Он записался на прием к Рэю Ван Аллену, единственному в Касл Рок практикующему частному врачу, и сказал, что ему необходимо нечто успокоительное, чтобы ослабить состояние тревоги, мучающее его самого в последнее время. Работа, объяснил он, невероятно напряженная и по мере того, как растет процент положенных ему комиссионных, приходится оставаться еще и на сверхурочные, или наоборот, он тут немного запутался, короче, ему необходимо любым доступным способом обтесать заострившиеся края нервов.
Рэю Ван Аллену ничего не было известно о перегрузках агента по торговле недвижимостью, зато он прекрасно понимал, как может расстроить нервную систему семейная жизнь с Вильмой. Он предполагал, что перегрузок у Питера было бы гораздо меньше, если бы он вообще домой с работы не возвращался, но вслух решил об этом не говорить. Он выписал рецепт на занакс, определил дозировку, предупредил о возможных побочных эффектах и отпустил Пита с миром, пожелав здоровья, счастья в личной жизни и успехов в работе. Зная, что этот человек отважился идти по жизненному пути бок о бок с этой кобылой, пожелания ему будут как нельзя кстати, в особенности первые два.
Пит начал принимать занакс, но не злоупотреблял им и уж тем более не сообщал об этом Вильме, так как понимал, что если жена узнает, он может до конца жизни проститься с надеждой на покой. Поэтому он со всеми возможными предосторожностями хранил лекарство в портфеле вместе с деловыми бумагами, к которым, как он знал, Вильма относится с равнодушным пренебрежением. Он принимал несколько таблеток в месяц и в основном накануне и во время месячных Вильмы, когда ее агрессивное состояние усиливалось.
Прошлым летом Вильма сцепилась с Генриеттой Лонгман, хозяйкой Прекрасного Отдыха на Касл Хилл. Предметом схватки была несвоевременная оплата. После первой громкоголосной перебранки последовала вторая, в Хемфилз Маркет на следующий день, и, наконец, соревнование в том, кто кого перекричит неделю спустя на Мейн Стрит. Последнее переросло в невероятный уличный скандал.
Оказавшись после этого дома, Вильма, словно львица по клетке ходила по квартире, шумно дышала и клялась, что достанет эту суку и отправит ее в психушку.
– Ей самой понадобится Прекрасный Отдых после того, как я покажу ей на что способна, – рычала Вильма сквозь стиснутые зубы. – Можешь быть уверен.
Завтра же отправлюсь туда. Пойду и наведу порядок.
С возрастающей тревогой Пит понимал, что это не пустая угроза. Вильма на самом деле собиралась сделать то, что обещала. И Бог знает, что она способна натворить. У него перед глазами возникали страшные видения, например, Вильма окунает Генриетту головой в чан с антикоррозийным раствором, и та на всю жизнь остается лысой, как Шон О'Коннор.
Он надеялся на то, что жена передумает, выспавшись, но на утро Вильма разошлась еще сильнее. Он даже не представлял себе, что это возможно, и вот, поди ж ты. Темные круги под глазами возвещали о проведенной ею бессонной ночи.
– Вильма, – нерешительно произнес он. – Мне кажется, это не слишком разумно, идти сегодня в Прекрасный Отдых. Я уверен, если ты подумаешь…
– Я уже ночью подумала, – перебила она, обращая на него свой пугающе-невидящий взгляд. – Я решила, что после сегодняшнего свидания со мной ей придется искать собаку-поводыря, чтобы добираться до собственного сортира.
А если ты, Питер, будешь мне действовать на нервы, то такую собаку вам придется покупать обоим от одной и той же немецкой овчарки.
В отчаянии, не уверенный, что средство поможет, но не в состоянии придумать никакого другого для предотвращения грозящей катастрофы. Пит достал из бокового кармана в портфеле пузырек с занаксом и бросил одну таблетку в кофейную чашку Вильмы. А затем ушел на работу.
Некоторым образом этот поступок был Первым Причастием Питера Ержика.
Он провел ужасный день в неведении и вернулся домой, представляя себе одну картину страшнее другой (мертвая Генриетта и Вильма за тюремной решеткой была самая невинная из всех). Он был потрясен застав Вильму в кухне, распевающей песни.
Пит глубоко вздохнул, слегка приспустил свой щит и спросил Вильму, как решился вопрос с Лонгманшей.
– Она сегодня открыла свое заведение только в двенадцать, а к тому времени у меня уже запал иссяк, – спокойно объяснила Вильма. – Я, конечно, все равно туда пошла, нельзя же не пойти раз обещала, и представь: она предложила мне рюмочку шерри и сказала, что вернет деньги.
– Ооо! Здорово? – обрадовался Пит и на этом… закончилось дело Генриетты. Он еще несколько дней присматривался к Вильме, опасаясь, что ее боевой дух воспрянет, но этого не случилось, во всяком случае по отношению к Генриетте.
Он хотел предложить Вильме посетить доктора Ван Аллена и попросить его выписать успокоительное средство ей лично, но, поразмыслив, отказался от этой идеи. Вильма использует его в качестве пушечного ядра или запустит на орбиту земли спутником, если только он предложит ей начать принимать лекарства. Таблетки принимают только слабаки, а транквилизаторы – только слабачки. Она будет встречаться с жизнью лицом к лицу, благодарим покорно.
И, кроме того, с грустью вынужден был признаться самому себе Пит, Вильме доставляет удовольствие собственное безумие. Вильма в гневе была Вильмой, выполняющей свой долг, Вильмой, наделенной высокой целью.
И Пит любил ее, как наверняка любят аборигены того самого тропического острова Своего Великого И Ужасного Бога Огненной Горы. Как ни странно, его страхи только усиливали любовь. Вильма это Вильма, сила внутри себя, и он старался свернуть ее с намеченного курса, только когда боялся, что она навредит себе… и… о, пути Господни и пути любви неисповедимы… таким образом ему тоже.
С тех пор он ей подкладывал занакс только трижды. Третий и самый жуткий случай, когда понадобилась таблетка, был днем, а вернее Ночью Испорченных Простыней. Он долго и настойчиво уговаривал ее выпить чашку чая и когда она, наконец, согласилась после долгой и весьма вдохновенной беседы с Нетти Кобб, заварил чай покрепче и бросил туда не одну, а целых две таблетки. Утром он в душе поблагодарил Бога, увидев, что стрелка спидометра указывает на значительное уменьшение оборотов.
Вот чего не знала Вильма, уверенная в своей неограниченной власти над мужем; и именно благодаря этому она в пятницу утром не въехала на своем маленьком «юго» прямо в гостиную Нетти Кобб и не попыталась способствовать ее преждевременному облысению.
– 2 –
Вильма, конечно, не забыла о Нетти и уж наверняка не простила ее; не возникло у нее и мысли о том, что виновником вандализма – надругательства над ее постельным бельем, был кто-то другой, не было такой силы на свете, которая смогла бы ее переубедить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});