взглядом. Замираю на месте. Сложно переждать свои чувства, сложно не начать здесь все крушить, сливая свою бессильную боль.
Что делать с врагом, который попытался тебя положить на лопатки, я знаю.
Что делать с тем, кто предал – однозначно есть ответ.
А вот что делать с человеком, которого зовешь отцом, с человеком, чьей плотью и кровью ты являешься?
Что делать с отцом, который чуть не порушил всю мою жизнь?!
Плохие мысли, они впиваются в меня шипами, давят, заставляют сжать пальцы в кулаки до хруста и столкнуться с хлестким взглядом отца.
Дышать. Заставлять себя не терять контроль…
Гляделки все длятся и длятся, пока, наконец, отец не прерывает повиснувшего в спальне молчания:
– Проходи, сын, садись, поговорим…
Выдает совсем неслабым голосом, взгляд твердый.
Фахру Умарова не сломить. Характер на лицо.
Исполняю волю отца и занимаю место в пустующем кресле. Взгляды скрещиваются подобно клинкам и отец спустя небольшую паузу проговаривает:
– Ты можешь не простить меня. Более того, ты имеешь все основания, но я хочу, чтобы ты меня выслушал, сын…
Ничего на это не отвечаю. Молча откидываюсь в кресле и перевожу взгляд на стену, слов нет, желания сотрясать воздух тоже.
Отец…
Мой отец стоит за самой большой бедой в моей жизни…
Не хочу думать о том, что могло быть, если бы я не перекупил долг Виталика… Не хочу заводиться от мыслей относительно того, что именно могло случиться с моей женщиной и моим сыном…
Не хочу!
Но думаю и пальцы хрустят из-за того, что в кулаки сжаты.
– Твой брак был договорным, Баграт, мы с Рашимом дружили, и очень давно решили объединить наши семьи кровными узами, упрочить влияние. У него росла дочь, у меня сын. Я всегда благоволил к этой девочке, как к дочке, которой у меня не было… Кроткая, тихая, гордость семьи моего хорошего друга и партнера… мы все решили еще задолго, как объявили о вашем обручении…Я знал, что ты ее не любишь, но думал, что со временем ты примешь ее, что чистая девушка согреет твое черствое сердце…
Время шло, но вместо того, чтобы хорошеть, моя невестка с каждым днем становилась все более грустной, желанный наследник так и не радовал нашу семью своим появлением, а однажды она пришла в мой кабинет и разрыдалась… рассказала о ваших проблемах… о том, что ты ночами домой не приходишь и что у тебя есть другая женщина…
Вскидываю бровь. Отец каждым своим словом доказывает, что абсолютно не в теме того, что происходило у нас с женушкой.
Умная гадина все вывернула наизнанку, сделав виноватым меня, в то время как сама…
О чем я ему и заявляю:
– Ты ведь не знаешь, что именно сделала моя порядочная жена? – наконец, выдаю и смотрю в глаза отцу, который замолкает и фокусирует взгляд на мне.
– Ну что же, я тогда промолчал. Развелся. Решил все с Рашимом, полагаясь на его порядочность, но для некоторых подобные понятия, как я уже вижу, не ценятся.
Отец хмурится. Не понимает, к чему веду.
– Что было, сын?
– Твоя горячо любимая Лола тоже не горела желанием становиться моей женой, а все потому что это не я ей изменял! Это у нее был любовник!
Отец приподнимается на подушке, лицо у него перекашивает из-за приступа лютого бешенства. За такое он бы не пощадил. Удавил бы собственными руками. Старший Умаров всегда был скорым на расправу, как со своими, так и с чужими.
– Как бы сильно я ни любил мачеху, – отец говорит ровно то, о чем я подумал, – убил бы собственными руками за такое, именно потому что всю жизнь сходил с ума по этой женщине… а ты… ты пощадил?!
Вопрошает изумленно и я киваю. Отец прав. Сильные эмоции вызывают стремительные решения, будь на месте Лолы Надя…
Моргаю.
