Читать интересную книгу Западня для ракетчика - Константин Козлов

— Ушли? — спросил Виктор.

— Похоже на то, — согласился Давыдов, поднял мешок и взвалил его себе на спину.

— Думаю, можно проследовать обратным маршрутом, — повеселевшим голосом предложил он, — этим гаврикам пока не до нас.

— Пошли, — согласился его напарник, — а то я уже совсем замерз.

Они направились по коридору к выходу из подземелья. Впереди снова вспыхнул свет. Кто-то отфыркиваясь выбирался из сифона. Не сговариваясь, Давыдов и Сомов-младший трусцой припустили в сторону своего недавнего укрытия, но было уже поздно: их заметили. Спасло их то, что никто из преследователей не горел желанием проявлять чудеса героизма. Выбравшийся первым из затопленного коридора Вован не стал изображать из себя рыцаря без страха и упрека. Он заорал:

— Здесь они! Направо побежали!

И выпустил вслед беглецам заряд картечи.

Давыдов несся, как северный олень во время гона. Слава Богу, чему-чему, а бегать его в Академии связи научили. Среди слушателей ходила расхожая байка о том, что бег — самая главная академическая дисциплина. Пробежал три километра на четверку — живи спокойно. Не уложился, и будешь каждое утро наматывать круги по парку Сосновки, приводя в бешеный восторг всех выгуливаемых там в это время собак.

По спине колотили баллоны акваланга и мешок с проклятым устройством. Сзади сопел Виктор.

Первым в ситуации разобрался мэр. Выстроив свое воинство, он отважно повел его в атаку. В походное охранение он выделил Евгения с Вованом, за ними разместил главные силы под руководством Артура, а сам занялся координацией действий подчиненных с тылового пункта управления. Группа образовала боевой порядок, именуемый в средневековых хрониках свиньей, причем Вовану досталась почетная роль передового охранения, то есть рыла. Вован сообразил, что кроме почета, новая должность никаких дивидендов не обеспечивает. Причем почет при некотором стечении обстоятельств может перейти в вечный. Поэтому подняв фонарь над головой, он медленными шажками, виляя задом (что означало раскачивание маятника), приблизился к повороту, за которым исчезли беглецы. Лезть туда ему очень не хотелось. Группа остановилась. Сзади послышалось нетерпеливое сопение «основных сил». Припомнив, как в сходной ситуации действуют герои боевиков, Вован присел, рывком метнулся за поворот и тут же нажал на спуск. Поворот оказался достаточно глухим, выстрел пришелся по касательной, шрапнель рикошетом пролетела у незадачливого стрелка над головой (Вован не получил ни царапины), ударилась о стену и… засвистела над головами «основных сил». «Основные силы» решили, что спрятавшийся за поворотом противник открыл встречный огонь и залегли. Фонари погасли, заклацали механизмы помповых ружей, армия мэра готовилась к стрельбе из положения лежа.

— Ложись, уйди с линии огня, — орал Вовану Артур.

— Ты их видел? — шел запрос с «командного пункта».

— Где они? — уточняли из боевых порядков.

— Да тут, типа, нет никого, — доложил высунувший голову за поворот «передовой дозор».

— Кто стрелял?

— Я. На всякий случай…

— Ну ты дятел! — «основные силы» матерясь вставали с пола.

— А ну, вперед! Они далеко уйти не могли.

За поворотом оказался длинный прямой туннель, вырубленный в массиве сплошного ракушечника. Коридор полого вел вверх. Через равные промежутки на полу попадались кучки мелкого сухого мусора. На бегу Давыдов заметил эту странную закономерность, но разбираться: что к чему, было некогда.

Бежать становилось все труднее и труднее, Анатолий и Виктор перешли на шаг.

— С аквалангами не уйдем, — был вынужден признать Давыдов. Как ни жалко было бросать баллоны, но сейчас главной проблемой было не плавание под водой, а топающие сзади преследователи.

— Жалко, баллоны совсем новые, отец их в прошлом году брал, — сокрушенно вздохнул Сомов-младший.

— Конечно жалко. А что делать? Без баллонов мы еще может быть и выберемся, а вот с ними они нас точно догонят.

— Может их хоть спрячем где-нибудь?

— Где? — Давыдов посветил фонарем по сторонам, видно было плохо — начали садиться батареи. Стены коридора были абсолютно гладкими. Ни одной ниши, ни одного ответвления, только длинный, уходящий в неизвестность туннель. И эти странные, повторяющиеся через равные расстояния кучки сухой травы и мелкого гравия. Откуда они здесь? Капитан подошел к одной. Сухая трава, веточка полыни, какая-то труха. Откуда они могли сюда попасть? Капитан поглядел вверх. В своде коридора заметил отверстия. Подошел, встал под одним из них, вверх вел узкий квадратный ход. Отверстие настолько узкое, только кошка и пролезет. Анатолий квалифицировал его как вентиляционный колодец. Выключил фонарь, где-то в недосягаемой вышине мерцала одинокая звезда. Капитан включил фонарь и посветил на потолок, вентиляционные колодцы следовали один за другим метров через тридцать по всей длине коридора. Раз здесь сумели пробить такие узкие шурфы, значит, толщина свода подземелья небольшая, в противном случае пришлось бы рубить колодцы пошире.

