной хитрости русских. Пока основная часть якобы деморализованной команды купеческой шхуны изображала испуг и суету, наиболее меткие стрелки заняли боевую позицию вдоль борта. Их появление стало полной неожиданностью для экипажа «Сокола Востока». Фатальной неожиданностью, поскольку скорость и меткость стрельбы оказались поразительными буквально во всех смыслах данного определения.
«Катран», успел прочитать Мустафа Фаттах-эфенди сверкающую начищенной латунью надпись на носу торговой шхуны перед тем, как угодившая в шею отчаянного пирата пуля перебила позвоночник и едва не снесла напрочь голову в красной феске. Последней его мыслью было: «Почему Джавад-ага штатный судовой чародей не почувствовал людей, скрывавшихся в засаде?»
Из разорванных сосудов в разные стороны ударили фонтаны крови, орошая всех присутствующих на командном мостике. Мертвое тело командира корабля отбросило прямо на рулевого матроса, которому в следующий момент также прилетело в голову от какого-то очень меткого стрелка.
Очередной жертвой безжалостных урусов стал судовой чародей Джавад-ага, бездарно прозевавший засаду. Пуля, пробив грудную клетку, угодила прямо в сердце. С осознанием факта собственной смерти маг прожил еще несколько долгих секунд. Он также, как и капитан был весьма удивлен коварству противника, поскольку был абсолютно уверен, что на борту купеческого судна нет ни одного чародея.
Третий помощник мог бы уцелеть в заварухе, поскольку, склонившись над столом, что-то вычерчивал на карте. Однако вместо того, чтобы трусливо распластаться на палубе, он гордо вытянулся во весь свой немалый рост, за что получил горячий кусок свинца в мельхиоровой оболочке прямо в сердце — уж очень меткими оказались купеческие стрелки.
Старший помощник капитана Абдулла умер последним из находившихся на командном мостике от болевого шока и сильной кровопотери. Пуля угодила мужчине в плечевой сустав и буквально оторвала ему левую руку.
* * *
Мой план оказался прост и прям, как черенок лопаты и вместе с тем он вполне должен был сработать. Я, пять моих товарищей и еще с полдюжины самых метких стрелков из команды «Катрана» укрываемся за фальшбортом. Остальные матросы, как бы в испуге бессмысленно носятся по палубе, рвут волосы на голове, короче, демонстрируют панику и о каком-либо сопротивлении даже не