Если бы она допустила до себя своего недомуженька… не знаю, осталась бы она в живых после этого… думать об этом не хочу…
Когда я ее ненавидел, вернее, думал, что ненавижу, было легче ее иметь, наказывать, брать, подыхать, но все равно не отпускать…
Но когда все вскрылось…
И я бы узнал, что она спала с другим, потому что я стал виной всему…
Видит всемогущий, я бы наломал дров, но моя без вины виноватая девочка оказалась кристально чистой…
Мой дар небес. Потому что с нравом Умаровых, с огнем, который течет у нас по венам вместо крови…
Черт!
Пути неисповедимы, верно говорят…
И сейчас я смотрю в глаза отцу и вижу решимость.
– Сын… я не знал… мне было все подано так, что ты загулял… что из-за девки пренебрёг женой, вернул ее с позором в дом отца, чтобы со шлю…
– Ты говоришь о моей женщине, отец! О матери моего ребенка! – повышаю голос и не даю Фахру закончить грязное слово, которое никак и никогда не может быть адресовано в сторону моей Нади.
Замолкает. Чувствую его злость. Бессильную. Лютую в сторону моей бывшей.
– Прости… прости…
– Ты помог Лоле провернуть все? Помог дело против меня сфабриковать?
– Каюсь, Баграт. Пошел на поводу у бабьих слез и заверений, хотел, чтобы ты о помощи просил, чтобы условия принял, остепенился и в семью вернулся, я не знал…
– Я тоже не знал, отец, что Надежда ребенка от меня ждала, она в клинику сходила к врачу, я до того, как сюда приехал, навестил достопочтенного гинеколога. Все никак понять не мог, как до ушей Лолы дошло, что ребенок у меня будет.
Сложил два и два и в клинику наведался. Поговорил по душам и узнал, за сколько продали информацию и кому. Бывшая не только тебя окрутила, эта тварь расчетливая, как чертов стратег, всех обыграла. Она сдружилась с врачихой в свое время, та ей и информацию дала…
Вот и козырь в рукаве Лолы.
– Зачем ей это, сын?!
Пожимаю плечами.
– Месть. Деньги. Положение, которого лишилась. Все слишком просто. Никак простить не могла, что выкинул шала… подзаборную, хотела, чтобы страдал и мучился… Она и добилась своего, помогла твоими руками, отец!
Опускает взгляд и комкает покрывало, которым укрыт.
– Все разыграла как по нотам. Пришла к моей девочке, представилась женой, а ее выставила суррогатной матерью, у который мы отнимем ребенка, как только она родит, и будем воспитывать вместе с законной женой…
– То есть? – отец приподнимает брови в удивлении.
– Она напугала Надю, выставила ее любовницей, сказала, что она ребенка добровольно нам с Лолой отдаст. Что она всего лишь инкубатор! Моя девочка испугалась, что совершенно предсказуемо, и убежала, а вот уже после нее… кто-то вошел в мой дом и забрал документы… потом были пляски с ОМОН-ом мордой вниз и моя бизнес-репутация, которая чуть не рухнула…
– Сын, я хотел, чтобы ты обратился ко мне, одно твое слово и… я бы никогда… я…
Поднимаю руку.
– Не оправдывайся. Не нужно. Раз я сейчас разговариваю с тобой, отец, раз в силах смотреть тебе в лицо, я понимаю, что тебя, как и меня, развели, словно последнего лоха…
– Значит, девочка была уже беременная? – спрашивает и по лицу судорога идет, больно ему осознавать, что натворил…
– Была. Меня ждала, чтобы обрадовать, а в квартиру заявилась подлая тварь, напугала Надю до полусмерти… И вот я сейчас думаю, что если бы с перепугу аборт сделала бы…
Замолкаю. Нет смысла говорить о том, что бы я сотворить мог…
Отец также прикрывает глаза.
Столько лет мы ждали наследника. Но у сыновей Умарова оказались проблемы. У меня свои. У Марата… свои…
В нашей семье уже очень давно жаждали увидеть наследника…
Отец все ждал… ждал… на этом и сыграла Лола… на его слабости…
– Как ты нашел эту девушку? Как узнал, что сын родился?
Цокаю языком. Опять переживаю тот день и секунду, как Надежду утырок на кон поставил и я ее перекупил…
Тогда убеждал себя, что не спасал ее, нет. Перекупил, чтобы мстить, чтобы превратить ее жизнь в ад и наказывать за то, что предала…
За то, что мучила, за то, что засела занозой в сердце и не отпускала…
Даже ненавидя, я