— Похоже, это какой-то подземный ход. Вот только куда он ведет?

— Черт его знает. Что-то никого не слыхать, может ушли? — с надеждой в голосе спросил Виктор. Высказанное предположение было тут же опровергнуто, — в дальнем конце туннеля мелькнул свет и послышались голоса.

— Бежим, — Анатолий схватил курсанта за руку и поволок за собой.

Топот босых ног и позвякивание аквалангов далеко разносились по коридору.

— Они здесь! — заорал обнаруживший преследуемых Вован.

— Бежим, — рявкнул Давыдов и прибавил ходу. Сзади послышался грохот, Виктор бросил акваланг и догнал капитана.

— Бросайте, — он стянул с плеч Анатолия воздушные баллоны» — все равно воздуха почти не осталось.

Давыдов бросил баллоны, топот преследователей нарастал.

— Вперед, хлопцы! Раз не стреляют, значит у них патронов нет, — воодушевлял мэр своих подручных, выглядывая из-за широких спин первой волны атакующих.

— Живьем брать демонов! — весело заревел поклонник «наиважнейшего для нас из искусств» Вован, фраза из «Ивана Васильевича» сама напрашивалась на язык. Расстояние до беглецов сокращалось, Вован уже различал в пляшущем свете фонаря две спотыкающиеся фигуры.

Бежать без баллонов было легче, избавиться бы и от мешка. В тусклом пятне света Давыдов заметил изгиб коридора и в нем… Сначала капитан даже глазам не поверил, но через несколько секунд понял, что ничего ему не померещилось. Впереди была полуоткрытая металлическая дверь, такая же, как на командных пунктах войск ПВО, в бетонных укрытиях береговых батарей, подземных узлах связи, да мало ли еще где. Обычная металлическая дверь, со стальными штырями запоров. Такую устанавливают в проем, заливают бетоном и все — ни снять, ни взломать. Броня, как у Т-34, или орудийная башня линкора.

— За мной, — прохрипел Давыдов и толкнул дверь. С ржавым скрипом и скрежетом дверь поддалась. Капитан и курсант разом протиснулись в открывшийся проем.

— Они акваланги скинули, теперь не уйдут, — радостно взвыл кто-то из погони.

Давыдов плечом навалился на дверь, она пошла назад, но сантиметрах в двух до притолоки остановилась.

— Помогай, — Анатолий уперся в дверь изо всесил. Сомов-младший с разгона ударил в дверь плечом. Та надрывно заскрипела и с лязгом захлопнулась. Давыдов нащупал рычаг и повернул его, скрипнули стержни засовов, дверь плотно притерлась к стальной несущей раме, засовы щелкнули и вошли в пазы. По броне грохнул чей-то приклад. Послышались приглушенные металлом голоса. Давыдов шагнул внутрь помещения, посветил вокруг фонарем. Тусклый луч света выхватил из мрака небольшую камеру с низким потолком. Стены — не высеченные из породы катакомбы, а самый настоящий бетон, с ребрами жесткости, рельсами в виде арматуры, а под потолком патрон с самой настоящей электрической лампочкой. Античность кончилась — добро пожаловать в двадцатый век. Пол у входа был заставлен штабелями каких-то ящиков. Напротив виднелась еще одна стальная дверь. Под низким потолком тянулся жестяной вентиляционный короб.

— Пойдем поглядим, что дальше, а то как бы наши друзья с тыла не пожаловали.

Запыхавшийся Виктор только мотнул головой в ответ:

— Я пока здесь посижу.

