лопнули сосуды, он задыхался. Боковым зрением он видел, как по комнате пляшут злые тени. Живая темнота клубилась под потолком и выглядывала тысячью глаз изо всех углов огромной комнаты. Тени беспокойно двигались и метались, пока из темноты прямо перед его столом не выросла страшная фигура Гостя. Игорь Валерьевич закрыл глаза и попытался зажать уши, но голос Гостя звучал прямо у него в голове все так же отчетливо:
– ЕСЛИ ТЕНЬ РАССТРОИТ НАШ ПЛАН, МЫ ПРИДЕМ ЗА ТОБОЙ. МЫ НЕ ЗНАЕМ ПОЩАДЫ, МЫ ЗНАЕМ ТОЛЬКО БОЛЬ И ГОЛОД.
Согнувшись у стола, второй самый могущественный человек в России думал только об одном: пускай это кончится. Боль, пронизывавшая его с головы до ног, была невыносима, и любой исход, даже смерть, казался ему предпочтительнее.
В дверь постучали, и боль исчезла. Комнату снова заливал теплый свет из нескольких элегантных торшеров. Игорь Валерьевич огляделся – он снова был один. Он глубоко вдохнул и пригладил волосы. Лоб был покрыт холодным потом, а сердце бешено билось. В дверь постучали еще раз: это точно был Мертвый, только он мог позволить себе подобную настойчивость. Игорь Валерьевич выпрямился и громко сказал:
– Зайди.
Мертвый плотно закрыл за собой тяжелую дверь кабинета. В полумраке фигура его начальника выглядела несколько демонически. Он спокойно подошел к письменному столу и почтительно остановился, ожидая, когда начальник сам заговорит с ним. Игорь Валерьевич взглянул на Мертвого: одежда его была порвана и местами покрыта грязью, а левая лодыжка перебинтована. Мертвый имел вид довольно жалкий.
– Вы упустили девчонку. Как?
По дороге в офис Мертвый несколько раз прокручивал предстоящий разговор у себя в голове, пытаясь подобрать правильную формулировку. Насколько ему было известно, его руководитель всей душой презирал любые выдумки, считая и кино, и развлекательную литературу делом недостойным. Серьезные люди никогда не рассказывают сказки и не слушают, как их рассказывают другие, много раз говорил Игорь Валерьевич своему сыну Антону, и Мертвый хорошо запомнил этот урок. Сказки, выдумка, фантастика, религия – все это было невозможно для самого Игоря Валерьевича, и он не терпел, когда кто-либо в его присутствии начинал подобный разговор. В этом и была проблема Мертвого сейчас. «Он просто растворился в воздухе» или «он убежал от нас по воде Патриаршего пруда» – любое из этих совершенно правдивых объяснений неминуемо вызвало бы гнев его руководителя. Но вариантов особенных не было, и Мертвый начал рассказывать.
Он говорил и глядел на лицо Игоря Валерьевича, стараясь уловить его настроение и ожидая, когда он хлопнет рукой по столу и потребует прекратить валять дурака и отвечать по существу. Но ничего подобного не произошло. Мертвый говорил, а Игорь Валерьевич слушал. Когда он дошел до грустного финала с побегом по воде, Игорь Валерьевич взял со стола дневник, открыл его и начал читать:
– «Быть может, я сделал это машинально. За прошедшие годы я много лет возвращался к этому эпизоду, пытаясь найти ему рациональное объяснение. Существо боялось света, и вспышки ракет причиняли ему физическую боль. Что, конечно, странно – как может мертвый чувствовать боль? – здесь Игорь Валерьевич поднял глаза от книги, недобро хмыкнул и продолжил чтение: – Я знаю ясно, что выводы мои правильны, но на этот главный вопрос за годы размышлений ответа найти я так и не сумел».
Игорь Валерьевич отложил книгу в сторону и посмотрел на Мертвого.
– Существо, с которым ты встретился сегодня, реально.
Он отодвинул кресло и вышел из-за стола.
– Годами я держал тебя рядом, потому что был уверен в твоей способности решать проблемы. Вот проблема – решай. Я тебе только что прочитал как.
Мертвый все еще не понимал, что ответить. События сегодняшнего дня все еще не укладывались в его голове.
Игорь Валерьевич подошел к нему почти вплотную.
– Он пришел за девчонкой. То есть он понимает ее значимость. Неважно, как именно он о ней узнал, что он сделает дальше? Когда девчонка расскажет ему о своей сестре? Та могла проболтаться про дневник, и что дальше? Он придет ко мне?
Слова начальника больно укололи Мертвого, ведь он уже забыл, как неприятно бывает чувствовать свое бессилие. С другой стороны, он же и правда всю жизнь занимался решением Его проблем, значит, и эту решит. А что касается девчонки…
– Нет, он никак не может знать о том, что вы сыграли какую-то роль в этих событиях, я совершенно уверен. Девчонка не знает о вас, она знает только об Антоне… – Страшная мысль вдруг посетила Мертвого. – Да бля!
Игорь Валерьевич побагровел.
– Что – бля, хули ты тут стоишь? БЕГОМ!
Последнюю фразу Игорь Валерьевич прокричал ему прямо в лицо. Мертвый никогда не видел начальника в таком состоянии. Он развернулся и выбежал из кабинета к лифту.
* * *
В другую Москву Степа с Фомичом внесли Лизу буквально под руки. В последнее мгновение девушка категорически отказалась входить в стену: не помогли ни уговоры, ни угрозы. Разумом Лиза понимала, что стена подворотни на Патриарших прудах – это ни разу не платформа 9 и 3/4, и категорически отказывалась сделать хотя бы шаг вперед. Но вот она сидела на мраморном полу громадного балкона на крыше одного из московских дворцов и дикими глазами смотрела по сторонам на Подмосковие, на электрические облака, на маленькие уютные домики старого города и подпирающую небо громаду собора Василия Блаженного. События последних нескольких часов отказывались умещаться в Лизиной голове. Она чувствовала себя немножко Гарри Поттером, которому только что рассказали про мир волшебников и чародеев, правда, весть об ином мире принесла не мягкая пушистая сова, а страшный дементор из Азкабана. Лиза смотрела на своих спутников: тот, что помладше, с замотанным шарфом лицом, о чем-то ожесточенно спорил с дедом в форме Великой Отечественной. Дед был разгорячен и явно доволен собой.
– Вы, бля, кто такие? – наконец собралась с мыслями Лиза.
Начало разговора было не лучшим, но Лиза подумала, что, учитывая обстоятельства, надо начинать с самого главного. Молодой и высокий повернулся к ней и размотал шарф.
– Меня зовут Степан, а это вот Фомич.
Степа учтиво поклонился. По Лизиному ошарашенному взгляду он понял, что снимать шарф было не лучшей идеей, и поспешил извиниться:
– Извините, не подумал. Да вы не пугайтесь так, я просто умер. Меня убили те же люди, что хотели убить вас.
– Но как же вы тогда?.. – Лиза не сумела закончить предложение. Она не сомневалась, что стоящий перед ней человек мертв. Об этом свидетельствовали и половина его лица, и белые кости челюсти и – она разглядела последнюю деталь только сейчас – пять пулевых отверстий на груди и горле.
– Лиза, сейчас вы отправитесь с Фомичом, и