На всякий случай, чтобы обезопасить тылы, Давыдов подошел к «входной» двери и внимательно осмотрел ее. Осмотром он остался доволен. Открыть дверь было можно только изнутри. Оставив на штабеле длинных темно-зеленых ящиков свой бесценный мешок, капитан двинулся вперед. Следующее помещение было просторнее. Посреди широкой комнаты стоял простой раскладной стол, раскладные фанерные стулья, на столе, покрытая пылью посуда. Вдоль стен тянулись двухъярусные нары с какой-то рухлядью, вероятно, истлевшей постелью. У противоположной стены шкаф и тумбочка с полевым телефоном, провода от которого тянулись вдоль стены и уходили в короб вентиляции. Под коробом разместилась приземистая конструкция, на боку которой красовался маховик с ручкой и несколько вентилей. Устройство Давыдов идентифицировал как привод системы принудительной вентиляции, а возможно и какую-то доисторическую фильтро-вентиляционную установку. Выход из комнаты привел в узкий тамбур, оканчивающийся бетонной площадкой. От площадки вверх и вниз уходили бетонные ступени. Давыдов отправился вниз. Ступени привели в помещение с круглым колодцем посредине. Над колодцем был металлический вращающийся барабан с цепью, к концу которой было прикреплено самое обычное оцинкованное ведро. В одной стене чернела арка хода в соседнее помещение. Анатолий прошел по узкому проходу со сводчатым арочным потолком и оказался в помещении, в котором узнал дизельную, станины двигателей были покрыты бахромой ржавчины. Провода, отходящие от генераторов, изъела зелень окиси. Из дизельной оказалось два выхода, один привел в комнату, которую капитан по-военному окрестил складом ГСМ. Почти все пространство занимала ржавая емкость. Анатолий постучал по ржавому боку, по звуку — внутри было горючее. От емкости в агрегатную тянулись трубы подачи топлива. Второй коридор закончился аккумуляторной. Вдоль стен тянулись стеллажи с батареями, покрытыми кристаллами соли высохшего электролита. В углу на полу — зарядное устройство, стеклянные емкости. На стенке на крючке прорезиненный фартук и защитные очки. В конце аккумуляторной оказалась еще одна дверь. Давыдов подошел и осветил ее. Дверь похоже давно не открывали. Рычаг замка удалось повернуть только навалившись на него всей тяжестью тела. Наконец стержни вышли из пазов в стальной раме. Давыдов попытался открыть дверь. С трудом протиснулся в открывшийся проход. Перелез через невысокий порог и оказался в коридоре, как две капли воды похожий на тот, в котором остались их преследователи. Давыдов прошел метров двадцать и обнаружил завал. Когда-то коридор был разрушен чудовищным взрывом. Камни свода, валуны горной породы намертво закупорили проход. С первого взгляда было ясно, что для того, чтобы пройти этим путем понадобится бригада стахановцев с отбойными молотками, или вмешательство Альфреда Нобеля. Давыдов шагнул вперед, чтобы более внимательно осмотреть завал, и споткнулся о груду камней поменьше. Камни лежали достаточно далеко от основной кучи, и Давыдов сначала не понял, что это такое. Он опустил фонарь, в пятне света тускло сверкнуло золотым. На продолговатой куче щебня и камней размером с кокосовый орех лежала матросская бескозырка с потемневшей звездочкой и полуосыпавшейся надписью: Черноморский Флот. Давыдов понял, где они оказались. Это было какое-то укрепление, дот или что-то в этом роде времен минувшей войны. Капитану приходилось читать про защитников Аджимушкайских каменоломен, возможно, здесь было что-то подобное. Но ясно было только одно — они нашли какое-то укрепление. А перед ним была могила одного из его защитников. Рядом с бескозыркой лежала крышка деревянного ящика, судя по маркировке, из-под патронов. Едва заметна надпись химическим карандашом: Матрос Пантелеймонов Дмитрий Федорович, погиб в бою 14 сентября 194… Последнюю цифру даты разобрать было невозможно, то ли двойка, то ли тройка. Капитан положил табличку на место. Ближе к осыпи он обнаружил еще одну могилу. Вот уж не знал, что и здесь когда-то шли бои. В районе Семи Колодезей и Бранного Поля были горячие бои и в начале войны, и когда наши выбивали немцев из Крыма. А здесь? Десанты в этом районе не высаживали, местный «порт» вряд ли играл сколько-нибудь важное военное значение. Давыдов вышел из каменного мешка, закрыл дверь и, подбив снизу рычаг, закрыл засов. С этой стороны им ничего не угрожало. Капитан вернулся к площадке на лестнице, теперь он двинулся вверх. Лестница окончилась распахнутой дверью. Из нее тянуло свежим морским воздухом. Давыдов погасил фонарь и крадучись переступил через порог. Наверху оказался наблюдательный пункт. Образовавшаяся в доисторические времена каменная терраса была одета броней бетона. В бетонном прямоугольнике амбразуры открылся вид морской глади. Над морем в голубых сумерках нарождалась заря. Фонарь был не нужен. На полке у амбразуры он заметил проржавевший насквозь электрический фонарь, на удивление хорошо сохранившийся бинокль, истлевшую тетрадь в клеенчатой обложке. На тумбочке у стены стоял знакомый ему ТАИ-43, по-видимому, соединенный проводами с телефоном в комнате отдыха. Давыдов лег на бетонную балку, представляющую основание амбразуры и посмотрел вниз. Отвесная скала, до воды метров двадцать, внизу мешанина из скальных обломков. Ни подняться с воды, ни прыгнуть в море. Давыдов перевернулся на спину и посмотрел вверх. Его взору открылась испещренная трещинами почти отвесная каменная стена. С этой стороны угрозы личной безопасности капитан тоже не установил. Прихватив с собой тетрадь, он пустился в обратный путь. Виктор пытался нацепить на покрытые ссадинами ноги извлеченные из Давыдовского мешка кроссовки.